Джексон: Вы сказали, что вы никогда не участвовали в совещаниях с руководителями партии, не обсуждали с ними политические вопросы и вообще не вступали в какой-либо контакт с политиками; в основном вы так сказали?
Кессельринг: В основном — да.
Джексон: Не был ли ваш непосредственный начальник политиком №2[206] Германии? Разве вы об этом не знали?
Кессельринг: Я это знал, но я должен категорически заявить, что эти беседы, которые я вел с рейхсмаршалом, на 99 процентов носили военный и организационный характер.
Джексон: Но вам было известно, что он во все времена был одним из руководителей нацистской политики?
Кессельринг: Да.
Джексон: Вы показали, что вам был известен приказ о расстреле советских комиссаров?
Кесселринг: Так точно.
Джексон: И что вы не одобрили его и что вы не проводили его в жизнь?
Кессельринг: В таком духе я не высказывался.
Джексон: Каков же был ваш ответ?
Кессельринг: Я сказал следующее: «Так как авиация не относилась к наземным войскам, она не участвовала в решении этого вопроса, и что я не помню официального сообщения об этом приказе».
Джексон: Кто приводил в исполнение этот приказ? Кто должен был приводить его в исполнение?
Кессельринг: Я только до ноября 1941 года был в России, и поэтому не могу дать показаний по этому поводу.
Джексон: Слышали ли вы когда-нибудь об СС?
Кессельринг: Да, безусловно.
Джексон: Не является ли фактом, что выполнение этого приказа было поручено СС?
Кессельринг: Об этом я ничего не знал.
Джексон: Как вы думаете, для чего существовало СС?
Кессельринг: Насколько я знаю, поскольку СС участвовали в проведении военных операций, они являлись частью сухопутных сил, а именно — гвардией сухопутных сил.
Джексон: СС должно было охранять армию или еще кого-либо?
Кессельринг: Нет, я имею в виду, что дивизии СС по их численному составу и материальной части значительно превосходили дивизии сухопутных сил.
Джексон: Кто был начальником СС?
Кессельринг: Гиммлер был начальником СС. В тех случаях, когда эти дивизии находились в составе армий, они в тактическом отношении подчинялись командованию армии, корпуса и т.д.
Джексон: Поскольку они имели особые задачи, они подчинялись Гиммлеру, — это правильно?
Кессельринг: Так точно. Это четкая вторая линия подчинения.
Файф[207]: Вам сообщили, почему д-р Штамер[208] хотел, чтобы вы дали показания? Говорил ли вам д-р Штамер, по каким вопросам вы должны были дать показания?
Кессельринг: Отдельные пункты мне были сообщены без того, чтобы все вопросы были мне ясно истолкованы.
Файф: Я хочу зачитать вам одну фразу с тем, чтобы вы имели ее в виду. Эта фраза из заявления доктора Штамера:
«Когда Роттердам в мае 1940 года стал районом боевых действий, тогда использование бомбардировщиков стало военной необходимостью, поскольку окруженные парашютные войска, которые не имели поддержки артиллерии, настойчиво просили о помощи бомбардировщиков».
Вы помните этот случай? Я хочу, чтобы вы имели его в виду.
Кессельринг: Да.
Файф: Вы помните, что вас спрашивали об этом случае во время допроса 28 января в управлении стратегической разведки бомбардировочной авиации дальнего действия Соединенных Штатов? Вы помните это?
Кессельринг: Так точно.
Файф: Ответили ли вы на вопрос, что вы можете сказать о Роттердаме следующее:
«Во-первых, Роттердам оборонялся в тех частях его, которые впоследствии подверглись нападению. Во-вторых, в этом случае можно было заметить, что нужно было проявить решительность. Это одно нападение немедленно принесло мир Голландии. О нем просил Иодль, и оно было одобрено верховным командованием вооруженных сил. Лишь очень маленькая часть центра Роттердама подверглась нападению».
Вы помните, что вы сказали это?
Кессельринг: Я сказал приблизительно так.
Файф: Я прежде всего хочу рассмотреть стратегическую сторону вопроса. Тактической стороны я коснусь позднее. Вашей стратегической целью и подлинной задачей было проявить решительность и обеспечить немедленный мир, — это правильно?
Кессельринг: Такая широкая задача не была поставлена передо мной. Насколько мне было сообщено генералом Венигером, результат этого нападения был тот, что Голландия согласилась на полную капитуляцию.
Файф: Я хочу, чтобы вы подумали о ваших собственных словах: «это было одобрено верховным командованием вооруженных сил, нужно было проявить решительность». Разве вашей целью в этом нападении не было обеспечить себе стратегическое преимущество, терроризировав жителей Роттердама?
