– Вот если я возьмусь за навигацию, тогда – да, тогда обречен. Лежи и не вой. Ну, как я услышу тот голос, если от этого звенят уши?
Она опять запричитала, дробно постукивая зубами. Прикусила язык. Руки на ощупь ледяные… Пришлось спешно отрегулировать климат на жару и накрыть Гюль всем, что под руку попалось. Попробовала убедить морфа греть – наотрез отказался, впился в плечи до рвущей боли. Вот именно морщась и потирая ссадины, я очнулась от суеты. Вроде как отрезвела, и враз навалилось: страх, упрямство и злость. Невыносимо молча стоять, смотреть на Гюль и обреченно отмечать: ей делается хуже, взгляд гаснет, сознание вот-вот отключится, она бормочет все невнятнее. Когда шепот оборвался посреди слова, я кивнула и села думать. Потом вернулась к своему рабочему месту, хотя в этом корабле любое годится. Но мне привычнее полагать один из углов – кабинетом. Отсюда я недавно отправила сообщение носителю Чаппе. То есть был сеанс дальней связи, так? И я не услышала опасный голос. В рубке он появился, зараза. Если Гюль права, туда не следует пока соваться.
Я просмотрела окрестности, пользуясь данными справочника в голове. Универсум там, в данных справочника, сложный, многослойный и слегка даже подвижный. Но я все в деталях понять не могу, и я не желаю впадать в панику. Не до того, я и так молчу из последних сил. Начну кричать – все. Конец. Успокоить будет некому. Надо самой.
Мысленно я сплющила универсум в плоскую неподвижную карту, старательно погасила все лишнее – то есть непонятное. Мне бы для начала хоть главное выяснить: где я и что тут за злодеи водятся? Вот, эту карту я читаю. По ней получается, что если мы шли по курсу, о котором еще при старте что-то невнятно сказала Гюль… то, кажется, справа-сзади от катера лежит сектор каких-то очередных древних. Пустой, в нем габ-порт заглушен так давно, что в справочнике нет даты. Слева-впереди загадочная поверхность глоп-фактора, которую я мысленно для простоты свела в линию. Она опасна, не знаю еще чем, для полетов. Поэтому близ неё выстроены малые габ-пирсы и маяки. За линией глоп начинается империя. Ничего иного рядом нет. До ближайшего крупного габ-узла три дня полного хода. А я не смогу разогнать катер и положить на курс. Даже при полностью исправной и доступной автоматике. Дважды не смогу: я не навигатор и я не готова идти в рубку, по крайней мере – пока. Думать о том, есть ли у Гюль три дня, я себе запретила. Прикрыла глаза. Мы с ней – два почти готовых трупа в консервной банке катера. Нас никто не найдет, если мы сами не подадим сигнал. Никто и вообще никогда. Это не болото или там помойка – это универсум…
Я попробовала звать знакомых. Кит не откликнулся. Я повозилась и вызвала габ-порт. Габариуса. Хусса. Все попытки наладить контакт не дали результата. И мое недавнее письмо дрюккелям, похоже, отсюда ушло, а вот к адресату не добралось.
Прикрыв глаза, я изучила данные по катеру империи, подаренному мне йорфами. Как сказали бы у нас, он двойного назначения. Вооружение снято. Но есть второй узел связи на экстренных частотах. Или не частотах, но я не хочу тратить силы на умное, оно отвлекает. Имеется еще один канал связи, не проверенный – вот что важно.
– Ну: голос империи или голос тьмы? – буркнула я, гладя морфа. Он прикидывался меховым воротником, успокаивал и грел. – Знаешь, давай проголосуем пока что за империю. Я их не люблю. Они отвечают взаимностью. Но это не повод, чтобы не послать им сигнал бедствия.
Запасной узел связи был прямо в шлюзе. Я долго и неловко возилась, активируя системы. Не справилась бы, но мой морф помогал. Все верно, он умнее меня и инструкции сечет на раз.
– Прием, – тихо и немного настороженно сказала я, когда индикатор загорелся холодным синим светом готовности.
– Идентифицируйте себя, – строго велел голос, вполне внятный. Вроде бы несколько напряженный. – Не могу сопоставить данные. Катер наш, но выведен из базы и числится уничтоженным. Так… габбер Серафима, человек. Ну, вас и занесло.
Я убрала руку из сферы идентификации. Осторожно вздохнула и совсем ненатурально улыбнулась смуглому кудрявому имперцу, как раз теперь возникшему в объемном виде, портретно. Такой мог бы торговать дынями на рынке в Москве или предлагать вино в греческой лавке. Но кое-кого клиентом пока не сочли: имперец изучал изображение моей перекошенной рожи с растущим недоумением, но без агрессии.
– Линль, дежурный спасательного маяка, глоп-трасса, метка «лю». Ого, у вас репутация… указано, что вы опасны и неадекватны, ну еще разное про интеллект. Ага: ловко притворяетесь очень неразвитой, – улыбнулся дежурный. – Так что за проблемы, габбер?
– Сима, – кивнула я. – Не притворяюсь, я полдоли цикла в универсуме. О навигации знаю только, как произносится это слово. Мы шли от планеты йорфов к… не знаю точно, я пассажир, маршрут был на совести Гюль. В целом мы шли к габ-порту. Наверное. Только навигатор у меня без сознания.
