«Я также хочу вполне откровенно остановиться на одном важнейшем вопросе... Я имею в виду очищение от евреев, уничтожение еврейской расы... Это — славная страница в нашей истории...»
К концу войны в Европе недоверчивый мир с чувством отвращения отвернулся от этого преступления — преступления, которое никогда не сможет быть полностью понято, полностью объяснено и должным образом отомщено. Человечество медленно пришло к здравому осознанию его как печально совершившегося факта. Но это было еще не все, потому что нацисты через посредство своей пропаганды влили расовый и религиозный яд в сознание большей части европейского населения и значительной части населения мира.
Восстановление нравственного здоровья Центральной Европы еще не достигнуто, так как слишком долго потоки клеветы из канализационных труб нацизма оскверняли многие источники человеческого вдохновения, а бациллы ненависти и нетерпимости отравляли их воды. Многие поколения будут нуждаться в нравственном и идейном оздоровлении, пока не будет окончательно уничтожена нацистская чума. Таким образом, преступление переживет преступников — этих подсудимых и эти преступные организации.
Переход от жестокого обращения с политическими противниками, с расовыми и религиозными группами к оскорблению и убийству военнопленных, к нарушению правил ведения войны не представлял сложности для членов упомянутых организаций. Эти деяния явились следствием агрессивных целей войны, за которую несет прямую ответственность имперский кабинет. История незаконного обращения с захваченными в честном бою солдатами слишком хорошо известна Трибуналу для того, чтобы сейчас требовалось подробное ее рассмотрение.
Однако нелишне вспомнить, что именно рейхслейтеры Геббельс и Борман, выступавшие от имени корпуса политических руководителей нацистской партии, были инициаторами политики линчевания союзных летчиков немецким населением. Эта варварская политика проводилась в жизнь корпусом политических руководителей нацистской партии в то же самое время, когда военные части СС беспричинно казнили военнопленных на всех участках фронта.
На гестапо и СД была возложена главная ответственность за выполнение варварского приказа Гитлера от 18 октября 1942 г. с последующими поправками, предусматривавшими казни союзных «командос» и парашютистов без суда и следствия. Разве можно забыть, что в течение всей войны гестапо проверяло лагери для военнопленных в поисках евреев и коммунистов, которых затем преднамеренно умерщвляли.
И снова именно гестапо направляло бежавших и вновь захваченных военнопленных офицеров в печальной известности лагерь Маутхаузен для уничтожения их охранниками СС в соответствии с декретом «Пуля».
Трибунал помнит документ относительно сортировки военнопленных в лагерях для военнопленных, который был представлен на одной из последних стадий процесса и который окончательно доказал, что местные отделения гестапо в Мюнхене, Регенсбурге, Фюрте и Нюрнберге сортировали военнопленных из лагерей Баварии на группы, которые должны были быть отправлены в Дахау для ликвидации их охраной СС, и что эти отделения гестапо подверглись критике со стороны главного командования за то, что они не сумели провести эту сортировку так эффективно, как этого желало главное командование.
Защита, представлявшая дело участвовавших в этом организаций, тщательно избегала упоминания об этом преступлении. Это один из наиболее ясных случаев предумышленного и преднамеренного убийства военнопленных в нарушение норм международного права. Это, безусловно, демонстрация законченной жестокости ответственных за это организаций в отношении обращения с военнопленными. Постыдный декрет «Пуля», согласно которому гестапо посылало вторично захваченных военнопленных офицеров в концентрационный лагерь Маутхаузен, где их казнили охранники СС, является дополнительным доказательством преступного характера этих организаций.
Нацисты всегда знали, что христианская церковь является непреодолимым препятствием на пути их преступных намерений; однако, действуя с характерной для них хитростью, они сначала выступили против церкви под прикрытием законодательства, которое якобы необходимо было принять при чрезвычайных обстоятельствах; такое законодательство было принято имперским кабинетом и послужило основой для последующих разрешительных законодательных мер, коими устанавливались всякого рода ограничения для обычной христианской деятельности. Это было первым и решающим шагом, и после того, как он был сделан, судьба христианской церкви была окончательно решена; для полного осуществления поставленных задач требовались только время и поворот событий. Во всем имперском кабинете, который в то время состоял почти целиком из лиц, делавших вид, что принадлежат к христианам, нашелся единственный человек, который постоял за веру (барон Эльтц фон Рюбенах). Цель принятых кабинетом декретов была столь ясна, что Рюбенах без колебания выступил с заявлением о вечной непримиримости нацизма и христианства. Однако, за исключением барона Эльтца фон Рюбенах, нашлось много других, кто готов был подыграть нацистам. За миску политической похлебки они отказались от своей веры и вручили политическому руководству то первое оружие, которое ему было необходимо, чтобы использовать против священнослужителей. От этих первых шагов, вне сомнения, проистекает значительная доля того морального разложения, которое пока не получило объяснения. За этими начальными мерами последовало быстрое снижение влияния церкви. Именно это было нужно нацистам. В их политической философии не нашлось места ни кесарю, ни богу[250].
