Вы говорите, что Кальтенбруннер был неправ, когда говорил, что вы хотели включить в эту категорию все виды нападения?
Риббентроп: Я уже говорил об этом.
Файф: Я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос. Вы говорите, что Кальтенбруннер был неправ, когда он сказал на этом совещании, что вы хотели включить в эту категорию тех летчиков, которые бомбили города?
Риббентроп: Это не соответствует действительности.
Файф: Теперь ответьте на следующий вопрос. Были ли вы согласны с тем, что тех, кого вы называли «летчиками-террористами», следовало оставить населению для линчевания или передавать в СС?
Риббентроп: Нет, такого мнения я не придерживался.
Файф: Теперь взгляните на страницу 393. Это, как вам известно, меморандум министерства иностранных дел. На странице 396 говорится:
«Генерал Варлимонт сообщил, что посол Риттер передал нам по телефону о том, что министр иностранных дел одобрил этот проект».
Проект касается двух мероприятий. В первом параграфе о линчевании говорится следующее: «Германские власти не несут прямой ответственности, так как смерть происходит до вмешательства германских чиновников».
Вы согласны с этой точкой зрения? Такова ваша точка зрения на линчевание летчиков?
Риббентроп: Нет, это не моя точка зрения. Это экспертное заключение министерства иностранных дел. Я не помню сейчас, почему был составлен этот документ, по моему ли приказу или по ходатайству военных лиц. Я никогда не утверждал этого экспертного заключения, как это сказано здесь.
Файф: Таким образом, принимая во внимание тот факт, что Варлимонт говорит, что посол Риттер 29 июня сообщил германским вооруженным силам о том, что вы одобрили этот проект, значит, или Варлимонт, или Риттер говорит неправду?
Риббентроп: Во всяком случае, это не соответствует действительности.
Файф: Раз вы ссылаетесь на точку зрения фюрера, тогда посмотрим, в чем она заключалась, взгляните на документ 3780-ПС. Это запись беседы, на которой присутствовали вы, Гитлер и Осима 27 мая 1944 г.
Это страница 11. Вы помните, что в вашем присутствии Гитлер советовал Осиме, чтобы японцы вешали, а не расстреливали каждого американского летчика-террориста, и тогда американцы призадумаются прежде, чем совершать такие нападения. С этой точки зрения вы были согласны?
Риббентроп: Нет, я не был согласен с этим, и если это здесь написано, то это не моя точка зрения, не моя установка.
Файф: Теперь я хочу, чтобы вы сказали нам о своем отношении к СС. Вы на данной стадии процесса не хотите утверждать, что были лишь почетным членом СС. Ваш защитник утверждает на основании какого-то, видимо, недоразумения, что вы были лишь почетным членом СС. Это не соответствует действительности?
Риббентроп: Это не недоразумение, это действительно так и было. Я получил от Гитлера форму СС; я никогда никаких функций в организации СС не выполнял, но как посол и затем министр иностранных дел я, как это было принято, должен был получить определенный чин СС, я и получил чин фюрера СС.
Файф: Я утверждаю, что это совершенно неверно. Вы просили, чтобы вас приняли в СС еще до того, как вы стали чрезвычайным послом в мае 1933 года. Это правильно?
Риббентроп: Да, это мне известно, я всегда принадлежал к организации СС.
Файф: Вы только что сказали, что принадлежность к СС имела почетный характер, потому что Гитлер хотел, чтобы вы имели форму? Я вас спрашиваю: в мае 1933 года вы подали заявление о том, чтобы вас включили в ряды СС обычным путем? Не правда ли?
Риббентроп: Конечно, надо было подать заявление. Но дело обстояло так. Я несколько раз появлялся в своем огромном сером пальто, и после этого Гитлер оказал, что мне следует иметь форму. Когда это было, я сейчас не помню. Я думаю, что это было в 1933 году. Я и получил как посол соответствующий чин, а затем — как министр иностранных дел — я получил еще более высокий чин.
Файф: И в мае 1933 года, подав ходатайство, вы вступили в СС и получили не очень высокий ранг. Штандартенфюрера. Не так ли?
Риббентроп: Да, это правильно.
Файф: А оберфюрером вы стали лишь 20 апреля 1935 г., бригаденфюрером вы стали 14 июня 1935 г.; группенфюрером — 13 сентября 1936 г., обергруппенфюрером — 20 апреля 1940 г. До того как вы стали послом, вы состояли в СС в течение трех лет и получали повышение обычным путем, не правда ли?
Риббентроп: Да, но я никогда ничего не делал в СС и не выполнял никаких работ.
Файф: Вы просили, чтобы вас приняли в дивизию «Тотенкопф» — «Мертвая голова» СС?
Риббентроп: Нет, это неправильно.
Файф: Разве вы не помните, что получили от Гиммлера особое кольцо и кинжал дивизии «Мертвая голова»? Разве вы не помните этого?
Риббентроп: Нет, я не помню. Я никогда не принадлежал к дивизии «Мертвая голова».
