7) Банк валютных расчетов по указанию Функа также создал кредитные фонды, которые, в конце концов, достигли 10—12 миллионов рейхсмарок. Они были предназначены для использования их экономической секцией СС для финансирования производств, находившихся в ведении СС, на которых применялся труд заключенных концентрационных лагерей.
Я хорошо знаю английский язык и подтверждаю, что все вышеизложенное, насколько мне известно, полностью соответствует действительности».
(К подсудимому). После того как вы заслушали эти письменные показания, данные под присягой одним из ваших ближайших сотрудников и членов директората Рейхсбанка, которого вы вчера назвали честным человеком, заслуживающим доверия, что вы скажете Трибуналу о том, что вам было известно о взаимоотношениях между вашим банком и СС?
Функ: Я заявляю, что этот аффидевит Пуля ложен. По всем этим делам о золотых вкладах я говорил с Пулем самое большее три раза, я даже думаю, — два раза. О драгоценных камнях и украшениях я с Пулем никогда не сказал ни единого слова. Для меня это совершенно непостижимо, что человек, который, без сомнения, осуществлял в этом деле известные, функции, вел переговоры с СС, с Пулем, хочет переложить вину на меня... Я могу лишь повторить то, что я сказал вначале, а именно, что Пуль однажды сообщил мне, что получен золотой вклад от СС и что позже — это верно я по его инициативе, я теперь вспоминаю, говорил с рейхсфюрером СС о том, могут ли эти вклады использоваться Рейхсбанком. Рейхсфюрер ответил утвердительно.
Додд: Хорошо, а что вы скажете относительно последней части письменных показаний, которой вы не коснулись в своем ответе и в которой говорится о том, что был создан кредитный фонд для СС, предназначенный для строительства предприятий близ концентрационных лагерей. Вы помните это? Я вам зачитаю. Пуль говорит: «Рейхсбанк по указанию Функа создал кредитный фонд, который, в конце концов, достиг суммы в 10—12 миллионов рейхсмарок и был предназначен для использования их экономическим отделом СС для финансирования производства материалов фабриками, находившимися в ведении СС, на которых работали заключенные концентрационных лагерей». Вы признаете, что вы это делали?
Функ: Как раз об этом я только что упоминал. Пуль однажды, это было, кажется, уже в 1939—1940 гг., сообщил мне, что его посетили господа от хозяйственных предприятий СС и вели с ним переговоры о кредите, который до сих пор давал Дрезденский банк и который они хотели бы получить от Рейхсбанка. Я тогда спросил Пуля: «Будут ли выплачены проценты по этому кредиту, обеспечен ли кредит?». «Конечно», — сказал он. Тогда я сказал: «Хорошо, дайте им этот кредит». Это все, что я знаю об этом деле.
Додд: Хорошо, вы также получали вознаграждение за хранение вещей, которые вы получали от СС, тех самых, которые вы видели в фильме, не так ли? Банк получил вознаграждение за свое участие в осуществлении этой программы?
Функ: Я не понял этого вопроса.
Додд: Я сказал, разве не являлось фактом, что СС платили вам в течение более чем трех лет за хранение вещей, которые они вам сдавали?
Функ: Этого я не знаю.
Додд: Да, но вы должны были знать как председатель Рейхсбанка о том, платили вам за это или нет. Вы не могли не знать этого, не так ли?
Функ: Это были, наверное, настолько небольшие поступления, что меня об этом никто не информировал.
Додд: Но что вы ответите, если я вам скажу, что Пуль в своих показаниях указал на то, что банк в течение всех этих лет получал специальное вознаграждение и что в общей сложности 77 раз грузы с драгоценностями, которые вы видели сегодня утром на экране, передавались в рейхсбанк. Вы согласны с этим?
Функ: Возможно, что это и так, но меня не информировали об этих вещах, я ничего не знаю о них.
Додд: Разве возможно, чтобы вы, будучи президентом Рейхсбанка, ничего не знали об этих 77 поставках и о том, что вы получали вознаграждение за хранение этих драгоценностей. Вы думаете, что это вполне правдоподобно?
Функ: Если директорат мне не сообщал об этом, то я мог ничего не знать.
Додд: Я хочу вам сообщить об одном обстоятельстве, которое, возможно, окажет вам некоторую помощь. Дело в том, что вы время от времени посылали меморандум ряду лиц относительно этих драгоценностей, — и, я думаю, вы знаете об этом, не так ли? Вы в этом меморандуме указывали, что именно у вас находится на хранении и кому вы направляете эти драгоценности. Известны ли вам такие меморандумы?
Функ: Нет.
Додд: В таком случае будет лучше, если вы посмотрите меморандум от 15 сентября 1942 г., адресованный, очевидно, на имя директора городского ломбарда, помещавшегося в Берлине. Я не собираюсь зачитывать вам весь меморандум, хотя это и очень интересный документ, но, как вы можете видеть, в меморандуме говорится: «Мы передаем вам следующие драгоценности и просим их использовать по возможности самым наилучшим образом».