– Так, по катеру допзапрос прошел, данные есть, подарен и передан, – скосил глаза куда-то вверх дежурный. – Ничего себе, ограниченная серия. Поздравляю, толковая игрушка. Сима, вы отклонились от любого внятного курса, но ситуация штатная, предсказуемая по мотивировке. Если я верно беру координаты, вы в «линзе», так у навигаторов принято обозначать специфическую пространственную аномалию. Все навигаторы, имея свободу прокладки маршрута, включают в него линзы, это, – он задумался, выбирая слово. – Игра. Они меряются линзами, у кого сколько в маршруте. Больше двух – это высший класс. Так что нет проблем, все законно, могу помочь с прокладкой нового курса на габ-порт. Это несложно сделать дистанционно. А что с вашим навигатором?
– Она из Грибовидной туманности, – припомнила я. – Обитают там такие – прайдами. У них вроде живучесть очень высокая.
– Знаю, – поморщился дежурный. – Так в чем проблема?
– Гюль прибежала из рубки, плакала и твердила, что услышала голос тьмы. Сейчас она холодная и без сознания. При всей живучести.
– Вы вне рубки? – быстро уточнил Линль, и я впервые испытала некое уважение к империи. Учить людей они умеют. Все понял с первого слова.
– Запасной центр связи. В шлюзе.
– Сейчас канал сменится, мигнет, не надо переживать, тот безопаснее и помощнее тоже, – пробормотал Линль. Изображение действительно мигнуло. – Так, Сима, слушайте внимательно. Всего один случай обращений по поводу голоса тьмы из ста – не паника и не самовнушение. Но если на борту телепат и если рядом линза, дело хуже, так было почти у всех пропавших…
– Гюль телепат. И ей действительно плохо. Мой морф отказался к ней прикасаться.
– Еще и морф, – насторожился Линль. – Это похоже на настоящую проблему. Не хочу вас пугать, Сима, но я бы строго рекомендовал взять заплечный комплект эвакуации и немедленно исполнить экстренный выброс из шлюза, далее движение на максимальной скорости. Запаса хода комплекта хватит на три доли условных суток. Живучести еще на двое суток. Вас подберут, должны успеть.
– А как же Гюль?
– Не знаю. Те, кто слышал голос, уводят корабль невесть куда, не могут ведь корабли исчезать сами, – тихо и нехотя сказал Линль. – Не было ни одного случая возврата таких кораблей. Всего лишь дважды фиксировалось спасение экстренно покинувших шлюз до того, как их… задело влияние.
– Без неё не уйду, недопустимый вариант. Другие есть?
– Другие, – дежурный задумался. – Предупреждаю сразу, связь пропадет скоро, так было во всех подобных сеансах. Я пока расширяю канал, мощность растет, но мы уверенно держимся в рамках норм, даже пеленг надежный. Так… Интересно, близ этой линзы было два исчезновения кораблей, давно. Зона признана нежелательной для входа. Сима, оставайтесь в шлюзе, может быть, это замедлит распространение на вас влияния. Я запрашиваю центр. В общем-то, они должны дать строгий приказ на принудительную эвакуацию, в отношении живых спасение в приоритете к исследованиям…
– Вряд ли я числюсь в империи среди тех, кого надо спасать.
– Наше звездное скопление против вас ничего не имеет, а общеимперская структура «Сеть» зуб точит постоянно, работа у них такая, острозубая, – отмахнулся дежурный. – Пожили бы с милыми неприсоединенными соседями, как наши, знали бы, что службы безопасности не всегда создаются для доносительства. Вот, приняли к сведению, ищут варианты. – Линль просиял широкой восторженной улыбкой. – Мы – самая мобильная раса. Мы умеем быстро принимать решения. Дрюккели нас за это презирают, но пока они квиппуют, мы уже успеваем уцепить лучший кусок. Сима, вы телепат?
– Нет. Вроде бы я эмпат, но сама этого не ощущаю.
– Живучесть?
– Кажется, теперь двенадцать.
– Вношу уточнения со слов опрашиваемой, – деловито забормотал Линль, работая со своей базой. – Отказ от эвакуации… подтверждаем в прямом опросе, прошу высказаться.
– Не брошу тут человека, однозначно.
– Принято. Сима, нам сейчас дадут резерв по уширению канала, будем держать, даже если это погасит сам маяк и соседние. Вам не холодно? Покалывание в коже головы? Тяжелые глаза, сонливость, апатия, желание прислушиваться к тишине? Тоска и мысли о смерти?
– Нет.
– Хорошо, первичная симптоматика отсутствует. Морф плотно льнет? Тоже хорошо. Так, первичное подтверждение есть. Вас определенно не любят наши безопасники, вам разрешили умирать, то есть не будет принудительной эвакуации, – подмигнул Линль. – Если продержим канал сутки, шанс на выживание будет расти. Это мои домыслы. Сима, дайте мне право на прямое вмешательство в ваш костюм.
– Да.
– Вводим стимулятор мозговой активности, ставим на запись реакции, частично изолируем потенциально телепатичные области сознания… Подогрев чуть побольше делаем, так. Готово. Сима, не надо молчать. Мне требуется подтверждение вашего состояния по речевому каналу.
– Хочешь, извинюсь перед империей? – хмыкнула я. – В твоем лице. Я привыкла считать вас монстрами, а вы люди. Кажется. Блин, обычно я не обобщаю, но тут меня поперло. Когда меня прет, бараны от зависти дохнут. Знаю, но задним умом.