самых жестоких мер», гласил: «Войска обязаны применять любые меры без ограничения, направляя их даже против женщин и детей, если такие меры гарантируют нам успех».
Германские военно-морские силы были в той же степени заражены данной теорией, как сухопутные войска. Редер каждый раз, когда это было необходимо для достижения стратегических успехов, издавал приказы о нарушении существующих правил ведения войны (С-157). Дениц требовал, чтобы экипажи его подводных лодок не спасали остававшихся в живых членов команд торпедированных вражеских судов с тем, чтобы наносить урон торговому флоту союзных наций, опустошая ряды его моряков (Д-642).
Таким образом, военные преступления против войск союзников и преступления против человечности, совершаемые на оккупированных территориях, неоспоримо представляют собой часть программы ведения войны, так как, по расчетам немцев, они являлись обязательным условием осуществления надежд Германии на успех.
Подобным же образом все преступления, совершенные до начала войны, включая преследования внутри Германии, подобно камням в мозаике, складываются в тонкий узор вокруг плана ведения агрессивной войны. Нигде так ясно не видно, что вся система преступлений нацистского гнета и террора, совершенных внутри Германии, тесно переплетается с военными преступлениями, как в той странной смеси легкомыслия и расчета, которую представляют собой показания Германа Геринга. Описывая цели нацистской программы до захвата власти, Геринг сказал:
«Прежде всего вставал вопрос о том, чтобы добиться установления в Германии иного политического строя, который дал бы Германии возможность выступить не просто с протестом против ограничений [Версальского договора], но и с протестом такого рода, с которым нельзя будет не считаться».
Геринг признал, что с этой целью был составлен план свержения Веймарской республики, захвата власти и проведения нацистской программы всеми необходимыми для этого методами, вне зависимости от того, имели ли они законный или противоправный характер.
Из перекрестного допроса Геринга явствует, как неизбежно следовали за этим все элементы программы преступлений. В связи с тем, что нацисты признали необходимым создание сильного государства для того, чтобы избавиться от Версальского договора, они приняли принцип фюрерства. Захватив власть в свои руки, нацисты пришли к выводу, что необходимо эту власть защищать путем упразднения парламентского правительства и подавления всей организованной оппозиции со стороны политических партий (Л-83). Это получило отражение в философской концепции Геринга, гласившей, что опера важнее, чем рейхстаг. Не допускалась даже «оппозиция со стороны отдельных лиц, за исключением тех случаев, когда затрагиваемые вопросы не имели никакого значения».
Для того чтобы гарантировать подавление оппозиции, необходимо было создать тайную политическую полицию. В целях подавления «неисправимых» противников необходимо было создать концентрационные лагеря и учредить институт превентивного заключения. Превентивное заключение, в соответствии с показаниями Геринга, означало следующее:
«Арестовывались и направлялись в превентивное заключение люди, не совершившие какого-либо преступления, но способные в том случае, если бы они остались на свободе, совершить возможные действия, направленные к причинению вреда германскому государству».
Те же цели развязывания войны доминировали и в вопросе об истреблении евреев. Вначале главную роль играли фанатизм и политический расчет, так как антисемитизм и связанная с ним теория «козла отпущения» представляли собой ту тележку, на которой нацисты ехали к власти. Именно по этой причине развратник Штрейхер и богохульник Розенберг радушно встречались как участники партийных съездов, именно поэтому их сделали руководителями и высшими чиновниками государства и партии. Однако вскоре нацисты стали рассматривать евреев как авангард оппозиции, направленной против полицейского государства, с помощью которого они планировали реализовать свои планы военной агрессии. В качестве причины, объяснявшей необходимость отстранения евреев от участия в политической и экономической жизни Германии, приводились опасения по поводу их пацифистских настроений и их оппозиции по отношению к ярко выраженному национализму. В связи с этим евреев, как скот, перевозили в концентрационные лагеря, где их насильственно использовали как рабочую силу для военных нужд.
На совещании, имевшем место 12 ноября 1938 г., через два дня после неистовых еврейских погромов, спровоцированных Геббельсом и проведенных руководящим составом партии и СА, Геринг, Функ, Гейдрих, Геббельс и другие нацисты, занимавшие высокие посты, разработали программу устранения евреев из германской экономики.