Далее дается перечень этих драгоценностей: 247 колец из платины и серебра, 154 золотых часов, 1601 золотых серег, 13 брошек с драгоценными камнями. Я не буду читать все по порядку. Кое-что я пропускаю и читаю далее:
«324 серебряных ручных часов, 12 серебряных подсвечников, бокалы, ложки, вилки, ножи и даже оправы для очков, вставные челюсти, пломбы, 187 жемчужин, 4 бриллианта».
Здесь написано: «Гаупткасса имперского рейхсбанка».
Вы хотите убедить Трибунал в том, что сотрудники вашего Рейхсбанка, направляя все эти драгоценности в городской ломбард, даже не ставили вас об этом в известность?
Функ: Я ничего не знаю об этих операциях, и их можно объяснить лишь тем, что, невидимому, в рейхсбанк сдавались вещи, которые он не имел права принимать.
Додд: Я также хотел бы, чтобы вы взглянули на документ 3949-ПС, составленный несколькими днями позже, а именно — 19 сентября 1942 г. Я представляю этот документ в качестве доказательства за №США-848; как вы видите, этот документ представляет собой меморандум относительно передачи банкнотов, золота, серебра и драгоценностей имперскому министру финансов. В меморандуме также указывается, что дается лишь «частичный перечень» драгоценностей, полученных отделом драгоценных металлов. Я полагаю, нет надобности зачитывать весь меморандум полностью. В последних двух абзацах, следующих после той части меморандума, где говорится о том, из чего состояли все эти поставляемые драгоценности, говорится:
«До того как мы передадим все эти доходы, исчисляющиеся суммой в 1 184 345,59 германских марок, в рейхсгаупткассу на счет имперского министра финансов, мы просили бы сообщить, под каким номером должны направляться эта и последующие суммы. Позднее, может быть, будет удобно обратить внимание ответственного сотрудника имперского министерства финансов на суммы, переведенные в министерство германским имперским банком».
На документе имеется подпись: «Гаупткасса имперского рейхсбанка» и печать: «Оплачено по чеку, Берлин, 27 октября 1942 г., Гаупткасса».
Функ: Относительно этого документа я думаю, что могу дать объяснение и притом на основании показаний, которые были здесь даны некоторыми свидетелями по вопросу о концентрационных лагерях. Свидетель Олендорф, насколько я знаю, а также еще один свидетель показали, что ценные предметы, которые отбирались у заключенных концентрационных лагерей, передавались имперскому министру финансов. Я полагаю, что техническая процедура была такова: эти вещи сначала ошибочно передавались Рейхсбанку, но рейхсбанк ничего не мог сделать с этими украшениями, жемчугом, жемчужными ожерельями и т.д. и всем, что здесь указано, и передавал эти вещи имперскому министру финансов. Таким образом, здесь со стороны Рейхсбанка был осуществлен расчет за имперского министра финансов. Я думаю, что к такому заключению можно прийти на основании этого письма.
Додд: Вы, несомненно, слышали показания Олендорфа о том, что вся собственность, все драгоценности этих несчастных жертв, умерщвленных в концлагерях, передавались имперскому министру финансов по-моему, он дал такие показания здесь, в суде.
Функ: Об этом я услышал здесь. Это для меня ново, что рейхсбанк в таком объеме занимался этими делами.
Додд: Вы утверждаете, что вы не знали, что сотрудники Рейхсбанка занимались этим вопросом так подробно, или вы вообще не знали того, что сотрудники Рейхсбанка занимались этим?
Функ: Я вообще не занимался этим делом.
Додд: Но вам было известно об этом?
Функ: Нет.
Додд: Вы никогда не слышали об этом?
Функ: Я не знал, что из концентрационных лагерей вообще сдавались в рейхсбанк украшения, часы, портсигары, кольца и так далее, это для меня ново.
Додд: Было ли вам известно о том, что поступало из концентрационных лагерей в рейхсбанк?
Функ: Да, конечно, — золото, я уже говорил об этом.
Додд: Золотые зубы?
Функ: Я уже сказал, что нет. Золото, о котором сообщил мне Пуль, и я полагал, что это были золотые монеты, и вообще золото, которое должно было быть так или иначе сдано в рейхсбанк, которое рейхсбанк по закону мог использовать по своему усмотрению. О других предметах я ничего не знаю.
Додд: Скажите, что вам сказал Гиммлер и что вы ответили Гиммлеру, когда вы обсуждали с ним вопрос о получении золота от жертв из концентрационных лагерей? Я думаю. Трибуналу будет интересно узнать содержание этого разговора. Сообщите Трибуналу, когда состоялась беседа, что вам сказал Гиммлер и что вы ему сказали?
Функ: Где состоялась эта беседа, я уже не помню. Я ведь видел Гиммлера очень редко, может быть, раз или два. Я полагаю, что эта беседа имела место при одном из посещений мною Ламмерса в его полевой ставке, где находилась также и полевая ставка Гиммлера, наверное, это было тогда. При этом я лишь кратко, очень кратко говорил об этом.