бы при всех условиях обеспечить планомерное использование рабочих а немецкой военной промышленности».
В своей «Программе использования рабочей силы» от 24 апреля 1942 г. (документ ПС-016) он подчеркивает, что все мероприятия технического и административного порядка в области использования рабочей силы входят в компетенцию одного лишь генерального уполномоченного по использованию рабочей силы...
Для того чтобы опровергнуть заявление обвинения о том, что Розенберг являлся представителем системы ненависти и варварства, подавления личных прав и рабства, мне следует остановиться еще на других моментах. Розенберг получал отчеты, в которых говорилось о плохом состоянии дел.
Так, 7 октября 1942 г. он получил отчет о плохом обращении с украинскими рабочими-специалистами (ПС-054, США-198). Там обращалось внимание на отдельные недопустимые явления при вербовке и неполадки при перевозке рабочих. Сообщалось, что рабочих нередко ночью вытаскивали из постели и запирали в подвалах для последующей отправки. Угрозы и применение физической силы со стороны сельской полиции были частыми явлениями. Нередко полиция отбирала у специалистов те продукты, которые они брали с собой; на пути следования сопровождавшие их лица позволяли отдельные перегибы, небрежное обращение и так далее.
Розенберг не имел никаких полномочий для устранения этих нарушений. Однако он попытался сделать это. Письмо к Заукелю от 21 декабря 1942 г. (ПС-018, США-186).
Вначале Розенберг подчеркивает свое принципиальное согласие с Заукелем, а затем настойчиво жалуется на применяемые при мобилизации рабочей силы методы. Я цитирую:
«Я в силу возложенной на меня ответственности за оккупированные восточные области должен со всей настойчивостью просить о том, чтобы при наборе необходимых контингентов исключались такие методы, последствия которых в один прекрасный день могут быть поставлены в вину мне и моим сотрудникам».
Далее Розенберг заявляет, что он уполномочил рейхскомиссара Украины применять свою верховную власть, если это окажется необходимым, и заботиться о ликвидации таких методов вербовки, которые противоречат интересам военного руководства и военной экономики в оккупированных областях...
Рейхскомиссар Кох был его тайным и поддерживаемым высшими инстанциями противником. Кох является одним из главных виновников ужасного метода вербовки и использования восточных рабочих, против которого Розенберг ничего не мог сделать.
Господин обвинитель Брудно 9 января 1946 г. упрекает подсудимого в том, что если последний и протестовал, то он протестовал не по каким-либо гуманным соображениям, а в силу политической целесообразности. На это я могу сказать: не следует без достаточных оснований лишать подсудимого Розенберга всех человеческих качеств.
В качестве примера особой жестокости подсудимого обвинение неоднократно указывало на так называемую акцию «Сено» (документ ПС-031). Здесь речь идет о плане командования группы армий «Центр» эвакуировать из зоны операций 40—50 тысяч детей, поскольку они являлись большим бременем в зоне операций, причем большинство из них не имело родительского ухода... Розенберг как имперский министр по Делам восточных оккупированных областей был вначале против этого, так как, с одной стороны, он боялся, что указанное мероприятие может быть рассмотрено как угон детей, и, с другой стороны, потому, что эти дети не могут представлять собой значительного укрепления военной силы. Начальник оперативно-политического штаба связался с Розенбергом и изложил
ему, что группа армий «Центр» придает решающее значение тому, чтобы дети попали в империю не через генерального уполномоченного по вопросам использования рабочей силы, а через ведомство имперского министра по вопросам оккупированных восточных областей... В обоснование своего ходатайства перед министром было также добавлено, что подростки не представляют собой существенного укрепления военной силы, но что важным является уменьшение биологической силы противника на длительное время; такого мнения придерживается не только рейхсфюрер СС, но даже и сам фюрер. В конце концов Розенберг дал согласие на проведение данного мероприятия. В этой связи следует сказать: здесь речь шла о таком круге вопросов, который по административной линии не входил в подчинение Розенбергу. Он не хотел уничтожить чужой народ даже несмотря на то, что в качестве обоснования была приведена необходимость биологического ослабления противника.
Обвинение считает Розенберга виновным потому, что он издавал нечеловеческие и варварские распоряжения, которые имели своей целью обеспечить угон советских людей в германское рабство. Поэтому мне сейчас придется заняться рассмотрением вопроса, противоречили ли положениям международного права декрет о трудовой повинности от 19 декабря 1941 г. и другие декреты Розенберга о введении трудовой повинности для жителей восточных областей.
Управляемые Розенбергом восточные области были заняты в ходе военных действий. В результате оккупации Германия достигла фактического господства в этих областях и приобрела там верховную власть, как на своей собственной территории.
