Папен: Да, это совершенно верно.
Файф: Это все, что известно о событиях, имевших место до февраля 1935 года. Затем его попросили явиться в гестапо и представить отчет. После этого имела место эта переписка. Вы говорите:
«Как я уже вчера сообщил по телеграфу, я передал фон Чирскому указание от 2-го числа этого месяца, в котором повторялось требование о том, чтобы он явился в указанный гестапо день, а именно 5 февраля. Затем он заявил мне официально, что он не может выполнить этого указания, поскольку он убежден, что он будет убит тем или иным путем, если он это сделает. Он сказал, что изложил причины, по которым не хочет ехать, в отчете, который я перешлю, как только получу его. Я вчера, наконец, освободил г-на фон Чирского, которого я уже отстранил от занимаемого им поста на время судебного разбирательства. Само собой разумеется, что я порву с ним все связи официального характера сразу же после того, как завтра будут сданы все дела».
Затем вы говорите, что вы телеграфировали подсудимому фон Нейрату, что фон Чирскому дали отпуск по болезни.
Посмотрите на последний абзац:
«После того как я несколько раз просил, чтобы фон Чирский получил возможность оправдаться перед обычным судом в обвинениях, которые выдвинуты против него, то естественно, я искренне сожалею, что дело кончается таким образом. Я сделал все, что было возможно, чтобы убедить фон Чирского действовать, как ему было указано, а именно дать возможность гестапо допросить его».
Правильно ли, подсудимый, что вы сделали все, что было в ваших силах, для того, чтобы ваш работник был отправлен на смерть в гестапо и убит там?
Папен: Я считаю, что будет правильным указать Суду на другие письма, из которых вытекает, что я не только однажды, но неоднократно просил Гитлера рассмотреть дело фон Чирского в суде согласно существовавшим законам.
Файф: Совершенно правильно. В этом письме об этом говорится.
Папен: После того как мне в этом было отказано и фюрер не согласился с тем, чтобы возбудить процесс согласно существовавшим законам, Гитлер известил меня, что он лично вмешается в это дело и берет на себя личную ответственность за то, что с фон Чирским ничего не случится, если он будет допрошен гестапо. Это вы найдете в этих письмах. Фюрер обещал ему полную безопасность, если он явится для допроса в гестапо. Вследствие этого, после того как было отказано в рассмотрении его дела в суде и Гитлер обещал, что с фон Чирским ничего не произойдет, я попросил фон Чирского, чтобы он согласился подвергнуть себя допросу, так как обвинение, которое было выдвинуто против него, должно было быть как-то выяснено.
Файф: Вы уже 31 января считали, что слухи о том, что гестапо хочет нейтрализовать фон Чирского, являются достоверными. 5 февраля в отрывке, который Трибунал только что просил меня зачитать, вы заявляете, что это означало бы гибель и разорение для него самого и для его семьи. Но вашим единственным желанием было сделать все, чтобы избежать скандала.
Папен: Мое желание вначале состояло в том, чтобы были предприняты все усилия для того, чтобы рассмотреть это дело в суде на основе существовавших законов.
Файф: Таково было ваше желание сначала, но скоро вы оставили его?
Папен: После того как Гитлер не согласился с этим желанием и после того как я установил, что фон Чирский во время допроса со стороны гестапо будет пользоваться личной защитой со стороны Гитлера, то есть если глава государства говорит мне, что «я ручаюсь за то, что с фон Чирским ничего не произойдет», то вы должны со мной согласиться, что я не мог поступить иначе, как сказать фон Чирскому: «Пойди по пути допроса, так как ты должен опровергнуть те подозрения, которые имеются в отношении тебя».
Файф: Подсудимый, разрешите мне напомнить вам, что в вашем письме от 5 февраля нет ни одного слова об обещании Гитлера оправдать фон Чирского. Единственно, о чем вы здесь говорите, это относительно того, что он исчезнет и будет скомпрометирован. В ваших других письмах также ничего не говорится об этом.
Папен: Однако об этом факте имеется указание в одном из отчетов фон Чирского.
Файф: Почему вы после этой серии убийств, которые происходили одно за другим в течение четырех лет, не порвали с этими людьми и не встали, подобно генералу Йорку или другим деятелям, имена которых вы можете припомнить из истории, на защиту своих собственных взглядов и не противодействовали этим убийствам? Почему вы не сделали этого?
Папен: Да. Но вы видите, что этот отчет г-на фон Чирского об убийствах я передал Гитлеру со всеми деталями, указанными в нем, и вы не знаете, что я часто говорил лично Гитлеру, что такой режим не может существовать в течение длительного периода. Если вы спрашиваете меня, почему я, вопреки всему этому, остался на службе у империи, то я на это могу лишь ответить, что 30 июня я лично порвал с Гитлером, а вместе с тем и с соглашением, которое мы заключили 30 января. С этого времени я выполнял лишь свой долг на благо Германии.
