– Я ваш габариус, – важно клокочет и скрипит он, ни на миг не по-русски, но до изумления внятно. – Требую впредь именовать «высокий носитель Чаппа».
– Чаппи, – кивнула я, с трудом подавляя желание сесть, а лучше лечь и вцепиться в пластину. Пока не унесло меня в этот их универсум. – Высокий.
– Вот, – он поднял длинный острый палец и покачал когтем. – Габбер, идите и служите. Уточняю: у вас нет права на досрочное расторжение контракта, он же упрощенный.
Довольный собой богомолец завибрировал всем телом, хитиново заскрипел смехом. Развернул меня на месте – и часть тьмы разошлась по невидимому шву, распахнула двустворчатый портал в нормальное пространство. Аэропорт, габ-порт, как ни назови, а всяко выйдет куда уютнее, чем черный универсум за спиной. Не знаю, почему Чаппа не назвал всю безумную прорву пустоты космосом. Может, путает земные наречия? Но я уже привыкла и тоже так понимаю слово.
– Высокий Чаппа, – обернулась я, пока он не сгинул. – Почему я? Женщина, не спецназ и не академия наук. Ну, все такое, что по высшему разряду мозгов или реакций…
– Еще не забывай «носитель», важно! Почему ты? Во имя квиппы, что станет понятно, позже, – снова заскрипел он смехом. – Языки даны в базовом курсе. Думанье не дано, тут сколько есть, столько есть, мы не добавляем. Иди. Могу отметить одно. Кислород дорогой. Дыхание поверхностное. Хорошо.
Он отвернулся и удалился в универсум. Там что-то разок блеснуло. Кажется, этого сволочного богомольца ждал лимузин. И, определенно, правило бесплатного сыра применимо к любым случаям. Впрочем, – я широко улыбнулась и шагнула в габ-порт, – забраться так далеко от своих проблем я не могла и мечтать.
Створки без звука сошлись за спиной. Я стояла теперь на полупрозрачном пружинистом покрытии самого верхнего балкона какого-то титанического сооружения. Ниже кипела бездна. Сновали создания мерзкие и симпатичные, пестрые и тусклые. Носились вверх-вниз платформы типа «лифт опасный без ограждения». Метались во все стороны бешеными мухами капсулы разных размеров. Солидно ползли, мигая проблесковыми маячками, крупные контейнеры, цистерны и вообще блин – танкеры… Габ-порт жил активно и непонятно, чем мне сразу очень понравился.
Рядом прокашлялись. Я подпрыгнула от внезапности, приземляясь – или вернее пригабляясь? – на мыски и думая: земное тяготение что, универсально и всем удобно? Ну, не могло нам так повезти.
– Габрехт Ифус, с настоящего момента – в отставке, – прогудел здоровенный мужик, нависая надо мной.
Судя по роже, он наслаждался моим замешательством. Не иначе, сам по прибытии скулил почище моего и сейчас компенсировался, говнюк, за прежний вид описавшегося пуделя. Хотя пудель – не про него. Килограммов сто сорок мяса с жирком, ну и дыхание ни фига не поверхностное. Кожа оттенком похожа на тропический закат. Лилово-бурая. Глаза на выкате, рыжие с прозеленью. Мерзость.
– Не прокатит, – мстительно заявила я. Порылась в памяти. – Во имя квиппы… или как тут ругаются? А где опись имущества? А где акт приема-передачи? А ввести в курс и напутствовать бодрым словом? А проставиться?
В их поганом языке, вшитом в мою российскую ДНК, не было слова «проставиться». По-русски закатный Ифус сказанного не понял, но после упоминания квиппы скис, и прочее выслушал подавленно, синея кожей и загнивая взглядом до беспросветной серой тоски. Снова тяжело вздохнул. Перегнулся через перила и ткнул пальцем – шестым, ага – вниз и влево.
– Там седьмой служебный, транспорт на месте, ключ-код вот, принимай. – Он деловито подал мне руку. Надо думать, ДНК тут у всех вроде записной книжки склеротика. В голове щелкнуло и я осознала прием кода. – Жилое помещение в седьмом секторе, сейчас уже заменен состав среды под локальные требования.
– А если я тебя угощу, можно получить советы бывалых неформально? – уточнила я, с ужасом изучая втиснутую мне в руки плитку, от которой чесались пальцы и оставалось невнятное понимание: полную опись имущества при должном усердии дочитают лишь внуки родичей той армянской новобрачной, всем их хреновым колхозом… и то устанут.
– Не-а, – отыгрался он. – Одно скажу, габбер. Про квиппу все подробно поймешь в своем личном деле, оно здесь, в разделе «персонал, полный реестр». Про угостить и того внятнее. Ты без средств. Я был такой же дурак, брякнул да – и выпал мне договор трешка, упрощенный. Он же жизнедеятельность без жалования.
– Блин, – сразу придавило меня пониманием. – То есть дома получу под расчет и не ранее?
– Половину обещанного, еще никому габариус не сдал того, что может вычесть по контракту. – Добил меня отставник, возвращая лицу закатную яркость оттенка и азартно рыжея взглядом. – Но я сегодня добрый. В кладовке поищи коробочку с кнопкой. Инструкция сама всосется при контакте с кожей. Это – на твои карманные расходы. Прощай, я за глупость расплатился. А тебе трубить два срока по пять универсальных циклов. – Он цокнул языком о сплошные пластины зубов или жвал. – Наша служба не опасна, не трудна и даже синту не ценна… так что мирного тебе сна на посту.
