– Четверки, – с облегчением согласился командир. – Хорошая тактика.
Примерно так они, к обоюдному удовольствию, проговорили еще часа два. Сели в баре, куда прежде ни один свирр не приходил: это вне предписанных маршрутов, хотя и не запрещено. Уильям заказал себе сок, командир свирров долго метался вдоль барной стойки, вытягивал чувствительные усики над тем или иным напитком и, наконец, сделал выбор. Бармен сперва схватился за голову – а потом махнул рукой и нехотя принес, что велено, бормоча про белковых недоумков, которые сдохнут после приема инородного окислителя. Но командир прихлебывал и не терял бодрости. Еще он то и дело трогал край стола, и по жестам Уильям понял: штука эта ему, человеку, – лишь опора для локтей, а кому-то она кажется непередаваемо вкусным тортом… Габрехт купил три стола и подарил новому знакомому для поминок по погибшим.
– Хорошая тактика, – оживился свирр.
Выдрал указанные столы вместе с основанием, наглухо вмурованным в пол. Вцепился и поволок, на ходу уминая в удобную для транспортировки форму. Уильям смотрел и невольно ежился: он знал, что такие столы способны по сто лет и более стойко сопротивляться пьяным погромщикам самого разного метаболизма…
С тех пор габрехт, а ныне габнор, Вэйн крепко уважал инсектов. Не за мощь тела, а за редкостное миролюбие. Имей люди столь мало ограниченные собственные возможности, они бы приложили силы – и ограничили чужие. Наверняка… Но население галактики Дрюккель уважает упорядоченность, даже в своей экспансии оно умеренно, законопослушно. Щуплые и квелые на фоне свирров носители – вроде Чаппы – управляют цивилизацией, и к грубому принуждению относятся без всякого пиетета. Сила – крайнее средство. Допустимое, готовое в резерве, но не вызывающее эмоций.
Чаппа теряет покой исключительно от проявлений яркой атипичности, Да и иные высокие и высочайшие носители разных рюклов вроде бы именно атипичность полагают чем-то невероятным, даже сакральным. Игль однажды подмигнул и пояснил: таков в понимании Чаппы новый уровень развития упорядоченности, когда отсутствие указаний провоцирует не хаос – а уникальное, спонтанное решение, структурирующее совершенно новую форму…
– Билли, ты сегодня тихий мудрец, – улыбнулся Игль, спрыгивая со спины инсекта. – Знакомься, сменный командир ки-дрюков рюкла Оберег. Его имя Тиль. Для землянина, наверное, это смешно, но знаешь, он и правда бесподобно стреляет… хотя ты мог и не читать ту книгу.
– Смотрел фильм, – гордо сообщил Уильям. – Потом начал стрелять… тоже. Только вместо лука взял папашин кольт.
– А я читал, – басом прогудел ки-дрюк. – Игль приволок подборку ваших книг, пришлось возиться с переводом, автоматика безмерно уродует литературу. Но я люблю отстраивать системы. Люблю и умею.
Тиль сбегал к дальней стене огромного зала и приволок изящный бокал на длинной ноже, отдал габнору и сразу чокнулся с новым знакомым туманной сферой, добытой для себя. Уильям выпил скудную порцию зеленоватого прохладного сока, нашел вкус приятным, а сознание – успокоенным.
– Можно вопрос? – без спешки уточнил Уильям. – Ки-дрюки вроде бы консерваторы и не общаются с представителями иных рас. Солдаты дрюки должны к тому же быть… молчаливы.
– Начнем с того, что внутренние классификации инсектов непереводимы на всеобщий и потому всякий перевод есть упрощение и ложь, хотя бы в малом. Далее. Рюкл Оберег являет собой элемент договора о вечном мире между империей и упорядоченностью, – пробасил Тиль. Ни мига не медля, он пожал протянутую Уильямом руку. – Приветствую. Ты молодец, прямо сразу в нас веришь. Другие думают, что мы подделка. Хотя, по правде, мы редко видим новых людей. Работа такая, потрепаться не с кем. Да, отвечая на вопрос, габнор. Мы, если использовать всеобщий, в твоем понимании полноценные дрюки. Мы те еще ортодоксы, если нас рассмотреть повнимательнее. Мы полагаем себя людьми, мы служим нашему с вами человечьему обществу и являемся его частью. Неотъемлемой. Так заведено еще три тысячи циклов назад. Так будет всегда, пока есть наш рюкл. Мир и причастность.
Уильям огляделся. Выбрал стул и сел. Большой имперский крейсер просторен, тут хоть из пушки пали, хоть вертолеты запускай. Прежде приходилось слышать о роскоши крейсеров, но Уильям впервые лично убеждался в правдивости рассказов.
Он попал сюда внезапно. Хотя чего еще ждать от Игля? Явился без предупреждения, пригласил «прокатиться». Сразу в голову ударило сообщение формата «общее внимание, повышенная готовность»: крейсер второго класса при полном вооружении вышел из прыжка непосредственно рядом с габом «Зу». Следом за первым сообщением дежурного прошло второе, отменяющее готовность. Габмург был, оказывается, поставлен в известность по закрытому каналу. Более того: ловкач Игль уже получил положительный ответ на поданное по полной форме прошение прикомандировать габнора Вэйна к крейсеру «в качестве нейтрального наблюдателя».
