Поскольку отправка иностранных рабочих в империю была таким мероприятием, которое объективно нарушало нормы международного права, необходимо рассмотреть, в какой степени участие в нем можно инкриминировать подсудимому Шпееру. Подсудимый Шпеер во время своего допроса перед началом процесса 18 октября 1945 г. признал, что ему было известно, что, по крайней мере, с сентября 1942 года иностранные рабочие не направлялись более в империю добровольно. Он был согласен с этим, потому что не было никакой возможности удовлетворить потребности в рабочей силе иным путем. Из данного заявления можно сделать вывод, что подсудимый был убежден в необходимости этого мероприятия в связи с бедственным положением. Таким образом, субъективно в качестве довода в его защиту можно сказать, что он верил в наличие такого бедственного положения, исключавшего незаконность указанных действий. При этом надо учитывать и то, что подсудимый Шпейер выполнял чисто техническую задачу.
В отличие от других ведомств, проводивших политику отправки иностранных рабочих на территорию Германии, подсудимый Шпеер стремился использовать рабочих каждой страны для ее собственных нужд. Вследствие этого он старался препятствовать депортации рабочих с родины.
В доказательство своего утверждения о том, что Шпеер интенсивно помогал проведению депортации иностранных рабочих с целью их применения на принудительных работах в Германии, обвинение сослалось на документ ПС-556, представляющий собой заметку Заукеля об одном телефонном разговоре со Шпеером 5 января 1943 г. Однако в противовес этому документу был представлен другой документ — копия протокола заседания у Гитлера с 3 по 5 января 1943 г., в котором затрагивается та же самая тема, которой касался и указанный телефонный разговор. Хотя в этом протоколе и приводятся резкие замечания Гитлера, все же из него видно, что запись в заметках Заукеля не соответствует действительности. Подсудимый Шпеер уже тогда был не в ладах с Заукелем. Содержащееся в протоколе заседания у Гитлера поручение фюрера, данное Шпееру об организации управления французской военной промышленностью, содержало указания Шпееру по поводу того, как следует создавать предприятия закрытого типа. Практически этим было достигнуто прекращение вывоза рабочей силы из Франции, то есть как раз обратное тому, что желало бы доказать обвинение. Нужно еще указать и на документ РФ-22, который констатирует, что по соглашению, заключенному Шпеером с Бишелоном, вывоз в Германию рабочих с октября месяца 1943 года сократился до 1/10...
Подсудимому Шпееру нельзя вменять в обязанность проверять с точки зрения международного права мероприятия, которые проводились Заукелем, по следующей причине.
Переброска иностранных рабочих на территорию империи практиковалась еще задолго до того, как Шпеер в 1942 году был назначен на свой пост. Он полагался на то, что законность этих мероприятий была проверена еще до их введения. Обязанность самостоятельной проверки законности указанных мероприятий не была возложена на него, и он мог положиться на то, что инстанции, занимающиеся вопросами распределения рабочей силы, имеют все законные основания к проведению своих мероприятий. За время его деятельности генеральный уполномоченный по распределению рабочей силы несколько раз говорил ему о том, что переброска рабочей силы в Германию производится в рамках законности. Он мог полагаться на то, что уполномоченные правительством инстанции, занимавшиеся вопросами распределения рабочей силы, вполне удостоверились в том,- что такие мероприятия допускаются законом...
Обвинение особо подчеркивает то обстоятельство, что подсудимый Заукель был назначен германским уполномоченным по распределению рабочей силы по настоянию Шпеера и что поэтому Заукель в большей или меньшей степени был орудием в руках подсудимого Шпеера и по этой причине находился в большой зависимости от него. Но этот взгляд не соответствует тому, что было в действительности. Заняв пост министра вооружения, Шпеер в скором времени установил, что существовавшая до тех пор система распределения министерством труда рабочей силы по предприятиям не отвечала требованиям, которые к ней предъявлялись. Поэтому Шпеер добился учреждения должности генерального уполномоченного по распределению рабочей силы, предложенная им кандидатура была отклонена, и на эту должность был назначен Заукель.
Тот факт, что подсудимый в качестве члена управления по Центральному планированию принимал участие в тех заседаниях управления, на которых рассматривалась проблема распределения рабочей силы, не может подкрепить утверждения обвинения.
Обвинение хочет использовать материалы заседания управления по центральному планированию в доказательство того, что Шпеер был ведущим участником мероприятий по получению рабочей силы из-за границы. В противовес этому нужно заметить, что обвинение предъявило лишь протоколы заседаний управления, отражающие ход заседания, но не решения, принятые на этих заседаниях, в то время как значение имеют именно решения управления.