Он отвернулся, тронул тыльной стороной ладони выделенный обводкой круг на стене. Створки разошлись, и лиловый лентяй удалился в универсум. Его там ждало какое-то смутно поблескивающее транспортное средство, наверняка служебная доставка до места.
Створки сошлись. Я опять осталась одна под потолком этого синтетического мира. Огляделась внимательно, чтобы никто снова не подкрался и не заставил прыгать от удивления. Села на краю балкона – и стала смотреть. Я видела кучу фильмов про неземное. И, конечно, они были динамичнее. А здесь шумел и жужжал обыкновенный порт. Еще одно его отличие от кино было весьма существенным: он настоящий. Из него нельзя выйти через пару часов, как из кинозала. Если бы хренова новобрачная не кончила у меня на глазах мамину бегонию, я бы не завелась. Если бы Апельсинчик традиционно не завелся, я бы разминулась с фанатом квиппы или хотя бы подостыла к моменту разговора. Если бы мне не нужны были деньги на свечи и высоковольтные провода, я бы не стала слушать бред шизика. Если бы меня не выставили с прежней работы и мне чуть больше нравилась нынешняя, я бы хоть о чем задумалась. Если бы брат не позвонил…
Все перечисленное объясняет, почему я брякнула «да» и до сих пор не спешу раскаиваться. Хорошо сидеть в позе чахлого лотоса под самым стальным – или какое оно? – небом чужого мира и знать, что тут не ступала нога человека. Я первая и я горжусь, даже если не заслужила. Даже зная уже теперь, что в контракте имеется подвох, и новые поводы для сожаления еще возникнут. Но я сижу в самом ихнем небе. И мой скисший оптимизм полагает, что ему есть, куда падать. Внизу прямо бездонный улей габ-порта. Сколько надо времени, чтобы его изучить?
Я улыбнулась, похлопала себя по нагрудному карману, достала памятку и заодно изучила форму. Никакая она. Цвет серый. Примерно похоже на тренировочный костюм или легкий пилотский комбинезон без знаков отличия. Выкроено это или как-то еще изготовлено вроде как заодно с ботинками, вполне удобными. На нагрудном кармане слева вместо пуговки значок с хрустальным шариком в центре. При поясе несколько колец. В одно из них я сунула плитку – руки знали, что так будет правильно. Плитка послушно проткнулась и осталась закрепленной. Я развернула памятку, узкую, в один сгиб – как брошюры бюджетных туроператоров.
«Свод законов самого общего пользования.1. Глоп всегда прав, всегда в приоритете
1.1 Кто выказал недружелюбие к глопу, подлежит уничтожению на месте силами конвенции силикатов Имперского трибунала, коллоида синтов – см. полный список в приложении.
1.2 Установление контакта с глопом есть мечта и высшее устремление разумных универсума.
2. Синт, любая его форма или проявление, вне закона.
2.1 Установление присутствия синта вознаграждается (см. список), установление надежных признаков синта или методики опознания подлежит передаче габ-центру.
2.2 Подозрение на контакт с элементами синта ведет к строгой карантинной изоляции (Империя, Дрюкель и др., см. список) или немедленной ликвидации – миры древних и далее, см. список в приложении.
3. Локальные законы действуют по месту применения, в рамках габ-портов они неактуальны.
3.1 Конфликты и наслоения законов в части того, что может быть описано условно как «белковая этика» трактуются служащим габа. Мнение габбера и габла совещательно, решения габрехта рекомендательно, более высоких статусов – безусловно к исполнению.
3.2 Отказ пассажиров или иных посетителей габ-порта от предложенной трактовки ведет к их выдворению в универсум.
3.3 При рассмотрении конфликта принимается во внимание правило абстрактной справедливости и субъективного ощущения справедливости. Стоит помнить всеобщее правило: сила действия равна противодействию.
3.4 Служащие габ-порта вне порта сохраняют свои полномочия. Формально.
3.5 При неявке габ-служащего на разбор конфликта таковой конфликт разрешается вне стен габ-порта.
4. Жизнедеятельность служащего поддерживается обязательным рационом.
4.1 Применение любых средств вне рациона не рекомендуется.
4.2 Нарушение метаболизма по причине неадекватных средств ставится в вину барменам габ-порта и служащим паритетно.
4.3 Вне габ-порта служащий должен сам прилагать усилия к должному поддержанию жизнедеятельности, опираясь на ресурсы служебного транспортного средства.
5. Имущество служащего подлежит замене только по причине полного износа, подтвержденного актом коллегии.
6. Услышав нечто вроде «мне тоскливо» и тем более «тоска меня снедает», служащий обязан немедленно оповестить габ-центр, нажав на форменный знак универсума.»
Я прочла памятку еще раз. Кто такие глопы и синты? Почему цитата из сказки Пушкина, если я верно помню со школы эти слова про тоску, приравнивается в здешнем нелепом законе к ЧП? Должна ли я хоть что-то делать, если неявка служащего ничем не наказуема? Какова степень ветхости имущества, если списать любую мелочь, судя по всему, нереально? Или у них вещи вечные, бывает наверное и так.