С какой целью нацисты стремились завладеть народом? Их целью было создать подконтрольное фанатичное полицейское государство, готовое к военной агрессии. Если бы можно было себе представить некий «эрзац» Макиавелли, который бы формулировал то, что для этого было нужно, он бы счел, вероятно, необходимым:
1) Быстрый метод издания законов и декретов. Для этого необходим податливый, и уступчивый кабинет, обладающий полнотой законодательной власти, — рейхсрегирунг[223].
2) Быстрое подавление всяких признаков оппозиции или свободы мысли. Для этого нужна служба шпионажа и полиции, умеющая наносить удар без промедления, — СД и гестапо.
3) Полный контроль над общественным мнением. Он обеспечивается путем давления фанатического корпуса политических руководителей на пропитанную пропагандой общественность страны.
4) Преторианская гвардия, которая избавит вас не только от «непокорных священников», но и от всех тех, кто придерживается собственных религиозных убеждений. И вот появляется СС.
5) Проникающая всюду рука исполнительной власти, которая захватит население и заставит его тренироваться физически и готовиться морально к войне, которая будет толкать население в нужном направлении, когда появится необходимость в массовом насилии, которая будет твердо направлять его в духе идеологии террора внутри страны и за границей. Что может лучше подойти для этой цели, чем СА, которые только что «выиграли уличные бои».
6) Орудие для использования наличных вооруженных сил в ваших целях; орудие для того, чтобы сделать их готовыми совершать любое действие, даже если оно противоречит военным традициям и понятию чести солдата; орудие для того, чтобы заставить их беспрекословна соглашаться с порабощением других народов, содействовать созданию и объединять цели организаций для подавления и уничтожения национальной жизни и человеческого достоинства. Эту задачу должны выполнить генеральный штаб и верховное командование.
Быстрота управления, система доносов, отсутствие свободы мысли и слова, подавление внутри страны и применение подготовленных и обученных сил за рубежом — таковы постоянные, тесно связанные между собой методы, без которых не может процветать тирания. Эти методы представляют собой лишь иные названия для организаций, которые мы обвиняем как преступные и с помощью которых подсудимые и их сотрудники могли руководить и владеть нацией и организовать ее.
Когда господин судья Джексон выступал перед Трибуналом 28 февраля, он подчеркнул, что нашей целью не является обвинить в преступлениях весь германский народ. Я снова повторяю, что мы не стремимся обвинить народ Германии. Наша цель — защитить его и дать ему возможность реабилитировать себя и завоевать уважение и дружбу всего мира. Но как может быть это сделано, если мы оставим в его среде безнаказанными и неосужденными эти элементы нацизма, которые в основном ответственны за тиранию и преступления и которые, как может поверить Трибунал, не могут быть обращены на путь свободы и справедливости?
Мы стремимся защитить не только германский народ. Вся Европа нуждается в защите. Посмотрите, в каком положении находится в настоящее время Европа. Среди немцев, преданных Гитлеру, было много тысяч мужчин и женщин, которые собственными руками совершали убийства, убийства, быть может, не одного человека, а многих людей. Сотни тысяч, нет, миллионы других стали последователями веры ненависти и жестокости, которую исповедовал их фюрер. Среди них были те, которые получили специальную подготовку и стали профессиональными руководителями в области военной и политической, люди, которые все еще так же фанатично и безжалостно стремятся к власти, как в течение последних 25 лет своей жизни. Вы помните эти слова? Я цитирую:
«Борьба? Почему вы все время говорите о борьбе? Вы захватили государство и, если что-нибудь не нравится вам, издайте закон и управляйте иначе. Почему вы все время должны говорить о борьбе? Ведь в ваших руках вся власть. Против чего вы боретесь? Во внешней политике? У вас есть вермахт. Он будет бороться, если это потребуется. Во внутренней политике? Есть закон и полиция, которые могут изменить все, что вам не нравится».
Таковы были. заповеди хохайтстрегеров[224] — носителей национал-социалистской власти. Такие вещи нельзя забыть в один день. Разве можно позволить этим людям действовать свободно среди германского народа и среди народов Европы? Уже сейчас трудности, выпавшие на долю этого несчастного континента, подавляют нас. Кроме тех, кто подходит под категорию, относящуюся к организациям, большое количество фанатических приверженцев нацизма при всех обстоятельствах все еще находится на свободе. Перед нами целое поколение немцев, которые не знают иных путей, кроме тех, которые были указаны им их нацистскими руководителями, — молодые мужчины и женщины, первыми учителями которых были нацисты и которые получили воспитание в нацистских школах, которые находили отдых в военной тренировке СА и занимались в его рядах спортом. Должны ли мы позволить руководителям нацистской Германии в качестве членов этих организаций свободно бросать семена своего влияния в эту плодородную почву?