Следует признать, что деятельность подсудимого Шпеера в управлении по центральному планированию не дает оснований считать его ответственным за переброску рабочей силы из оккупированных областей в Германию.
Весьма сомнительно с правовой точки зрения предъявляемое Шпееру обвинение в том, что он использовал рабочую силу на подведомственных ему предприятиях, заведомо зная о том, что Заукель доставлял этих рабочих из оккупированных областей в Германию в большинстве случаев помимо их воли.
Если бы отправка рабочей силы в Германию была преступлением с точки зрения международного права, то состав этого преступления был бы законченным с того момента, как эта рабочая сила была бы доставлена в Германию. Тот факт, что доставленные в Германию люди посылались на работу, представляет собою новый состав преступления, для обозначения которого обвинение применяет понятие «рабский труд». При этом нужно иметь в виду, что специальным имперским законом и последующими распоряжениями была введена общая повинность, в силу которой каждый немец был обязан работать на военные нужды...
Иностранные рабочие, направленные в Германию, также подчинялись этому порядку. Не подлежит сомнению, конечно, что распространение трудовой повинности, относящейся непосредственно к немцам, на жителей оккупированных областей не соответствует тексту Гаагских правил ведения сухопутной войны.
Гаагские правила ведения сухопутной войны составлялись на основе другого понимания войны и не могли предвосхитить условий, создаваемых экономической войной. На вопрос о том, предусматривают ли Гаагские правила всю сумму полномочий оккупационных властей, надо ответить отрицательно...
Главный обвинитель от США судья Джексон при перекрестном допросе подсудимого Шпеера предъявил ряд документов, свидетельствующих о плохом обращении с иностранными рабочими, работавшими в фирме Круппа в Эссене, заявив при этом, что он не пытается возложить вину за каждый отдельный случай на подсудимого Шпеера.
Среди этих документов находятся аффидевит доктора Егера, о котором уже говорил доктор Серватиус; далее идет письмо паровозостроительного отдела фирмы Круппа, датированное февралем 1942 года, то есть тем временем, когда подсудимый Шпеер только что вступил на должность министра... Далее предъявленный документ Д-321 описывает обстоятельства, при которых в 1941 году русские рабочие были отправлены в Эссен, то есть говорит также о том периоде, когда Шпеер еще не был министром...
На основании проверки положения рабочих одной фирмы нельзя делать выводы о том, что вся система была такова. Необходимо был о бы доказать существование такой системы.
Хотя эти факты не имеют принципиального значения для оценки деятельности подсудимого Шпеера с точки зрения уголовного права, но они имели бы решающее значение при определении степени его участия в системе использования иностранных рабочих на военных предприятиях.
Когда подсудимый приступил к исполнению своих обязанностей, он застал уже существующую практику использования иностранной рабочей силы и военнопленных. Другими словами, он не может рассматриваться как основоположник этой практики, что также должно быть принято во внимание при вынесении приговора, так как отойти от уже усвоенной практики было невозможно. Еще до назначения подсудимого Шпеера министром иностранные рабочие в большом количестве привозились в Германию как с Запада, так и с Востока...
Весной 1943 года вооружение военно-морского флота было передано министерству Шпеера, и с этого времени заявки на рабочую силу проходили через отдел по использованию рабочей силы.
Осенью 1943 года к этому присоединилось и все остальное производство, причем промышленность вооружений военно-воздушного флота продолжала самостоятельно подавать заявки на рабочих генеральному уполномоченному по распределению рабочей силы до августа 1944 года...
Распределение рабочих находилось исключительно в распоряжении подчиненных подсудимому Заукелю органов труда, так что ни отдельные заводы, ни учреждение подсудимого Шпеера, ни он сам не имели влияния на распределение. Предоставлять ли по заявкам отечественных рабочих, иностранцев или военнопленных, зависело исключительно от органов труда.
Учреждениям Шпеера оставалось лишь руководство находившимися в хозяйственных отраслях рабочими, которые ранее уже были направлены на заводы генеральным уполномоченным по распределению рабочей силы.
Полномочия органов министерства вооружения в отношении рабочей силы были сведены к так называемым «перемещениям», то есть к переброске рабочих с одного военного завода на другой. Было бы ошибочно делать отсюда вывод об ограничении полномочий генерального уполномоченного по использованию рабочей силы и о значительном расширении полномочий Шпеера.
Подводя итоги по этому пункту обвинения, следует сказать следующее.
Шпеер не ответствен за методы вербовки иностранной рабочей силы так же, как и за отправку ее в Германию. На него может быть возложена лишь ответственность за использование части этой рабочей силы в Германии.