Через шесть месяцев, окрыленный бескровной австрийской победой, Гитлер в секретной директиве Кейтелю писал о своем «неуклонном решении разбить Чехословакию военными силами в ближайшем будущем» (ПС-388). В тот же день Иодль записал в своем дневнике, что фюрер заявил о своем окончательном решении уничтожить Чехословакию в ближайшем будущем и приступил ко всеобъемлющим военным приготовлениям (ПС-1780). К апрелю план был усовершенствован таким образом, что предусматривал нападение на Чехословакию с «молниеносной быстротой» в результате какого-либо «инцидента» (ПС-388).
Во всех областях приготовления все больше принимали очертания подготовки к завоевательной войне на основе предположения, что она разовьется в мировую войну. В сентябре 1938 года адмирал Карлс официально заявил о «проекте ведения морской войны против Англии»:
«Мы вполне согласны с основной темой этого трактата.
1. Если, согласно решению фюрера, Германия хочет занять положение мировой державы, ей нужно не только достаточное количество колониальных владений, но также безопасные морские коммуникации и безопасный выход к океану.
2. Оба требования могут быть осуществлены лишь вопреки англо-французским интересам и путем ограничения господствующего положения этих стран как великих держав. Считается маловероятным, чтобы это могло быть достигнуто мирным путем. Следовательно, решение возвести Германию в ранг мировых держав толкает нас на необходимость проводить соответствующие военные приготовления.
3. Война с Англией в то же время означает войну против Британской империи, против франции и, возможно, против России и против большого количества заокеанских стран, другими словами, против 1/2 или 1/3 всего мира.
Она может быть оправданна и может рассчитывать на успех, лишь если она будет подготовлена с экономической точки зрения так же, как и с точки зрения политической и военной, и будет вестись с целью завоевания для Германии выхода к океану»
Трибуналу известны те категорические заверения, которые немцы давали обеспокоенному общественному мнению после аншлюса, после Мюнхена и после оккупации Богемии и Моравии в том, что все требования Германии удовлетворены и что у Гитлера «нет больше территориальных требований к Европе». Протокол заседания этого Суда показывает, что эти заверения были преднамеренно ложными и что те, кто занимал высокие посты в кровавом братстве нацизма, знали об этом.
Уже 15 апреля 1938 г. Гитлер указывал Муссолини и Чиано, что обладание этими территориями сделает возможным нападение на Польшу (ПС-1874). Один из чиновников министерства Риббентропа писал 26 августа 1938 г., что «после разрешения чехословацкого вопроса все будут считать, что Польша будет следующей на очереди» (ТС-76).
После вторжения в Польшу Гитлер бахвалился, что именно триумф в Австрии и Чехословакии явился «основой для действий против Польши» (ПС-789). Геринг рационально использовал этот триумф и немедленно отдал инструкции по эксплуатации сначала Судетов, а затем и всего протекторате для усиления германского военного потенциала (Р-133).
В мае 1939 года проводимая нацистами подготовка достигла такого состояния, что Гитлер признался подсудимым Герингу, Редеру, Кейтелю и другим, что он готов «напасть на Польшу при первой удобной возможности», хотя он и признавал, что «дальнейшие успехи не могут быть достигнуты без кровопролития». Грабительские мотивы, лежавшие в основе этого решения, будут понятны из следующей цитаты, которая вторит лейтмотиву «Майн кампф»:
«Обстоятельства должны приспосабливаться к целям; это невозможно без вторжения в другие государства и без захвата их собственности. Жизненное пространство, пропорциональное могуществу государства, является основой всякой власти. Дальнейшие успехи не могут быть достигнуты без расширения нашего жизненного пространства на Востоке...»
В то время как доверчивый мир был убаюкан и окутан паутиной лживых заверений о мирных намерениях, нацисты готовились не как прежде к войне вообще, а к определенной войне. Подсудимые Геринг, Кейтель, Редер, Фрик, Функ и Другие собрались в июне 1939 года в качестве членов имперского совета обороны. Протокол этого совещания, аутентичность которого удостоверена Герингом, является ярким свидетельством того, каким образом каждый пункт нацистского плана представлял собой звено в общей цепи. Пять главных подсудимых за три месяца до того, как первое танковое соединение пересекло границу Польши, уже планировали «использование населения в военное время» и зашли так далеко, что стали определять очередность отдельных отраслей промышленности в отношении снабжения их рабочей силой «после того, как будет мобилизовано 5 миллионов рабочих». Они выработали меры с тем, чтобы избежать «неразберихи в ходе мобилизации», и объявили, что намерены «захватить и удерживать инициативу в первые и самые решающие недели войны». Далее они намеревались использовать в промышленности военнопленных, уголовных преступников и заключенных концентрационных лагерей. После этого они приняли решение о «трудовой повинности для женщин во время войны». Они к тому времени уже обратились с просьбой о доставке 1172 тысяч рабочих-специалистов и утвердили использование 727 тысяч из них; это мероприятие было отнесено к числу совершенно необходимых. Они бахвалились тем, что повестки о явке на работу «лежат наготове в пачках в управлениях по труду». Они решили увеличить снабжение промышленности рабочей силой путем вывоза в Германию «сотен тысяч рабочих» из протектората, которых они собирались расквартировать в бараках (ПС-3787).