Кессельринг: Это я должен отрицать с совершенно чистой совестью. Я не говорил, что я должен занять твердую позицию, а я только сказал, что поддержка, которая была затребована генералом Штудентом, должна была быть оказана. У меня была только одна задача, а именно задача артиллерийской поддержки войск Штудента.
Файф: Что вы хотели сказать словами: «Нужно было занять твердую позицию, проявить решительность», — если вы не хотели сказать, что народ Голландии путем террора должен был быть принужден к миру?
Кессельринг: Разрешите мне повторить еще раз, что понятие «твердой позиции» противоречит всему моему служебному лексикону. Я не могу вспомнить этих слов в записи, да она и не была мне зачитана.
Файф: Как вы думаете, что же вы сказали вместо слова «решительность», если вы не употребили его?
Кессельринг: Я сказал, что суровые меры ведут к быстрейшему достижению успеха.
Файф: Именно так я ставлю перед вами этот вопрос, свидетель, — «суровые меры»...
Кессельринг: Но только в целях тактических успехов. Разрешите мне еще раз подчеркнуть, что я солдат, а не политик, и я не действовал как политик. В тот момент я действовал соответственно требованиям генерала Штудента.
Файф: До того как я перейду к тактическим вопросам, я прошу вас ответить, приходилось ли вам вообще работать с подсудимым Редером? Вообще, вы должны были работать с Редером?
Кессельринг: Гросс-адмиралом Редером?
Да, но лишь в вопросах большого масштаба, в той мере, в какой приходилось обсуждать морские вопросы.
Файф: Я хочу только, чтобы вы выслушали изложение тех взглядов, которые высказывал подсудимый Редер, и сказали бы Трибуналу, согласны ли вы с ними. Этот документ, предъявляемый Великобританией под №ВБ-274, документ Ц-157, изложенный в стенограмме суда на стр. 2735. А сейчас, будьте любезны, слушайте внимательно.
«Желательно основывать все принимаемые военные меры на соответствующем международном праве. Однако те меры, которые считаются необходимыми с военной точки зрения, обеспечивающими решающий успех, должны приниматься даже в тех случаях, если они не предусмотрены соответствующим международным правом».
Вы согласны с этим?
Кессельринг: Я не могу сказать, чтобы я был полностью согласен.
Файф: Хорошо, на минуту обратимся к словам подсудимого Редера. Вы согласны с ними?
Кессельринг: Нет.
Файф: Я перехожу к тактическому положению в Роттердаме.
Я хочу, чтобы вы вспомнили о времени; известно ли вам, в какое время дня началась бомбардировка Роттердама?
Кессельринг: Насколько я знаю, после полудня, около 14 часов.
Файф: Я намеревался назвать вам время — 13.30.
Кессельринг: Очень возможно.
Файф: Известно ли вам, что переговоры о капитуляции начались с 10.30 утра?
Кессельринг: Нет, как я уже сказал вчера, об этом я ничего не знаю.
Файф: Известно ли вам, что в 12.15 голландский офицер капитан Беккер направился к германской линии, увидел генерала Шмидта и генерала Штудента и что генерал Шмидт написал предложенные пункты капитуляции в 12.35?
Кессельринг: Нет. Мне это неизвестно.
Файф: Вам никогда об этом не говорили?
Кессельринг: Нет, никогда ничего не сообщали, по крайней мере, я не помню об этом.
Файф: Видите ли, свидетель, это произошло за 55 минут до начала бомбардировки.
Кессельринг: Самое существенное то, что генерал Штудент отказался от этой атаки. Но она все-таки произошла. Этот отказ от атаки не дошел до меня, так же как и до соединения.
Файф: Я хочу только, чтобы вы вспомнили о некоторых фактах, и затем я задам вам ряд вопросов. Для ответа на условия, которые обсуждались, был дан срок. Ответ должен был поступить в 16.20. После того как капитан Беккер уехал в 13.22, увозя с собой условия капитуляции, в 13.25 германскими сухопутными войсками под командованием генерала Штудента были выпущены две красные ракеты. Вы когда-нибудь слышали об этом?
Кессельринг: Об этих фактах я тоже ничего не слышал. Двух красных ракет было бы недостаточно для этой цели.
Файф: Правильно. Но в дополнение к этому ваши сухопутные войска имели великолепную радиосвязь с вашими самолетами, — не так ли? Вы ответите на мой вопрос?
Кессельринг: Вчера я уже заявил...
Файф: Пожалуйста, отвечайте на вопрос.
Кессельринг: Да и нет. Насколько я знаю, непосредственной связи между наземной базой и самолетами не было. Как я уже показал вчера, связь между командным пунктом и авиационным соединением осуществлялась через наземную базу.
Файф: Если нужно было бы передать сообщение воздушному флоту и прекратить бомбардировку, это легко могло быть сделано по радио, не пуская этих двух красных ракет?