Система счетов «МЕФО» применялась до 1 апреля 1938 г. К этому времени для финансирования вооружения было выдано счетов «МЕФО» на 12 миллиардов райхсмарок. Ввиду того что больше не было необходимости продолжать скрывать быстрый рост германского вооружения, система финансирования путем счетов «МЕФО» была прекращена с того момента.
Следующим источником средств, используемым Шахтом для финансирования секретной программы вооружения, была конфискация денежных средств политических противников фашистского режима, а также денежных сумм в марках, помещенных иностранцами на текущий счет в рейхсбанке. Как заявил Шахт, «наше вооружение частично финансировалось за счет кредитов наших политических противников». Это заявление было сделано в меморандуме Шахта Гитлеру от 3 мая 1935 г., документ ПС-1168. Непогашенные счета «МЕФО» во все времена представляли собой угрозу стабильности валюты, потому что они могли предъявляться для дисконта и в рейхсбанк, причем количество бумажной валюты, находящейся в обращении, должно было автоматически возрастать.
Таким образом, существовала постоянная угроза инфляции. Но Шахт тем не менее продолжал эту политику потому, что:
«...он был непоколебимо верен фюреру, потому, что он полностью признавал основную идею национал-социализма, и потому, что, в конце концов, все затруднения, по сравнению с великой задачей могли рассматриваться как малозначащие».
Высшие военные офицеры отдавали должное от имени нацистской военной машины Шахту за его изобретательность. В написанной статье для «Военной еженедельной газеты» в январе 1937 года было сказано:
«Оборонные силы Германии сегодня с благодарностью произносят имя д-ра Шахта как одного из тех, кто совершал незабываемые подвиги для развития германских вооруженных сил в соответствии с указаниями фюрера и рейхсканцлера. Оборонные силы обязаны величайшим способностям и мастерству д-ра Шахта тем, что, несмотря на все финансовые трудности, они в соответствии с планом сумели из армии численностью в 100 000 человек вырасти до нынешних размеров».
После оккупации Рейнской области нацистские заговорщики удвоили свои усилия с целью подготовить Германию к войне более крупных масштабов. 9 сентября 1936 г. Гитлер на партийном съезде в Нюрнберге объявил в своей речи о создании четырехлетнего плана. Это заявление получило легальную основу путем издания декрета, касающегося выполнения четырехлетнего плана, от 18 октября 1936 г. Этим декретом Геринг был назначен ответственным за осуществление этого плана. Ему были предоставлены права проводить любые юридические и административные мероприятия, которые он считал необходимыми для выполнения своей задачи, и издавать приказы и инструкции всем правительственным учреждениям, включая самые высокие имперские власти. Задача плана заключалась в том, чтобы добиться для Германии полной самостоятельности в области важных сырьевых материалов, особенно таких, как горючее, каучук, текстиль, цветные металлы, и тем самым ускорить подготовку к войне. Развитие производства синтетических продуктов было в значительной степени ускорено, несмотря на большие издержки.
Для осуществления своей программы нацистские заговорщики нуждались также в иностранной валюте для того, чтобы финансировать свою пропагандистскую и шпионскую деятельность за границей. Так, в речи, произнесенной 1 ноября 1937 г. в академии вооруженных сил Германии, генерал Томас заявил:
«Если принять во внимание то, что во время войны потребуются значительные средства для того, чтобы организовать необходимую пропаганду, и для того, чтобы оплачивать шпионаж и подобного рода услуги, то должно быть ясно, что наша внутренняя марка будет бесполезна и понадобится иностранная валюта».
Эта особая необходимость в иностранной валюте была частично снижена потому, что нацистское государство бесплатно получало от ведущих германских концернов необходимые шпионские сведения и помощь в области пропаганды.
У меня в руках документ Д-206, составленный в Эссене и датированный 12 октября 1935 г. Он был найден в архиве компании Круппа. Он озаглавлен: «Меморандум». Подзаголовок гласит: «Концерны — распространение за границей официальной пропагандистской литературы при помощи наших иностранных связей». Далее указано, что утром 11 октября районный представитель личного иностранного бюро Риббентропа назначил по телефону на определенный час свидание с г-ном Лахманом.
«На мой вопрос, с кем я имею дело и с каким официальным бюро, представитель мне ответил, что он лично не является районным представителем бюро Риббентропа, но что таковым является г-н Лахман. представитель Бормана, который сказал, что он приехал по приказу Бормана».
«Я информировал г-на Лахмана о том, что много лет назад наша фирма предоставила себя в распоряжение официальных учреждений в вопросах внешней пропаганды и что мы полностью выполняли все требования, которые нам предъявлялись».
