Пункт 2 обвинения, выдвинутого против подсудимого Штрейхера, где разбирается вопрос о преследовании евреев как о подготовке к агрессивной войне, может быть рассмотрен тут же. До 1937 года никак нельзя было узнать, что планировалась какая-либо агрессивная война. Во всяком случае если Гитлер и имел такое намерение, то скрывал его от окружающего мира...
В отдельных совещаниях, на основании которых обвинение сделало вывод о планировании позднее действительно начавшихся войн, подсудимый Штрейхер также не участвовал.
Штрейхеру вменяется в вину, что он в течение десятилетий натравливал немцев против евреев и подстрекал к преследованию евреев и затем к их уничтожению и что он несет ответственность за конечное уничтожение евреев в Европе. Обвинение придерживается той точки зрения, что относительно ответственности подсудимого по этому вопросу возникает мало сомнений, как и относительно преступного соучастия германского народа. В качестве доказательств обвинение представило здесь следующее:
a) речи Штрейхера до и после прихода к власти, например речь в апреле 1925 года, где он говорит об уничтожении евреев. По мнению обвинителя, она является вообще первым доказательством окончательного решения еврейского вопроса, которое намечалось партией и заключалось в уничтожении всех евреев;
b) активное участие подсудимого в организации и использовании своего авторитета во время бойкота 1 апреля 1933 г.;
c) многочисленные статьи в еженедельнике «Дер штюрмер», среди них статьи, в которых разбирается вопрос о ритуальном убийстве с цитатами из Талмуда.
Таким образом, по мнению обвинения, он сознательно и преднамеренно выставлял еврейскую нацию как неполноценную, хотел воспитать и воспитывал ненависть и волю к уничтожению этого народа... В действительности он пропагандировал лишь ту мысль, что евреев вследствие их чужеродности нужно удалить из народной и экономической жизни в Германии и лишить тесных связей с германским народом.
Далее, он всегда намеревался разрешить еврейский вопрос в международном масштабе, не признавал лишь частичного решения этого вопроса, то есть в масштабах Германии или Европы, и отклонял его. Именно с этим связано то, что он в передовой статье газеты «Дер штюрмер» в 1941 году предлагал избрать местом поселения для евреев французский остров Мадагаскар.
В соответствии с вышеупомянутым он видел окончательное решение еврейского вопроса не в физическом уничтожении евреев, а в их выселении... Можно утверждать, что подсудимый, когда ему было поручено руководство антисемитскими мероприятиями, не допустил каких-либо насильственных мероприятий против еврейского населения.
Я считаю, что моей задачей как защитника является рассмотреть и изложить не только вопрос о том, стремился ли подсудимый Штрейхер с помощью своих речей, действий и публикаций добиться того успеха, о котором говорило здесь обвинение, но также и вопрос о том, добился ли он в действительности этого успеха. Поэтому нужно исследовать вопрос о том, действительно ли Штрейхер привил германскому народу в такой степени антисемитский дух, что дал руководству германского народа возможность совершить такие преступления, которые действительно были совершены. Далее следует рассмотреть вопрос о том, привил ли подсудимый германской молодежи ненависть к евреям в такой степени, о которой говорит обвинение. Наконец, следует решить вопрос о том, был ли Штрейхер действительно тем человеком, который духовно и морально подготовил для совершения преступлений исполнительные органы власти по уничтожению евреев.
Мне кажется, что прежде, чем заняться рассмотрением этого вопроса, важно указать на то обстоятельство, что значительная часть статей, которые были опубликованы в газете «Дер штюрмер» и на основании которых обвинение хочет сделать вывод о существовании пропаганды, направленной на истребление и уничтожение евреев, была написана не самим Штрейхером, а принадлежит перу его сотрудников и исходит, в частности, от заместителя гаулейтера Карла Гольца, известного своими ультрарадикальными установками. Хотя подсудимый Штрейхер и несет формальную ответственность за статьи и перед лицом суда решительно взял на себя эту ответственность, все-таки данный момент является важным для определения размера его уголовно-правовой ответственности...
Подсудимый Штрейхер не может оспаривать и никто не должен защищать это, что он постоянно помещал в газете «Дер штюрмер» статьи и выступал с речами, которые носили глубоко антисемитский характер и по меньшей мере имели своей целью исключение евреев из общественной жизни Германии.
Первая мировая война закончилась поражением Германии... Искали козла отпущения за проигранную войну и думали, что нашли его в лице евреев. Зависть, недовольство и упущение из вида собственных недостатков окончательно способствовали тому, чтобы создать неблагоприятное отношение к еврейскому населению... На такой почве и из этой среды возник «Дер штюрмер»... Некоторые слои населения проявляли интерес к такого рода скандальным историям и по этой причине подписывались на газету «Дер штюрмер». Но лишь только в том случае можно увидеть в этом преступный образ действий — вероятно, такова же точка зрения и обвинения, — если подобный род литературной и ораторской деятельности привел к преступному результату...
