Но только до тех пор, пока в день моего рождения, почти в полночь на пороге моей палаты не объявился один незваный гость…
Я специально просила всех в этот день не приезжать, чтобы не ставить медучреждение на уши. Еще вчера утром в соседнюю палату привезли двух мелких мальчишек, очень неудачно столкнувшихся на ледяной горке. Почему даже не родственников определили вместе, я сразу не поняла, но одна из медсестер украдкой проболталась: виновником, который специально врезался на санках в мальчишку поменьше, оказался сынок до опупения богатых родителей, и те, дабы замять неприятный инцидент, оплатили лечение второму.
А сразу после них доставили взрослую, вроде, девицу, попытавшуюся покончить с собой. Уж не знаю, чего у нее там приключилось на самом деле, но слухи ходили, будто нежная барышня связалась с женатиком, и тот, вместо развода и новой любви, грубо ее кинул. От того нежная девочка Даша и вышла в окно, правда высоты пятого этажа, слава Богу, не хватило, чтобы она убилась окончательно.
Вот и чего добивалась, глупая? Мужика это к ней не привяжет, родители перепугались до седин, а жизнь продолжилась дальше, добавив к остальным неприятностям долгие мучения тела и муки совести. Никогда не понимала таких людей…
А, ну и на закуску, к вечерку, принесли бабушку — божьего одуванчика, с поломанным копчиком и раскрошенной челюстью. Поскользнулась, бедная, на крылечке собственного подъезда, да и скатилась вниз, на тротуар. Не частое явление, в общем-то, каждый год одно и то же со всех экранов — зима пришла неожиданно, к ней просто не успели подготовиться! В общем, ох уж этот гололед… И ох уж, эти коммунальщики!
Короче говоря, ночь прошла бурно и безрадостно. Несмотря на звукоизоляцию, слышно было, как бегают врачи, санитары и медсестры, как ревут дети, как хрипло охает старушка, и как тонко стонет «попрыгунья». Ну и как на следующий день устраивать тут мини-праздник? Итак, могло возникнуть столпотворение, кто-нибудь додумался бы еще шарики с огромным тортом приволочь!
В общем, совесть во мне возобладала над желанием отхватить хоть какое-то подобие праздника, и я мужественно сдержала всех желающих меня навестить и поздравить. Телефон, естественно, разрядился дважды за день — столько было звонков и смс, а уж мессенджеры с соцсетями вовсе будто с ума посходили.
На то, чтобы угомонить всех и сообщить, что я скоро буду дома, тогда и загудим, ушло почти все время. Всё вроде обошлось…
А уже почти ночью ко мне заявился неучтенный посетитель.
— Крестный? — я удивленно моргнула, отрываясь от книжки, которую дочитывала перед сном, из всего освещения оставив только скудную подсветку над кроватью. — Да ладно? Как?
— Ну, привет, привет, звезда моя, — добродушно рассмеялся мужчина в возрасте, но все еще подтянутый и, пожалуй, даже шикарный. И мы, кстати, с ним созванивались днем, и он ни слова ни произнес о своих планах! — Рад, что узнала. Не выгонишь старика?
— Да тьфу на вас, дядь Лёня, — негромко рассмеялась я, откладывая букинистическое издание на тумбочку. — Скажете тоже. Вам же не девяносто сегодня стукнуло, а всего пятьдесят. Как отметили? Да вы проходите!
— Спасибо, — от души улыбнулся крестный, который был сегодня слегка небрит, слегка нетрезв, одет с иголочки и сжимал в руках красивый керамический горшочек с небольшим «денежным» деревом.
К-хм. Я, надеюсь, это не намек?!
Интересоваться было глупо. А еще — бесполезно. До конца зажившей головой чую, он всё скажет сам. Ну, не просто же так он сюда пришел на ночь глядя!
Так что я просто подвинулась и сгребла к краю одеяло, давая папиному другу возможность присесть прямо на комфортную койку. Запасных кресел у меня в палате, увы, не водилось, а единственный стул куда-то уволокла медсестра — вроде как снова собиралась просидеть всю ночь у палаты мальчишек.
— Ну, рассказывай, как ты тут, дочка? — пристроив не цветущий, а, значит, безопасный для меня цветок прямо на полу, крестный невозмутимо устроился рядышком. — Лучше?
— Да домой уже скоро, — фыркнула я, не удержав детское желание наябедничать. — Надоели эти стены хуже горькой редьки. Но Костю и Ваську не убедишь, они же упрямые. А врач только их и слушает. Эти жулики мне кроме пижамы никакой одежды не привезли, чтобы не сбежала! Так что там с праздником-то? Как всё прошло?
— Скучно, Нютка, — мужчина легонько щелкнул меня по носу. — Старпёры с коньяком, их тощие швабры в брюлликах, редкая молодежь, причем какая — куда не плюнь, в блогера попадешь. Журналисты пытались прорваться, охрана пугала, резали помпезный торт, который невозможно жрать. И мой сын с кислой рожей! Ладно, хоть Васька ради случая в приличный вид себя привел… Отца твоего не хватало, Нютка. И тебя тоже.
— Ничего, — я прильнула к крестному, охватив того ладошками за плечо. — Скоро, я надеюсь, ему станет лучше. И вы обязательно увидитесь.
— Твои б слова, — папа Котика вздохнул. Всё-таки, как бы там ни было, он скучал по другу. — Но ты же понимаешь, всё не так просто. Сегодня ему лучше, а завтра…
— Эй, дядь Лёнь, полегче на поворотах, — покосилась я на него, и даже руку отпустила. — Что за негатив? Врачи пока только хорошие вести шлют. Я на зимних каникулах как раз съезжу туда и все подробно разузнаю. А до этого, что б ни-ни! Даже не задумываться ни о чем! Ладно?
