Манштейн: Да.
Тэйлор: Действительно ли вы приняли командование 11-й германской армией после смерти генерала фон Шоберта?
Манштейн: Да.
Тэйлор: Это было, примерно, в середине сентября 1941 года?
Манштейн: Да. Насколько я помню, я принял на себя командование этой армией 21 или 22 сентября.
Тэйлор: В течение 1941 и в первой половине 1942 года 11-я армия, которой вы командовали, действовала на самом южном участке фронта, не так ли?
Манштейн: Да.
Тэйлор: В районе к северу от Черного моря?
Манштейн: Да.
Тэйлор: И 11-я армия захватила Николаев как раз до того, как вы приняли на себя командование ею.
Манштейн: Да.
Тэйлор: И ваш штаб, когда вы приняли командование, размещался в Николаеве?
Манштейн: Да.
Тэйлор: Соответствуют ли действительности данные вами показания в отношении того, что у Гитлера были весьма определенные идеи о методах, которыми будет вестись война на Восточном фронте?
Манштейн: Да.
Тэйлор: Гитлер считал, что оккупированные русские территории лучше всего могли быть покорены и умиротворены путем широкого применения террора по всей территории, не так ли?
Манштейн: Это мне в то время не было ясно. Это мне стало ясно лишь теперь, в ходе процесса.
Тэйлор: А разве вы не получали приказа от ОКВ относительно применения террора для поддержания порядка на оккупированной территории?
Манштейн: Приказа от ОКВ для своей армии я вообще, как я думаю, не мог получить. Приказ относительно террористических методов я тоже не могу припомнить.
Тэйлор: Приказ от ОКВ мог дойти до вас через определенные инстанции, через ОКХ, не так ли?
Манштейн: Да.
Тэйлор: Посмотрите, пожалуйста, на документ, который вам сейчас передадут...
Из заглавия этого документа вы увидите, что он издан ОКВ 23 июля 1941 г.
Я хочу зачитать этот документ и задать вам вопрос о нем.
«После доклада командующего сухопутными силами фюрер 22 июля 1941 г. в порядке дополнения к директиве 33 приказал...».
«Имеющихся в нашем распоряжении сил, предназначенных для обеспечения порядка в оккупированных областях, при такой обширности занятой территории будет достаточно только в том случае, если каждая попытка оказания сопротивления властям будет не только караться отдачей под суд виновных в этом, но если оккупационные власти в дополнение к этому смогут вселить в каждого такой страх, который один только способен отбить у населения охоту к сопротивлению. На командующих войсками в этих областях возлагается ответственность за поддержание с помощью находящихся в их распоряжении войск порядка и спокойствия в своих областях. Командующие этими районами должна находить средства поддержания порядка в этих районах не путем затребования новых войск для обеспечения безопасности, а путем проведения необходимых жестоких мероприятий по отношению к населению».
Подписано подсудимым Кейтелем.
Вы никогда не получали такого приказа?
Манштейн: Я не припоминаю этого приказа. Он был издан задолго до того, как я стал командующим, и естественно, что мне не представлялись все приказы, исходившие от моего командования. Я не могу припомнить этот приказ.
Тэйлор: В то время, когда был издан этот приказ, вы были командиром корпуса, не так ли?
Манштейн: Да.
Тэйлор: Разве не ясно из этого приказа, что он мог быть выполнен только путем широкого распространения его по всем частям и командующим всех соединений?
Вполне ясно, что этот приказ должен был касаться всего фронта, не так ли?
Манштейн: Да, конечно, всего фронта. Но я при всем своем желании не могу вспомнить, что получал такой приказ.
Тэйлор: Допустим, что вы были отрезаны в то время и не получили этого приказа, когда он был издан, но неужели никто из ваших друзей — генералов, которые командовали другими участками, следуя прусской военной традиции, никогда не говорил с вами об этом приказе и не упоминал о том, что он его получил?
Манштейн: Я не обсуждал этого вопроса ни с кем. Вообще я как командующий встречался с командующими очень редко и не могу сказать, получили ли другие командующие этот приказ.
Тэйлор: Итак, Гитлер считал, что война на Востоке должна быть идеологической войной и завоеванием расы, не так ли?
Манштейн: Да.
Тэйлор: Ведь он хотел не только покорить Советскую Армию, но также уничтожить полностью советскую политическую систему, неправда ли?
Манштейн: Без сомнения, он желал использовать экономику Советского Союза в оккупированных областях для наших военных нужд.
Тэйлор: Он хотел установить новую политическую систему в тех районах, которые заняла германская армия?
Манштейн: Я не понимаю, что вы подразумеваете под «новой системой». К чему это относится?
Тэйлор: Я имею в виду систему политической администрации.