Я держу в руках документ Д-167, который также является копией документа, найденного в архиве компании Круппа. Он датирован 14 октября 1937 г. и представляет собой меморандум господина Зонненберга, касающийся совещания в Эссене 12 октября 1937 г. В документе указывается, что некий Менцель, представлявший отдел разведки управления объединенных служб — этот отдел был подведомствен министерству обороны — запрашивал разведданные о вооружении иностранных государств, исключая опубликованные в газетах; эти разведданные поступали к Круппу от агентов, действовавших за рубежом, и по другим каналам для препровождения отделу разведки указанного министерства[102].
В абзаце третьем меморандума говорится: «С нашей стороны мы поставляли информацию управлению объединенных служб так, как этого требовали»...
Теперь я перехожу к обсуждению программы заговорщиков, которая, как я уже неоднократно замечал, проводилась в жизнь с поразительной быстротой.
По опубликованным, Например, некоторым официальным немецким данным, производство стали возросло следующим образом:
Производство стали
1933 год — 74 тысячи тонн
1934 год — 105 -"-
1935 год — 145 -"-
1936 год — 186 -"-
1937 год — 217 -"-
1938 год — 477 -"-
Производство бензина росло еще более быстрыми темпами: от 370 тысяч тонн в 1934 году до 1494 тысяч тонн в 1938 году. Нацистские заговорщики настолько спешили закончить программу вооружения, что это ясно выдавало их уверенность в неизбежности войны.
В совершенно секретном письме от 21 августа 1936 г., адресованном Шахту, говорилось, что по приказу Гитлера все соединения военно-воздушного флота должны быть готовы к 1 апреля 1937 г. Это характеризует срочность мероприятий в нацистской экономике, обусловливаемых внешними факторами. Таким образом закладывался фундамент для дальнейших агрессивных действий.
На совещании 4 сентября 1936 г. Геринг заявил, я цитирую выдержки из документа ЕС-416:
«Имеющиеся резервы должны будут использоваться при преодолении этого препятствия до тех пор, пока цель, поставленная фюрером, не будет достигнута; в случае войны на них, при всех обстоятельствах, нельзя будет рассчитывать».
«Если бы война разразилась завтра, то мы были бы вынуждены принять меры, которых мы, возможно, могли бы избежать в настоящее время. Поэтому эти меры должны быть приняты».
Что же касается утверждения о том, что Шахта поставили в известность о приказе Гитлера, согласно которому все соединения военно-воздушных сил должны быть готовы к 1 апреля 1937 г., я почтительно обращаю ваше внимание на документ ПС-1301 от 31 августа 1936 г. На странице 20 вы найдете указание о том, что копия этого документа была направлена президенту Рейхсбанка Шахту.
После захвата Австрии и Судетской области заговорщики удвоили свои усилия по вооружению для ведения агрессивной войны. На совещании 14 октября 1938 г., незадолго до того как заговорщики выдвинули свои первые требования к Польше, Геринг сказал, что:
«...фюрер поручил ему провести в жизнь гигантскую программу, по сравнению с которой меркнет все то, что было до сих пор. Имеются трудности, которые должны быть преодолены с величайшей энергией и безжалостностью».
Геринг получил приказ от фюрера — увеличить вооружение до небывалых размеров, причем предпочтение отдавалось военно-воздушным силам[103].
В приказе указывалось:
«В кратчайшее время военно-воздушные силы должны быть увеличены в пять раз; военно-морской флот должен более быстрыми темпами производить вооружение; армия должна получать больше вооружения и более быстрыми темпами, особенно тяжелую артиллерию и тяжелые танки. Наравне с этим должно быть увеличено производство военных материалов и взрывчатых веществ, в первую очередь горючего, каучука, пороха и взрывчатых веществ. Это следует сочетать с ускоренным строительством шоссейных дорог, каналов и особенно железных дорог».
В ходе этих приготовлений к войне произошло столкновение между Герингом и Шахтом. В результате этого в ноябре 1937 года Шахт подал в отставку с поста министра экономики и уполномоченного по военной экономике, а в январе 1939 года — с поста президента Рейхсбанка.
Я не собираюсь сейчас входить в детали конфликта, об этом будет сказано на последующей стадии судебного процесса. Хочу сейчас лишь подчеркнуть, — мы это утверждаем, — что уход Шахта совсем не означал, что он был в какой-то степени не согласен с главными военными целями нацистов.
Шахт особенно гордился тем, что мог благодаря своим обширным навыкам в финансовой и экономической областях быть полезным фашистской военной машине. В документе ЕС-257, который является копией письма Шахта генералу Томасу, в первом абзаце говорится:
«Я с величайшим удовлетворением вспоминаю о работе по перевооружению германского народа как о непременном условии для создания новой германской нации».