Файф: Вы постоянно интересовались СС, начиная с 1933 года и во время войны, не правда ли? Кажется, ваша переписка с Гиммлером продолжалась, по крайней мере, до 1941 или до 1942 года.
Риббентроп: Да, это вполне возможно. Конечно, мы часто сталкивались с СС в самых различных областях. Это совершенно ясно.
Файф: И в особенности в области концентрационных лагерей, не правда ли? Вы хотите сказать, что вы не знали о том, что концентрационные лагери использовались в огромных масштабах?
Риббентроп: Я ничего об этом не знал.
Файф: Обернитесь. (Сзади свидетельского пульта — карта.) Это увеличение той карты, которая была представлена французским обвинением. Красные пятна — это концентрационные лагери. Я бы хотел, чтобы вы взглянули на нее. Теперь посмотрим, какое имеет значение различное местонахождение ваших резиденций. Одна резиденция, к северу от Берлина, — Зонненбург. Вы видите, где это приблизительно находится на карте?
Риббентроп: Да, из Берлина в Зонненбург на машине надо ехать примерно час.
Файф: К северу от Берлина?
Риббентроп: Нет, к востоку от Берлина.
Файф: Возьмем другую резиденцию. Вы сами недалеко от нее находитесь. Это ваш замок в Фушле. Это недалеко от границы и очень близко от группы лагерей, которые находились вокруг Маутхаузена. Смотрите вправо, вы видите группу лагерей Маутхаузена?
Риббентроп: Я под присягой утверждаю, что я впервые услышал о лагере Маутхаузен здесь, в Нюрнберге.
Файф: Теперь возьмем еще одно поместье. Вы говорите, что не часто там бывали, но обычно...
Риббентроп: Я могу ускорить дело, заявив вам, что я вообще слышал лишь о двух, нет, о трех концентрационных лагерях до того, как попал сюда. Это — Дахау, Ораниенбург и Терезиенштадт. Все другие названия я услышал здесь впервые. Терезиенштадт был лагерем, мне кажется, приютом для престарелых евреев, и представители Красного Креста несколько раз посещали этот лагерь. Другие названия лагерей я услышал здесь впервые, и это я хочу здесь совершенно точно установить.
Файф: Знаете ли вы, что вблизи Маутхаузена было тридцать три лагеря в различных местах, в сравнительно небольшом радиусе, и приблизительно сорок пять других лагерей, названий которых сам комендант не мог привести, потому что их было слишком много? И в этих тридцати трех лагерях было более чем 100 тысяч заключенных? И вы хотите оказать Трибуналу, что в течение всех ваших поездок в Фушле вы никогда не слышали об этих лагерях в Маутхаузене, где было заключено 100 тысяч человек?
Риббентроп: Это мне совершенно неизвестно.
Файф: Вы вновь посмотрите на эту карту. Вы были ответственным министром правительства этой страны с 4 февраля 1938 г. до поражения Германии в мае 1945 года — в течение семи с четвертью лет. И вы утверждаете перед этим Трибуналом, что министр этой страны, где существовали сотни концентрационных лагерей, мог знать только о двух лагерях?
Риббентроп: Это, может быть, удивительно, но это правда.
Файф: Я говорю, что это не только удивительно, но что это столь невероятно, что это должно быть неверно. Как могли вы не знать об этих лагерях? Вы с Гиммлером никогда не встречались?
Риббентроп: Нет, я никогда не разговаривал с ним о таких вещах. Все это держалось в строгом секрете, и мы только здесь услышали, что происходило там. Ни один человек не знал ничего об этом.
Файф: В своем письменном показании под присягой один германский чиновник из лагеря Освенцим показал, что в этом лагере было убито 4 миллиона человек. Вы хотите сказать Трибуналу, что вы об этом ничего не знали?
Риббентроп: Мне об этом ничего не было известно.
Файф: Вы согласны с тем, что вы выступали за самое жестокое обращение с населением оккупированных стран?
Риббентроп: Я неправильно понял этот вопрос. Пожалуйста, повторите его. Я не помню, говорил ли я когда-нибудь что-либо об обращении с партизанами. Во всяком случае, я был против этого.
Файф: Тогда взгляните на документ Д-735. Это беседа между вами и Чиано в присутствии фельдмаршала Кейтеля и маршала Кавальеро в ставке фюрера после завтрака 19 декабря 1942 г. Если вы посмотрите на вторую страницу, то увидите место, где фельдмаршал Кейтель говорит итальянцу, что:
«...район Хорватии должен быть очищен совместно действующими германскими и итальянскими войсками еще зимой, ввиду сильного английского влияния в этом районе. Фюрер заявил, что сербские заговорщики должны быть выжжены и что при совершении этого будут приняты жестокие меры. Фельдмаршал Кейтель после этого добавил, что все деревни, в которых будут обнаружены партизаны, должны быть сожжены. После этого министр иностранных дел заявил, что Роатта не должен покидать третьей зоны, но, наоборот, должен продвигаться, действуя в самом тесном сотрудничестве с германскими войсками. В эт