Я делал это для того, чтобы служить моей родине.
Файф: Я утверждаю, что единственная причина, по которой вы продолжали оставаться на службе у нацистского правительства в то время, когда вы знали обо всех этих преступлениях, заключалась в том, что вы сочувствовали нацистам и хотели продолжать работать вместе с ними.
Я утверждаю, что вы прекрасно об этом знали. Вы видели, что ваши друзья и сотрудники падают жертвами убийц, вы хорошо знали об этом, и единственная причина, которая могла заставить вас продолжать работать и брать от нацистов одно поручение за другим, заключалась в том, что вы сочувствовали и содействовали деятельности нацистов. Вот в чем я обвиняю вас.
[Из стенограммы заседания Международного Военного Трибунала от 25—26 июня 1946 г.]
Файф[39]: Понимали ли вы, что ваше участие в правительстве будет восприниматься всей Европой как знак того, что вы одобряете проводимую правительством политику и разделяете ответственность за все действия этого правительства? Ведь вы были министром иностранных дел и хорошо известным политическим деятелем в правящих кругах Европы?
Нейрат: Я очень сомневаюсь в этом. Может быть, на это надеялись.
Файф: Вплоть до ноября 1937 года вы были вполне удовлетворены миролюбивыми намерениями правительства и его респектабельностью?
Нейрат: Я был уверен в мирных намерениях правительства, об этом я уже говорил.
Файф: А что вы скажете о респектабельности правительства? Под этим словом я подразумеваю те общепринятые нормы благопристойности и порядочности, которых должно придерживаться любое правительство, если оно желает, чтобы его народ был счастлив и доволен. Были ли вы удовлетворены правительством в этом отношении?
Нейрат: Я ни коим образом не был согласен с методами, в особенности с методами, применяемыми в области внутренней политики.
Файф: Сейчас я хочу остановиться на данном вопросе. Знали ли вы о «коричневом терроре», который имел место в марте 1933 года, через шесть недель после того, как было сформировано правительство?
Нейрат: Я знал только о бойкоте по отношению к евреям, больше я ничего не знал.
Файф: Помните ли вы письменное показание, данное под присягой американским консулом Гейстом?
Нейрат: Я хотел бы посмотреть на этот документ.
Файф: Я вам сейчас напомню об этом документе. Гейст подробно повествует о жестоком обращении, избиениях, оскорблениях евреев, что имело место уже в марте 1933 года. Вы знали об этом?
Нейрат: Я знаю об этих фактах. Я неоднократно обращался по этому поводу к Гитлеру и просил его позаботиться о том, чтобы это прекратилось, но деталей всего этого я не знаю.
Файф: Сейчас, не обращаясь к этому письменному показанию, скажите следующее: получали ли вы как министр иностранных дел краткие обзоры или отчеты о том, что печатали в иностранной прессе?
Нейрат: Да, конечно, но я не знаю, получал ли я все сообщения по этому вопросу.
Файф: Вы были послом в Англии с 1930 по 1932 гг., если мне не изменяет память, не так ли? И вы знали, что лондонский «Таймс» и «Манчестер Гардиан» были очень влиятельными газетами в Англии. Не правда ли? Независимо от этого, были ли вы согласны с тем, что в них печаталось, или нет?
Нейрат: Да, да.
Файф: Знали ли вы, что в апреле 1933 года обе эти газеты были полны самых ужасных историй о жестоком обращении с евреями, социал-демократами и коммунистами в Германии?
Нейрат: Да, это вполне возможно. Я теперь не припоминаю этого. Но именно на подобные случаи я указывал Гитлеру, обращая его внимание на то, как реагирует на эти события заграница.
Файф: Я хочу показать вам, как эти газеты отзывались об этих событиях. В «Манчестер Гардиан» от 12 апреля 1933 г. говорится:
«Стоит только немного внимательнее присмотреться к жизни, которая случайному наблюдателю может показаться вполне нормальной и спокойной, как вы обнаружите в любом городе и в любой деревне следы варварства и зверств, совершенных коричнево-рубашечниками, причем таких зверств, подобных которым нет в наше время».
Эта газета описывает их как...
«...орудие бессмысленного, но систематически проводимого террора, бессмысленность которого заключается в том, что он не вызывается явной необходимостью, что и отличает их террор от революционного террора, а систематичность — в том, что он является органической частью гитлеровского режима».
Знали ли вы, что подобные отзывы печатались в ответственных английских газетах?
Знали ли вы, что эта взятая ими линия в политике проводилась систематически, ибо это являлось органической частью гитлеровского режима?