Манштейн: Само собой разумеется: нужно же было управлять оккупированными областями.
Тэйлор: Он хотел учредить такую администрацию, которая бы в корне отличалась от администрации, существующей при советском правительстве, не так ли?
Манштейн: Да, так как национал-социалистская система отличалась от советской системы, то поэтому нужно было соответственно этому изменить и административное управление в этих областях.
Тэйлор: Чтобы учредить новую политическую администрацию, администрацию, которая могла бы осуществлять управление мирно и спокойно с тем, чтобы территорию можно было использовать, Гитлер стремился к устранению той части населения, которая будет препятствовать достижению поставленной им цели, не правда ли? К устранению отдельных элементов населения?
Манштейн: Я не знаю, было ли задумано это с самого начала, но во всяком случае нам, военным руководителям, никогда не было известно относительно этого плана.
Тэйлор: С целью оказания помощи для выполнения этих планов разве в ОКВ не было издано несколько других совершенно необычных приказов для командующих соединениями. Я кроме всего прочего имею в виду приказ о комиссарах.
Манштейн: Приказ о комиссарах касался лишь устранения элементов, которые с советской стороны хотели эту войну превратить в идеологическую войну и обострить до крайности эту борьбу. Это не имеет никакого отношения к истреблению населения. Самое большее, это означало устранение известного слоя из состава военных сил противника, в котором он видел политиков и отчасти солдат.
Тэйлор: Я также имею в виду хорошо известный приказ Гитлера от 13 мая 1941 г., который запрещал использование военно-полевых судов в тех случаях, когда немецкие солдаты совершали преступления против мирного населения. Разве это не было частью того же самого плана?
Манштейн: Очевидно, если такой план существовал, это было частью плана.
Тэйлор: На самом деле, свидетель, разве не были все эти взгляды Гитлера и цели, преследуемые этими приказами, хорошо известны вам, а также и другим командующим на Восточном фронте?
Манштейн: Цели этого приказа нам были известны.
Тэйлор: Я еще хочу задать вам несколько вопросов в отношении эйнзатцгрупп и эйнзатцкоманд. Утверждаете ли вы перед Трибуналом, что вы не знали, что одной из самых главных задач этих частей была помощь в уничтожении комиссаров и евреев в соответствии с этой политикой?
Манштейн: Да, этого я не знаю.
Тэйлор: Была ли эйнзатцгруппа придана вашей армии, 11-й армии?
Манштейн: Да, эта эйнзатцгруппа, как показал Олендорф, оперировала в районе действий моей армии.
Тэйлор: По-моему, вы сказали раньше, что эйнзатцгруппа полностью находилась под командованием Гиммлера, выполняя его оперативные задания. И вы, по-моему, нам также сказали, что Гиммлер был ярым врагом армии. Что же вы сделали, когда вы узнали, что вашей армии придана эйнзатцгруппа? Что вам сообщили по этому поводу?
Манштейн: Мне в свое время доложили, — даже не знаю, было ли там сказано слово «эйнзатцгруппа», — что органы СС в районе военных действий должны организовать политическую проверку населения и что они получили это задание от Гиммлера. Я не мог воспрепятствовать этому, так как я считал, что эти части СС выполняют свое задание.
Тэйлор: Разве главнокомандующий согласился бы иметь совершенно самостоятельную часть, действующую на его участке, но которой он не может командовать? Разве это обычное явление? Как вы думаете, вам бы это понравилось?
Манштейн: Нет, конечно, это никому не понравится, но были и другие независимые соединения. Я должен подчеркнуть, что военно-воздушные силы нам не были подчинены ни в каком отношении. В силу наших взаимодействий в бою мы должны были договариваться с ними. Каких-либо приказов издавать мы им не могли. Аналогичным образом дело обстояло с организацией Тодта и экономическим штабом «Восток», а также и с полицией.
Тэйлор: Разве не возбудила бы вашего любопытства самостоятельная часть, действующая на вашем участке по приказу Гиммлера? Вы не пожелали бы узнать, чем она занимается?
Манштейн: Мне было доложено о задаче, которая состояла в проверке населения в политическом отношении. Я уже сказал, что в ставке я был только два-три дня, а затем уехал на линию фронта, и я должен сказать, что военные действия в течение всей зимы так захватили меня, что я при всем желании не мог вообще уделять внимания вопросам, о которых я ровно ничего не мог знать или даже предполагать.
Тэйлор: Вы беседовали с начальником штаба и другими офицерами из штаба время от времени, не так ли?
Манштейн: Других командующих я видел только в тех случаях, когда состоялись совещания в ОКХ. С моими офицерами я, конечно, говорил. Но этот вопрос о СД никогда не был предметом нашего разговора, так как для нас этот вопрос никогда не был важным.