Принятые к проведению мероприятия включали заключение евреев в гетто, сокращение норм продовольственного снабжения для них, «ариизацию» их магазинов и ограничение свободы их передвижения (ПС-1816). Здесь таился еще один довод в объяснение причины преследования евреев, заключавшийся в том, что полная конфискация их собственности содействовала финансированию германского перевооружения. Хотя план Шахта получить иностранную валюту в качестве выкупа за еврейское население Германии не был принят, тем не менее евреев ограбили до такой степени, что Геринг получил возможность сообщить имперскому совету обороны о том, что критическое состояние имперской казны, вызванное перевооружением, было облегчено «благодаря миллиардному штрафу, наложенному на евреев, и благодаря доходам, полученным Германией в результате ариизации еврейских предприятий» (ПС-3575).
Общий взгляд, брошенный на скамью подсудимых, позволяет заключить, что, несмотря на склоки среди них, каждый выполнял свою роль, действуя согласованно с другими, и все они активно помогали осуществлению общего плана. Противоречит практике, что люди, столь различные по происхождению и по своим способностям, содействовали все же друг другу в достижении своих целей.
Огромная и разносторонняя деятельность Геринга носила полу милитаристский и полу гангстерский характер. Он тянулся своими грязными руками за каждым куском пирога. Он использовал своих молодчиков из СА для того, чтобы привести банду к власти. Для того чтобы укрепить эту власть, он задумал сжечь рейхстаг, основал гестапо и создал концентрационные лагеря. Он в равной степени умело действовал как при истреблении оппозиции, так и при инсценировке скандальных инцидентов для того, чтобы избавиться от упрямых генералов. Он создал военно-воздушные силы и бросил их на своих беззащитных соседей. Он был одним из самых активных участников изгнания евреев из страны. Путем мобилизации всех экономических ресурсов Германии он сделал возможным ведение войны, в планировании которой принимал активное участие. Он являлся вторым после Гитлера лицом, координировавшим деятельность всех подсудимых для достижения общей цели.
Роль, которую играли остальные подсудимые, хотя она и была менее представительной и менее наглядной, чем роль рейхсмаршала, тем не менее являлась неотъемлемым и необходимым вкладом в общие усилия; без любого из подсудимых успех общего дела был бы поставлен под угрозу срыва. Виновность этих людей в совершении целого ряда отдельных действий была здесь доказана. Нет никакого смысла рассматривать сейчас те преступления, с которыми предъявленные доказательства связывают имена подсудимых; кроме того, я не располагаю для этого достаточным временем. Тем не менее, рассматривая заговор как единое целое и как механизм в действии, мне хотелось бы бегло остановиться на наиболее значительных услугах, которые каждый из этих людей оказал общему делу.
Фанатик Гесс, перед тем как его обуяла страсть к странствованиям[39], был инженером, управлявшим механизмом партии, передававшим составу партии пропагандистские установки, осуществлявшим надзор над всеми сторонами деятельности партии и сохранявшим ее наготове как преданное и послушное орудие власти.
Когда за границей начинали осознавать положение вещей и тем самым ставился под угрозу успех нацистских захватнических планов, на сцену выступал двуличный фон Риббентроп — торговец ложью, которому поручено было рассеивать подозрения, выступая с проповедями об ограниченных и мирных намерениях.
Кейтель, безвольное и послушное орудие, передал партии орудие агрессии — вооруженные силы и направлял их при выполнении поставленных перед ними преступных задач.
Кальтенбруннер, великий инквизитор, принял от Гейдриха его кровавый плащ с тем, чтобы задушить оппозицию и добиться покорности террором; он утвердил власть национал-социализма на трупах безвинных жертв.
Розенберг, духовный отец и проповедник теории «расы господ», явился создателем доктрины ненависти, которая послужила первым импульсом к уничтожению евреев; он применил свои атеистические теории на практике на восточных оккупированных территориях. Длинный список нацистских злодеяний разбавлялся еще скукой его путаной философии.
Фанатик Франк утвердил нацистский контроль путем установления нового порядка — власти, основанной на беззаконии, тем самым превращая волю партии в единственный критерий законности; он экспортировал свою систему беззакония в Польшу, которой правил с тиранией Цезаря, и сохранил в живых лишь жалкие остатки населения.
Фрик, безжалостный организатор, помогал партии при захвате власти, руководил полицейскими учреждениями с тем, чтобы сохранить для нее власть, и приковал экономику Богемии и Моравии к германской военной машине.
Штрейхер, ядовитый пошляк, составлял и распространял непристойные расовые пасквили, которые побуждали народ одобрять все усиливавшиеся по своей безжалостности операции по «расовому очищению» и содействовать их проведению.
В качестве министра экономики Функ ускорял темпы перевооружения, а в качестве президента Рейхсбанка помещал на хранение в банк золотые коронки с зубов жертв концентрационных лагерей. Это, по всей вероятности, самый жуткий источник дохода в истории банков.