Я в этой связи хотел бы поставить вам два вопроса. Прежде всего я хочу сослаться на письменные показания Ганса Фосса. Я читаю.
«После поражения германских войск под Сталинградом и начавшегося общего наступления советских войск по всему фронту Геббельс и Фриче прилагали все усилия для организации германской пропаганды таким образом, чтобы наиболее эффективно помочь Гитлеру выправить положение на фронте. Пропаганда строилась в расчете на то, что немцам удастся подольше продержаться. Немцев запугивали русским солдатом, для чего распространяли клеветнические сведения о зверствах русского солдата, о намерениях Советского Союза истребить германский народ. И далее, на последнем этапе войны германская пропаганда, возглавляемая Геббельсом и Фриче, сделала еще одну попытку услужить Гитлеру и организовать немецкое сопротивление советским войскам».
Это правильно?
Фриче: Это неправильно.
Руденко: Я хочу, чтобы вы посмотрели свои показания от 12 сентября 1945 г. Я процитирую ваши объяснения по этому вопросу.
«Военное нападение на Советский Союз в связи с заключением договора подготавливалось Германией тайно. Поэтому никакой пропагандистской работы в период подготовки к войне с СССР мы не вели. В связи с этим, активная антисоветская кампания органами германской пропаганды была начата лишь после начала военных действий на восточном фронте. В данном случае следует указать, что основная задача, которая была поставлена Геббельсом перед всем пропагандистским аппаратом, сводилась к тому, чтобы оправдать захватническую политику Германии против Советского Союза. Исходя из этого, я как руководитель германской прессы и радиовещания организовал широкую кампанию антисоветской пропаганды, пытаясь убедить общественность в том, что в этой войне повинна не Германия, а Советский Союз».
И далее:
«Должен, однако, заявить, что никаких оснований к тому, чтобы обвинять Советский Союз в подготовке военного нападения на Германию, у нас не было. В своих выступлениях по радио я прилагал все усилия к тому, чтобы запугать народы Европы и население Германии ужасами большевизма, и утверждал, что якобы только фашистская Германия является оплотом европейских стран против англо-американской плутократии и красного империализма».
Вы это признаете?
Фриче: Здесь действительно содержатся показания, которые я дал.
Совершенно правильно, я говорил, что войне с Советским Союзом не предшествовала пропагандистская подготовка, поскольку эта война началась внезапно и неожиданно. Далее, правильно, что после нападения на Советский Союз главная задача германской пропаганды заключалась в том, чтобы оправдать необходимость этого нападения, то есть все время подчеркивать, что мы лишь предвосхитили нападение Советского Союза.
Далее, правильно то, что я сказал, что следующая задача германской пропаганды заключалась в том, чтобы излагать почти то же самое, то есть все время подчеркивать, что не Германия, а Советский Союз ответственен за эту войну. К сожалению, в этом протоколе выпущен самый важный аргумент, который я привел тогда, а именно констатация того, что я и вместе со мной миллионы немцев верили тогда официальным сообщениям германского правительства, потому что тогда казалось абсолютно бессмысленным и невозможным во время еще незаконченной войны на западе добровольно идти на риск, начиная войну на востоке. Также правильно то, что материалы в «белой книге», которая была издана в то время министерством иностранных дел, были сравнительно скудны. И, затем, также правильно то, что германская пропаганда должна была нагнать на Европу страх перед большевизмом и, в заключение, правильно то, что германская пропаганда все время подчеркивала, что Германия является единственной крепостью в борьбе с советской всемирной революцией.
Руденко: Теперь я хотел, чтобы вы обратили внимание на выдержку №4 того же документа. Я хочу огласить этот небольшой абзац.
«С 1943 года в германской пропаганде по радио я пытался утверждать, что Германия располагает таким оружием, перед которым содрогнутся наши противники. При этом я использовал вымышленные данные о работе германской военной промышленности, которыми меня снабжал имперский министр вооружения и боеприпасов Шпеер».
Это правильно?
Фриче: ...Правильно, что ко мне поступали сведения из министерства вооружения, которые вселяли в меня большие надежды на успех, так, например, цифровые данные о месячном производстве самолетов, затем данные о новых, особенно эффективных истребителях.
Руденко: Я бы хотел предъявить вам показания подсудимого Шпеера, который был допрошен советским следователем здесь, в Нюрнберге, 14 ноября 1945 г.
«В сентябре 1944 года я написал письмо Геббельсу. В этом письме я предупреждал Геббельса, что он проводит неправильную пропаганду о новом вооружении и тем самым будит напрасные надежды среди германского народа. Это была пропаганда, которая проводилась Геббельсом с той целью, чтобы внести в немецкий народ надежду на благоприятный исход войны».