В то время как старое международное право позволяло действовать оккупанту по своему произволу, не заботясь о праве и законе, новейшее развитие международного права устранило этот принцип и обеспечило победу культурного и гуманного принципа; неограниченная до того власть превратилась в ограниченное право оккупанта. Гаагские правила ведения сухопутной войны, в частности, установили правовые обязанности оккупантов. Но неправильно было бы думать, что эти правила ведения сухопутной войны представляют собой изложение лишь отдельных прав оккупантов. Они устанавливают границы в отношении самого по себе неограниченного права оккупантов и их полномочий, вытекающих из необходимости управления занятыми областями.
Отсюда вытекает следующий принцип, признанный международным правом: мероприятия оккупантов являются законными в оккупированной области, если проведению их не препятствует какое-либо существующее положение международного права. Это положение устанавливает право оккупантов без ограничений проводить все меры, вытекающие из их суверенных прав в оккупированной области...
Статья 52 Гаагских правил ведения сухопутной войны допускает привлечение к труду рабочих оккупированных областей. Там указывается, что от жителей оккупированных областей можно требовать выполнения работы, которая должна ограничиваться потребностями оккупационных войск и должна находиться в соответствии с ресурсами страны, и по характеру своему не должна возлагать на население обязанности принимать участие в военных мероприятиях против их отчизны. В этом положении я не могу усмотреть запрета использования рабочих в оккупированных областях, наоборот, я склонен думать, что на основании этого положения трудовая повинность является вполне допустимой. Использование рабочих в военной экономике, несомненно, соответствует потребностям оккупационной армии и, по моему мнению, совершенно не означает использования их для военных мероприятий. В Гаагских правилах ведения сухопутной войны ничего не говорится о том, можно ли заставлять этих людей работать только на собственной территории или же привлекать для выполнения определенных работ в стране, оккупировавшей их родину. Поэтому существует мнение, что это постановление устанавливает право оккупанта неограниченно осуществлять все меры, вытекающие из суверенных прав.
Председатель: Доктор Тома, Трибунал хотел бы знать, будете ли Вы утверждать, что Гаагскими правилами предусматривалась депортация мужчин, женщин и детей в другие страны для рабского труда в последних?
Тома: Господин председатель, я говорю о толковании Гаагских правил ведения сухопутной войны и разбираю здесь вопрос, допустимо ли вывозить для нужд оккупационной армии жителей страны. Я стою здесь на той точке зрения, что рабочих также можно перевозить в страну оккупанта. Относительно детей я ничего не говорил, относительно евреев я также ничего не говорил, я говорил только о трудоспособных людях, которых обязали работать на нужды оккупационной армии. Я стою также на той точке зрения, что допустимо перевозить их в страну оккупанта. Я предоставляю этот вопрос на рассмотрение Суда...
Теперь я перехожу к новой теме.
В противовес утверждению обвинения Розенберг ни в коем случае не был вдохновителем преследований евреев, как и вообще не был руководителем и создателем политики, проводимой партией и Германской империей, как это утверждало обвинение.
Розенберг был, конечно, убежденным антисемитом, который отразил свои убеждения и принципы в сочинениях и речах. Но антисемитизм не находится на переднем плане его деятельности... Обвинение цитировало следующее высказывание Розенберга как программное: «Еврейский вопрос после устранения евреев со всех общественных постов найдет свое окончательное разрешение в создании гетто»...
Розенберг не участвовал в бойкоте евреев в 1933 году, не был привлечен к разработке еврейских законов 1933, 1934, 1935 годов и т.д. (лишение гражданства, запрещение вступать в брак, лишение избирательных прав, удаление со всех значительных постов и из учреждений). Он также не участвовал в мероприятиях против евреев в 1938 году, в разрушении синагог и в антисемитских демонстрациях. Он не был закулисным руководителем, который подстрекал людей на такие действия или приказывал им совершать их...
Розенберг повторял лозунги Гитлера о «разрешении еврейского вопроса», а однажды и об «истреблении еврейства». При этом, возможно, мало думал, как большинство приверженцев Гитлера, о том, что все эти речи имеют жуткий смысл, а именно, что под этим подразумевается не только выселение, но также и физическое уничтожение, убийство евреев...
С 1941 года было разработано и осуществлено массовое преступление, далеко оставившее за собой все понятия человеческого разума и морали. «Еврейский вопрос» развивался дальше и был доведен до так называемого окончательного разрешения. Суд должен будет решить вопрос, ответствен ли Розенберг, видный представитель партии, имперский министр по оккупированным восточным областям, за убийства евреев, особенно за убийства евреев на Востоке...