Ширах и Розенберг в качестве рейхслейтеров и членов руководящего состава, вместе с бесчисленными пособниками, энергично нападали на все духовные силы — никогда не производя фронтального наступления, а действуя всегда с флангов, в то время как репортеры — «гончие псы» руководящего совета — систематически клеветали на священнослужителей и постоянно разрушали доверие к священным религиозным обрядам. Вскоре антиклерикальная кампания дошла до того, что стали конфисковывать церковное имущество, а в последующие годы было развязано открытое запрещение религиозного воспитания и даже просто духовной деятельности. Не может быть никакого сомнения в том, каково было истинное отношение к христианской церкви, так как об этом отношении ясно свидетельствует система организованного шпионажа, проводившегося гестапо и СД против священнослужителей. Ради осуществления этой подлой цели членов этих двух организаций тщательно обучали методом обмана, направленного на то, чтобы создать основание, в качестве повода на будущее, для полного запрета христианской церкви в Германии после окончания войны. Основополагающими методами для накопления этих сфабрикованных доказательств являлись ложь, фальсификация и провокации. Гестапо не останавливалось на том, что распускало церковные организации и запрещало светские встречи церковных групп, а также готовило ложные показания, гестапо производило повальные аресты священников, подвергало их превентивному заключению и в итоге отправляло их в концентрационные лагеря. Раз столь основательно проводилась преступная программа, нельзя было ожидать, что СС останется в стороне. Хотя СС интенсивно занималось проведением преступных операций по всей Европе, оно нашло время для того, чтобы под собственную ответственность конфисковывать имущество церквей и монастырей, СС сотнями умерщвляло католических священников в концентрационном лагере Дахау. Таким образом многие христиане и бессчетное число евреев оказались объединенными в сообществе страдальцев. Таким образом, в результате странного стечения обстоятельств, нацисты, пытавшиеся уничтожить как христиан, так и евреев, возможно, заложили начала такого взаимопонимания, которое может вырасти в нечто хорошее, так как удалось преодолеть самое плохое.
Концентрационные лагери были главным оружием в нацистском арсенале тирании. На СА ложится позор организации первых лагерей и управления ими; СА посылала туда незаконно арестованных ею граждан. Даже места собраний СА использовались для заключения потенциальных противников, которых члены СА избивали там и оскорбляли.
Члены СА служили в качестве охранников в государственных концентрационных лагерях в течение первых месяцев нацистского режима, и в этих лагерях они находили применение той техники жестокости, которую они освоили в своих собственных незаконных лагерях.
Хотя законным основанием для предварительного заключения был декрет об охране империи, к изданию которого вынудили имперского президента[251] в 1933 году, отменявший те положения Веймарской конституции, которые гарантировали гражданские свободы германскому народу, имперский кабинет вскоре создал закон, который давал возможность отделываться от политических противников и других нежелательных элементов более быстрым путем при помощи системы концентрационных лагерей. Члены имперского кабинета были настолько заинтересованы в организации этих лагерей, что Фрик, Розенберг и Функ в тот период, когда они были членами этого кабинета, лично инспектировали эти лагери.
Бюджет имперского кабинета предусматривал ассигнования 125 миллионов рейхсмарок на СС и на содержание и управление ими. Эта система концентрационных лагерей была передана в распоряжение корпуса политических руководителей для того, чтобы достигнуть полного господства над немецким народом; корпус политических руководителей использовал эти лагери в качестве свалки для тысяч евреев, которых арестовывали с ведома и под руководством этого корпуса во время погромов в ноябре 1938 года. Как это явствует из письменных показаний свидетеля Карла Вейса, гаулейтеры часто оказывали давление на гестапо для того, чтобы отправить своих политических противников в концентрационные лагери или для того, чтобы задержать их там после истечения положенного срока. Сотрудничавшие с ними военные чины были непосредственно заинтересованы в си