Это соответствует действительности?
Фриче: Только частично. Верно то, что Геббельс лично за год до начала использования первых снарядов «фау» сообщал о них в своей пропаганде.
Руденко: Теперь я хочу напомнить вам о вашей роли и лично вами проводимой пропаганде с угрозами о применении нового вида оружия с целью внедрить в немецкий народ уверенность в успешность сопротивления союзным войскам. Я вам предъявляю документ СССР-496. Это ваше выступление по радио 1 июля 1944 г.
«Мы, немцы, очень сдержанно высказывались по поводу эффекта, произведенного новым видом оружия. Мы могли позволить себе эту сдержанность, зная, что раньше или позже Британия нарушит то молчание, которым она в первое время пыталась прикрыть действия, производимые «фау-1». И мы были правы. Отчеты, получаемые из Британии в течение последних дней и, в особенности, сегодня, показывают, что действие этого первого удара, нанесенного Британии новым видом вооружения, становится слишком очевидным. Сейчас Британия не может жаловаться на то, что из Германии против Британских островов поднимается волна ненависти. На пятом году войны бесполезно говорить о чувствах, хотя о них можно было бы сказать очень много».
Вы признаете, подсудимый Фриче, что подобной пропагандой вы обманывали немецкий народ и подстрекали к дальнейшему бессмысленному сопротивлению?
Фриче: В этом случае я говорил значительно сдержаннее и значительно скромнее, чем это делала немецкая пресса о результатах использования «фау-1».
Руденко: Теперь, я хочу напомнить вам, подсудимый Фриче, ваши показания от 12 сентября 1945 г. по поводу деятельности организации «Вервольф».
Я сейчас прочитаю:
«В конце февраля 1945 года статс-секретарь министерства пропаганды доктор Науман передал мне указание Геббельса разработать план организации секретного радиоцентра».
И далее:
«Науман объяснил, что германским правительством принято решение о переводе членов национал-социалистской партии на нелегальное положение и о создании подпольной организации, условно именуемой «Вервольф». Через радиоцентр, который мне надлежало организовать, как заявил Науман, должно осуществляться руководство всеми подпольными группами «Вервольф».
Как видно из ваших показаний, вы возражали против создания такого радиоцентра, говорили по этому поводу с Геббельсом, но радиоцентр все же был создан и ведение радиопередач было поручено бывшему руководителю имперского управления пропаганды Шлезину. Это правильно?
Фриче: Нет... план создания передатчика «Вервольф» предусматривал создание передвижного передатчика. Этот передатчик не был создан. Правда, во время моего отсутствия 1 апреля 1945 г. по прямому указанию Геббельса так называемая старая немецкая радиостанция была переименована в передатчик «Вервольф».
Руденко: Я хочу вам предъявить ваше собственное выступление от 7 апреля 1945 г.
Вы говорили тогда по радио:
«Однако в результате превосходства в людях и в материальных резервах врагу удалось проникнуть далеко в глубину германской территории и в настоящее время он собирается осуществить по отношению к нам свою программу уничтожения... Пусть никто не удивляется, если жажда сильных сердец к мести за нарушение человеческого права не требует даже небольшого перерыва для временного восстановления, а вспыхивает немедленно и, поднимаясь ярким пламенем, переходит в активность. Пусть никто не удивляется, если кое-где в только что оккупированных районах в борьбе принимает участие гражданское население или даже после окончательного проведения оккупации продолжает вестись борьба людьми в гражданском платье.
Если без подготовки и без организации из самого инстинкта к жизни возникло это исключительное явление, мы сегодня назовем его «Вервольф».
Фриче: Это совершенно неверно. Это — не пропаганда в пользу «Вервольфа», это — извинение за случаи активности «Вервольфа».
Руденко: Вам известно, кто возглавлял организацию «Вервольф»?
Фриче: Здесь уже было сказано, что высшей главой был Борман.
В его подчинении. находился еще один высший командир СС и полиции, имя которого я уже напрасно пытался вспомнить. Однако я знал одного из его сотрудников — Гюнтера д'Алькве.
Руденко: Я хочу вас спросить: в начале 1942 года, как вы здесь сообщили Трибуналу, вы получили сведения, что на Украине, оккупированной немцами, в одном округе готовится истребление евреев и украинской интеллигенции только потому, что они — евреи и украинская интеллигенция. Вы получили такое сообщение, правильно?
Фриче: Правильно.
Руденко: Это было в мае 1942 года. Вы были в 6-й армии. Вы в 6-й армии узнали о существовании приказа об убийствах советских комиссаров. Это правильно?