— Это вряд ли, дочка, — к моему вящему удивлению, Леонид Олегович вдруг усмехнулся. — Не получится у тебя. Видишь ли, у меня на вас с Костей совершенно другие планы. А к твоему отцу слетаю я сам, немного позже.
— Крестный… — протянула я, натягивая одеяло на коленки, которые вдруг стали мерзнуть. — Я, конечно, не знаю, чего ты задумал. Но мне это не нравится!
— Нют, ну чего ты? — мужчина попытался ласково фыркнуть, однако при этом разговаривал со мной, как с маленькой девочкой. — Ты же мне как дочка. Я забочусь о тебе, как могу. И если я принимаю какие-то решения о твоей судьбе, то исключительно ради твоего блага. И потому, что твой отец меня просил.
— Крё-ё-ё-ёстный, — по-моему, я начала немного шипеть, как комнатная кобра. Конечно, как тут не шипеть? Я-то прекрасно поняла, в какую сторону он клонит! — Вот только не надо старую песню начинать! Я девочка взрослая, и сама со всем справлюсь.
— Ой, да не надо мне тут! — отмахнувшись от меня, как от мелкой глупой козявки, дядь Леня встал и принялся нервно расхаживать по палате, периодически запуская суховатые пальцы в темные волосы, уже покрытые первой сединой. — Взрослая она, самостоятельная. Куда твоя самостоятельность тебя привела, а? На больничную койку?
Ругаться, если честно, я не хотела. Не в такой день, да и вообще, в ближайшее время. Я ему слова поперек никогда не говорила, и на их с отцом решения не жаловалась. Но тут… извиняйте! Раз уж начал сам, молчать я теперь точно не собираюсь!
— То есть, в том, что вы с отцом решили поженить нас с Костей, составили чертово завещание, благодаря которому на меня охотились придурки с разной степенью отсутствия совести, и чуть меня же не убили — это всё моя вина?!
— А что вас не устраивает? — резко обернулся тот, взмахнув полами дорого, идеально сидящего на нем пиджака. — Вы вместе с самого детства, твой отец мне не чужой, у нас общее дело. Какого хрена вы нос воротите, я не пойму? Любви захотелось? Так любите друг друга, что за детский сад?!
— А, то есть это так просто! — окончательно вспылила я, чуть ли не подпрыгивая на кровати. — Захотел и увидел в друге — мужа. Класс! Нет, Леонид Олегович, вы, конечно, извиняйте, но мы так не умеем!
— А вы учитесь, дети, учитесь! — крестный тоже перешел на повышенные тона, откровенно начиная терять терпение. — Вам лет-то уже сколько, а? Вы не знаете, как серьезные дела делаются? Надо — пошли и женились, надо — детей нарожали, а надо — и на публику изобразили большую чистую любовь! Ты серьезно думаешь, мы с твоим отцом не видим, что на самом деле между вами с Костей происходит? Нет чувств — хрен с вами. Уважение, дружба, понимание — это более чем достаточно! У других и того нет, и ничего. И женятся, и живут годами, и бизнес не страдает!
— Крестный, вот вы сейчас не обижайтесь, — я зло прищурила глаза. — Но мне до вашего бизнеса дела нет! Вы сами эту кашу заварили, сами и расхлебывайте. Нет, я понимаю, если б в ваших решениях часть выгоды отводилась и мне… Но нет, вы же упомянули исключительно моего будущего мужа! А я так, средство достижения. Так что звиняйте, но участвовать в этом я отказываюсь. Категорически! Я поеду на каникулах в Китай, и я уговорю отца переписать завещание. Если вам так хочется видеть наследником Костю, пускай папа всё переписывает сразу на него. Я не просто не обижусь, я еще и спасибо скажу!
— Высказалась? — выслушав весь мой монолог, спокойно спросил дядя Лёня. — Молодец. А сейчас собирайся, мы едем домой. Водитель ждет у крыльца клиники.
— Леонид Олегович… Что во фразе «я в этом не участвую» вы сумели понять? — я упрямо сложила руки на груди, злясь все и больше на этот балаган вообще и на папиного друга в частности. — Я. Не. Пойду. Замуж. Точка!
— Пойдешь! — сделав шаг, мужчина вдруг вцепился в одеяло и резко его с меня сдернул. — Еще как пойдешь! Я уже объявил об этом на юбилее. Теперь для всего города ты официально невестка Фоминых.
— Крестный! — я округлила глаза, подавившись воздухом. — В смысле объявили?! Как вы могли?!
— Как, как… Взял и объявил! Надо было раньше, да я, старый дурак, всё на сына надеялся. Ну как же, мужиком воспитывал, думал, увидит других придурков рядом с тобой, ревность взыграет, и он образумится. А нет, так хоть о благородстве вспомнит, и хотя бы по дружбе решит тебе помочь, на фиктивный брак уговорит. А он что?
— А он что? — может, это было и резко, но мужчину я передразнила очень ядовито. — Поступил как настоящий друг и оставил выбор за мной? Какой он нехороший!
— Не язви, — мне резко погрозили пальцем. — Умные какие пошли, а! Сопли под носом не обсохли, а уже выбор им подавай! Научились бы нормально выбирать, этого разговора вообще не было бы. Вы бы давно поженились и всё! Потому что только романтичная сопля предпочитает какие-то там чувства и требует свободы воли, а взрослый самодостаточный человек