Именно из протокола этого весьма важного совещания, на котором присутствовали многие из основных подсудимых, явствует, каким образом план о начале военных действий сочетался с планом ведения войны путем использования в промышленности незаконных источников рабочей силы.
Гитлер, объявляя о своем плане нападения на Польшу, уже предвидел в качестве одного из логических последствий этого плана проведение программы рабского труда; при этом он под секретом сообщил подсудимым Герингу, Редеру, Кейтелю и ряду других, что населением Польши «можно будет располагать в качестве источника рабочей силы». Эта часть плана была приведена в исполнение франком, который в качестве генерал-губернатора сообщил Герингу, что он поставит империи по крайней мере миллион сельскохозяйственных и промышленных рабочих мужского и женского пола (ПС-1374), и Заукелем, под давлением которого в результате вербовки, проводимой на оккупированных территориях, было собрано количество рабочих, подчас равное количеству всего населения некоторых небольших европейских стран.
Здесь снова выявляется связь между работой на военные нужды и концентрационными лагерями, которые представляли собой источник рабочей силы, используемый все шире и со все увеличивающейся жестокостью. Соглашение между Гиммлером и министром юстиции Тираном, заключенное в 1942 году, предусматривало, что:
«...для приведения в исполнение вынесенных приговоров асоциальные элементы должны передаваться рейхсфюреру СС с тем, чтобы умерщвлять их тяжелым трудом»
По директиве СС заключенные, прикованные к постели, предназначались для работ, которые могли выполняться в кровати (ПС-1395). По приказу гестапо было арестовано 45 тысяч евреев в целях «пополнения концентрационных лагерей рабочей силой» (ПС-1472). Из Венгрии было доставлено 100 тысяч евреев с тем, чтобы пополнить лагеря рабочей силой (Р-124). По инициативе подсудимого Деница рабочая сила из концентрационных лагерей использовалась при постройке подводных лодок (С-195). Таким образом, концентрационные лагеря, с одной стороны, были включены в военную промышленность и, с другой, — в систему отправления правосудия и осуществления политических целей нацистов.
Использование рабочей силы военнопленных, как это предусматривалось по плану, утвержденному на этом совещании, увеличивалось с ростом потребностей Германии. В период, когда каждый германский солдат был нужен на фронте и в тылу не хватало людей, русских военнопленных заставляли обслуживать зенитные орудия, направленные против самолетов союзников. Фельдмаршал Мильх в следующих словах показывал, как забавляли нацистов эти вопиющие нарушения международного права: «Очень забавно, что русским приходится обслуживать орудия» (Р-124).
Приказы об обращении с советскими военнопленными были настолько жестокими, что адмирал Канарис, указав на то, что «следствием их явятся произвол в обращении с заключенными и убийства», обратился в ОКВ с протестом против этих приказов, основываясь на том, что они представляют собой нарушение международного права. Кейтель ответил весьма недвусмысленно:
«Возражения строятся, исходя из концепции рыцарского способа ведения войны! Это гибельно для идеологии! Поэтому я одобряю и поддерживаю эти мероприятия!»
Женевская конвенция была бы открыто выброшена за борт, если бы Иодль не представил своих возражений, так как он хотел извлечь преимущества из дальнейшего соблюдения статей этого договора союзниками, в то время как Германия не чувствовала бы себя ни в коей мере ими связанной.
С подобной же тщательностью в нарушение правил ведения войны подготавливались другие преступления, которые ставили своей целью победу германского оружия. В октябре 1938 года, почти за год до начала войны, уже намечалась политика последующих нарушений установленных правил ведения войны в самых крупных масштабах. Верховное командование издало совершенно секретный список лживых объяснений, которые Должны были в подобных случаях приводиться министром пропаганды (С-2). Еще ранее командующим вооруженными силами был отдан приказ использовать любые способы ведения войны в случае, если они могут облегчить победу (Л-211). Уже в ходе войны приказы становились все более и более беспощадными. Характерный приказ Кейтеля, требовавший применения «