Закон — живой организм. Он не является догмой, которую нельзя изменить. Его целью является служение человечеству, и он должен расти и развиваться для того, чтобы удовлетворить растущие и меняющиеся потребности общества. Потребности Европы в настоящее время не имеют прецедента в истории. Никогда прежде перед обществом стран Европы не стояли такие проблемы, никогда оно не подвергалось опасности пребывания в его среде миллионов безжалостных фанатиков, выученных и вымуштрованных в духе убийств и расовой ненависти, в духе войны. Такое положение вещей, независимо от того, имелись ли подобные прецеденты в прошлом, оправдывает и даже требует применения необычных норм права. И, действительно, как помнит Трибунал из речи господина судьи Джексона, имеется большое количество прецедентов в области процедуры, которую мы просим вас создать. Если вы считаете доказанным, что эти организации в целом являются преступными, что большинство членов этих организаций, будучи осведомлены об их целях, добровольно поддерживали их преступную политику и участвовали в преступной деятельности руководителей нацистской партии, тогда вашим долгом является в соответствии с Уставом объявить их преступными. Вы можете быть уверены в том, что долг, исполнения которого от вас требует Устав, лишь соответствует вашему долгу перед Германией и перед Европой, перед миром.
Принцип, на основании которого мы требуем их осуждения, совершенно ясен. Это — практическое применение здравой теории наказания, которой нас учили с юности, в частности, среди других, великий германский философ Кант. Если люди используют общество лишь для достижения своих собственных целей, это общество имеет все основания изгнать их из своей среды. Огромные масштабы этой проблемы не дают права оставлять ее неразрешенной. Если не будет выполнен этот долг перед законом, террор и расовые преследования смогут воцариться снова на континенте, и в третий раз за период жизни нашего поколения может начаться мировая война.
Трибунал и Обвинение имели возможность ознакомиться, разрешите мне так сказать, с весьма продуманной и высокоученой речью д-ра Клефиша. Однако я позволю себе сделать критическое замечание, что эта речь весьма далека от существенной функции Трибунала на данной стадии процесса, которая заключается в установлении фактов. Первые 30 страниц представляют собой фактически нападки на ст.ст. 9 и 10 Устава, причем делается вывод, что Трибунал должен сделать слово «может», упомянутое в ст. 9, основой для априорного суждения о том, что никакая организация не может быть преступной, каковой вывод, по нашему мнению, является сведением к абсурду статей 9 и 10 и нарушением их как с точки зрения буквальной, так и смысловой.
В последующих частях своей речи доктор Клефиш[225] выдвигает некоторые положения, на которые следует обратить внимание.
Он ставит вопрос о том, в каких масштабах и в каком количестве, каким образом и кем должны быть совершены преступления для того, чтобы быть инкриминируемыми организации? На это мы скажем, что ответ на этот вопрос практически не вызывает затруднений. Никто не может с категоричностью утверждать, сколько именно зерен нужно, чтобы образовалась куча, но в равной степени никто не может отрицать того, что, видя кучу, можно понять, что это куча. Также очень легко решать на основании здравых рассуждений, какие преступления совершались в рамках общих целей организации. Обвинение не только принимает, но и разделяет предположение, что в деле каждой организации можно сказать, что известные преступления являются типичными и повторяющимися, причем Обвинение обращает внимание на количество таких типичных и повторяющихся преступлений, которые встречаются в доказательствах.
Подобным же образом не встречается затруднений в объяснении слов «в связи с отдельными подсудимыми». Заявлять, что совершение отдельными подсудимыми преступлений не в качестве членов организаций не подходит под статью 9 Устава, — значит рассматривать это дело в несуществующем, безвоздушном пространстве. Вся трудность обвинения в этом деле заключается в том, что отдельные лица и организации столь тесно связаны между собой, что общая цель внешнего и внутреннего господства наличествует во всех случаях.
Подобным же образом мы категорически оспариваем утверждение, что большое количество членов не знало о преступных целях организаций. Давайте раз и навсегда отметем искусственное предположение о том, что большие группы лиц, примыкавших к нацистской партии, носили наглазники. Это — насмешка над фактами и оскорбление, наносимое умственным способностям этих людей.
Мы согласны с доктором Клефишем, что неучастие в преступлениях, предусмотренных статьей 6 Устава, и нежелание поддерживать политику и деятельность организации являются предпосылками невиновности. Все наше обвинение строится на том, что, говоря словами доктора Клефиша, «