Господин обвинитель утверждал, что без продолжительных лет травли евреев со стороны Штрейхера германский народ не одобрил бы преследования евреев и Гиммлер не нашел бы в рядах германского народа исполнительных органов для проведения мероприятий по уничтожению евреев. Если подсудимого Штрейхера следует за это привлечь к судебной ответственности, то нужно доказать, что совершенные преступления вытекали из имевшего место подстрекательства...
Затем произошло то, что с приходом партии к власти вся германская пресса попала под контроль партии, которая тотчас же приступила к тому, чтобы унифицировать прессу, то есть сделать так, чтобы какая-либо центральная инстанция сверху руководила бы прессой в духе национал-социалистской политики и национал-социалистского мировоззрения. Это произошло через министра пропаганды и руководителя имперской прессы с помощью официального партийного органа «Национал-социалистская партийная корреспонденция». Особенно министр пропаганды доктор Геббельс, которого такие сведущие лица, как Геринг, Ширах, Нейрат и др., охарактеризовали как самого крайнего представителя антисемитского направления в правительстве, считал необходимым по нескольку раз в неделю помещать во всей германской прессе, охватывавшей более чем три тысячи ежедневных газет и иллюстрированных журналов, передовые статьи, написанные в антисемитском духе...
Подсудимый Штрейхер, по крайней мере с 1937 года, начал постепенно утрачивать свой авторитет и влияние даже в собственной области (гау) во Франконии. Причины этого достаточно известны...
Был издан целый ряд законов для того, чтобы отделить германские слои населения от еврейских. Примером являются так называемые законы об охране расовой чистоты в сентябре 1935 года, которые угрожали смертной казнью за кровосмешение германского народа с еврейскими слоями населения... Такими же были законы, изданные в ноябре 1938 года, относительно исключения еврейского населения из экономической жизни Германии...
Об антисемитской демонстрации, имевшей место в ночь с 9 на 10 ноября 1938 г.
Доказано, что эти акты насилия не осуществлялись стихийно германским народом, а что они подготавливались по указанию доктора Геббельса и проводились при поддержке государственного и партийного аппарата.
Успех и последствия демонстраций, которыми руководило государство и которые самым циничным образом выставлялись за границей как выражение возмущения германского народа по поводу убийства секретаря посольства фон Рага в Париже, были совершенно иными, чем те, на которые рассчитывали зачинщики демонстрации. Эти акты насилия и эксцессы, основанные на низменных инстинктах, единогласно порицались... Вместо враждебного отношения к еврейскому народу они вызывали чувство сострадания и участия в его судьбе: Вряд ли какое-либо другое мероприятие партии вызывало такое всеобщее внимание. Общественность находилась под таким впечатлением, что подсудимый Штрейхер, будучи гаулейтером, счел необходимым в речи, произнесенной в Нюрнберге, предостеречь от столь большого сочувствия к евреям...
Все эти факты свидетельствуют о том, что сам народ не испытывал вражды к евреям, несмотря на антисемитскую пропаганду, проводимую государством...
Обвинение заявило, что такие мероприятия, как массовое истребление евреев, мог одобрять лишь только народ, воспитанный в духе сильной ненависти к евреям такими людьми, как подсудимый. Таким образом, всем немцам делается упрек в том, что они знали об уничтожении евреев и одобряли это уничтожение. Это такое обвинение, тяжесть и последствия которого для будущего германского народа вообще не поддаются измерению.
Да, но одобрял ли действительно германский народ эти мероприятия?
Одобрять можно только такие вещи, о которых вы осведомлены. Но если считать доказанным утверждение обвинения, то логически нужно сделать также вывод о том, что германский народ действительно знал об этих фактах.
Из представленных доказательств по данному вопросу явствует, что рейхсфюрер СС Гиммлер, уполномоченный Гитлером, и его сотрудники непосредственно окружили все эти мероприятия мраком неизвестности, угрожая строжайшими наказаниями за каждое нарушение строго предписанного молчания, сумели скрыть все то, что разыгрывалось на Востоке и в лагерях уничтожения, за железным занавесом, полностью скрывавшим от общественности все преступления...
Народ Германии мог узнать о мероприятиях по уничтожению евреев только от людей, которые сами работали в лагерях.
Необходимо также осветить и ту роль, которую обвинение приписывает подсудимому Штрейхеру, утверждая, что он воспитал немецкую молодежь в антисемитском духе и настолько пропитал ее духом ненависти к евреям, что это пагубное действие сохранится надолго после