И вот – второй день Уильям на задании. Живет роскошнее нефтяного шейха, размещенный в апартаментах размером с футбольное поле. Все это безобразие с потолками под десять метров выходит балконом на обрыв, и кто посмеет поспорить: отсюда – лучший вид в галактике. Потому что это и есть вид на галактику… Панорамирование в крейсере безупречно, от необъятности вселенной за перилами балкона захватывает дух и с первого взгляда, и с любого иного по счету.
Куда движется тяжелый крейсер, да еще и почти пустой – загадка. Игль упрямо не слышит мысленные вопросы и ловко избегает словесных. Значит, все решения приняты и не подлежат пересмотру.
Уильям немного помолчал, наблюдая вселенную. Обернулся к Тилю, указал на стол поодаль.
– Съедобно?
– Я знаю ту историю со свиррами, – оживился Тиль. Сел на пол, расположив тело под углом, чтобы смотреть глаза в глаза. – Славное дело. Свирры до сих пор помнят, хотя для них память – штука не простая. Честь, габнор, составляет скелет каждого инсекта, предназначенного участвовать в боевых действиях. Честь. Ты показал им, что тоже знаешь это слово и оно тебе – костяк, а не пустой звук. Свирры научились уважать людей. Новое знание. Высокие носители опешили, но три крупных рюкла общим решением оставили свиррам право на память. Да, и высочайшие не высказали порицания. Свирры все вместе изучили и зазубрили ритуал проводов. Теперь у них есть при себе полотнища для капсул с останками соратников.
– Смерть солдата у вас что, не… инцидент? – Уильям осторожно выбрал нейтральное слово.
– Инцидент – это когда поставленная задача не достигнута. Смерть части рюкла лишь расход сил. Гибель рюкла до последней особи – повод доработать конструкцию. Не более. У инсектов так. У них нет нашей, людской семьи, – загнул первый из семи пальцев Тиль. – Воспроизводство потомства от них не зависит. – Он загнул второй палец. – Цель жизни каждого в рюкле определена причастностью к рюклу, особенно это верно для индивидуальных интеллектов от семи до двадцати… Еще отвечать? Как мне нравится треп! Давай я больше расскажу. Только тема скользкая, много ограничений по информированию. Даже между нами, людьми.
– Ты инсект.
– Билли, включи логику, – Тиль подмигнул глянцевым веком нижней пары глаз. – Я имперский мобиль и состою в подразделении более высокого ранга полномочий, чем даже корпус тэев. Мой статус в общей иерархии близок к статусу Игля. Я руковожу группой охраны империума. Я прямо подчиняюсь первой десятке империума. Я знаю больше тайн, чем сто Иглей вместе взятых… Меня нельзя пробить телепатией любого уровня, в том числе контролируя и корректируя лояльность. Я подданный империи, принес присягу. Рюкл принес присягу. Разве я могу не быть человеком? Тогда я предам нас и отошлю сведения им, дрюккелям!
– Тиль охраняет… империум? – для надежности Уильям повторил услышанное.
– Да, – в улыбке Игля сквозило сочувствие к испытанному другом шоку. – Это не тайна, просто не принято говорить вслух. Оберег помогает локализовать крайние форму… конкуренции рамками империума. Наша нынешняя система власти окончательно сложилась, когда мы, люди, позорно продули инсектам войну… Последнюю межгалактическую в универсуме. Когда мы пошли без внешних к тому понуканий на мировую, древние покинули это пространство и объявили нас взрослыми.
– Люди проиграли, – тусклым голосом повторил Уильям.
– Инсекты проиграли, это их мнение, – азартно добавил Тиль. – Две стороны в одно время решили, что им нанесено поражение. Даже не так! Мирное сосуществование стало единственным решением для выживания, они это поняли. С тех пор мы бережем империум, и не было ни одного успешного покушения извне. Наша честь не запятнана. Есть и ответный долг. Люди, немногие, кого отбирают высшие из числа инсектов, однажды покидают империю, чтобы спуститься в лабиринты планетарных ядер и там учить молодняк рюклов носителей. Это особенно важно теперь, когда утрачен кай-цвет. Люди присягают Дрюккелю, обещая отдать остаток жизни, опыт и мудрость. Люди уважают упорядоченность. Инсекты уважают спонтанность. Мир.
Уильям долго молчал, пробуя осознать то, что услышал. Затем он помассировал ладонью затылок и обернулся к Иглю, формулируя вопрос. Хотя бы один надо выудить из той дрожжевой массы, что распирает череп!
– Мы идем к автономной внесистемной планете Жвир, – отозвался Игль, читая вопросы в голове друга лучше, чем смог бы сам Уильям. – Она собой являет корабль на три класса выше этого крейсера. Жвир – резиденция высшего носителя рюкла Хикка… законников, так я переведу их название. Законники по классификации ки-дрюки, они хранят устои и не ищут нового. У нас нет приглашения. На все запросы корпуса тэев, и не только корпуса, не получено ответа. Я вызвал тебя, чтобы прикрыться статусом нейтрала. И еще… Высший ки-дрюк Огга слышал о напитке зюй. Я сообщил о наличии зюя у габнора Вэйна. И, как полагает Огга, мы все охраняем зюй.
– Ребята, даже я не куплюсь на такой примитив, – покривился Уильям.
– Ты не знаешь полную ценность зюя, ты не эмпат типа эмо, – совсем тихо и неуверенно сказал Игль. Нехотя добавил: – А я не телепат уровня доу и не стану таковым… в отличие от Огги, если он заполучит зюй.