— Законы нерушимы, на этом зиждется миропорядок, — улыбнулся Кит. — Стоит ли спорить с очевидным. Однако, каждый шаг вперед нарушает закон покоя, а каждая остановка нарушает закон движения. Сочетание разумных допущений создаёт путь расы. Вы объявили деяния преступного Уппы недопустимыми, нарушающими слишком многое. Это решение принято, и не мне менять законы, а тем более комментировать их постфактум. Я желал бы всего лишь уточнить для истории причину деяний преступного. Так сказать, дополнить квиппу прошлого до уровня кай… Итак, прошу выслушать. В первичные времена, когда вы жили всего лишь в двух звёздных системах, был короткий период неурегулированности правил. Раса дрюккелей едва не распалась на дрюков, склонных не покидать тоннели, и келей, жаждущих оторваться от поверхности. Вы восстановили порядок, это было разумно. Но тот период характеризовался, повторюсь, временно, наличием двух независимых рюкл-закладчиков и…
— Мы знаем свою историю, — невежливо проскрипел второй справа носитель морды.
— И двух камер ритуалов с кай-цветком в каждой, — добавил Кит, не замечая вмешательства в свою речь. — Собственно, вот это я и желал сказать.
Кит замолк. Дрюккели стояли и скрипели напряжёнными жвалами. Шок — иногда это так приятно. Чужой шок, да еще и злорадно наблюдаемый со стороны. Оба харе-держца постепенно оседали на слабеющих лапах, пока не опустились на четыре конечности, позорно утратив равновесие и выпятив брюшки из-под багряно-золотых мантий. Так им и надо. Я всей душой болела за Чаппу, он молодец, только чуток покачнулся — и конвульсивно дернул пальцами правой руки. Все молчали. Наконец оба оступившиеся дрюккеля заняли подобающие позы, подобрав лапы и одёрнув мантии.
— Такое предположение содержалось в документах расы йорф, — негромко сообщил средний дрюккель, тоже с черным поясом. — Высокий носитель Чаппа указал на означенный факт, однако мы не нашли подтверждения его словам и сочли их чем-то между фир и шож. Не квиппа. Вы можете обосновать спорное утверждение, достойный высокий Кит?
— В шлаке я изъял материалы из посмертного местопребывания преступного Уппы, там же были заметки иного дрюка, чьё имя я оставлю неназванным, дабы не подвергать вниманию его рюкл, будь то внимание позитивным или негативным. Камера была замурована перед обрушением катакомб. Она располагалась весьма близко от древнего пантеона, и потому не подверглась более полной ликвидации, имелся риск повредить реликвию. Через пантеон преступный проник в камеру. Он искал споры кай-цветка тайно и поспешно, поскольку опасался огласки. Он понимал, что закон восторжествует — и лишь затем будут выслушаны пояснения. Но в залитой нерушимым наполнителем камере станет поздно искать следы жизни. В своём последнем слове преступный желал сообщить об итогах тех поисков.
Кит снова смолк. Дрюккели — спорю на все свое не заработанное золото за годы службы — не дышали. Спросить уточнение не смели. Еще бы, упоминать преступного всуе тут мало кто готов. Даже шёпотом, на кухне… или где они сплетничают?
— Мы слушаем, — кое-как выдавил крайний справа гражданин при чёрном поясе, нехотя сооружая из хари унылую рожу. — Мы внимательно слушаем, о, высокий Кит.
— Вот записи преступного, — Кит жестом запустил в полет небольшую сферу, и она повисла в фокусе, где сходились все лучи дорожек. — И вот то, ради чего я желал посетить Шлак после того, как габбер Сима, ныне габло, запросила у йорфов архив их знаний по теме кай. Если споры цветка были в камере, преступный мог их сохранить лишь одним способом — в себе, тем самым себя погубив, и дав почву для роста цветка. Он прожил на планете Шлак всего пять циклов и едва успел построить надлежащую камеру с должными условиями влажности и температуры. Если вы готовы проверить то, что я не сказал прямо, вам придётся контактировать с тканями… преступного. Я знаю ответ. Но это не тот случай, когда представитель иной расы может его огласить, не оскорбив всех носителей безмерной и недостойной скоропалительностью решения.
Теперь все пять носителей рухнули на бронированные задницы. Два шарика парили в метре от пола. Если я хоть что-то понимаю в витиеватой речи Кита, он только что сказал: ребята, вы идиоты, вы отправили в шлак то, что вам дороже жизни. Вот, заберите и хоть теперь храните с умом… или с душой? Бедный Уппа. Доберусь домой, выпью за упокой его несчастной души. Или счастливой? Он был военный, он добился цели, значит — победил. Пусть и после смерти.
— Моя основная миссия завершена, — негромко сообщил Кит. — Кроме неё есть и менее значимое поручение бывшего интмайра Олера. Он просил высокого носителя Чаппу в качестве нейтрального сотрудника габ-системы принять на себя дела по урегулированию запутанной ситуации с распределением имущества и прав. Означенный Олер избрал для себя статус отшельника. Вот его последняя воля и само завещание.
Кит отстегнул от пояса авоську с шариками и отпустил в свободный дрейф над полом. Чаппа, вот у кого выдержка ого-го, без дрожи лап поймал авоську и вежливо кивнул Киту, затем мне. Кит развернулся и пошёл прочь, не придерживаясь золотой дорожки. Я чуть помялась и побежала следом. Дёрнула кэфа за рукав — уже опять ткань нормальная, без золота и багрянца, просто серебристо-серая.
— Кит, а можно говорить?
— Как это ты не лопнула от молчания, — тихонько усмехнулся он. — Можно.
— Кит, если они явятся к тебе в сектор, ты тоже будешь их манежить на дорожках и не поздороваешься?
— Не знаю. Я сильно раздражён, это верно.
— Кит, не трать силы на обиду, слушай глупую Симу: если явятся, бери меня в переводчики, а? Я им все скажу. И от себя, блин, на орехи добавлю.
Кэф некоторое время шёл молча, но улыбался все шире. Не иначе, он представил себе беседу при таком переводчике. Наконец, остановился, согнулся и захохотал. Определённо, я хорошо влияю на эту расу. Смех гулял в тоннелях, возвращался и снова убегал в темноту дробными переливами эха. Кит отдышался, поддел меня под локоть и повёл к кораблю. Было кругом черным-черно, нас никто не провожал. Дрюккели медитировали на два шарика. Интересно, их скоро отпустит?
Сзади постепенно накатился цокот лап. Отпустило! Нас догнал, конечно же, Чаппа. Пристроился рядом с Китом и продолжил бег на всех лапах, хотя обыкновенно это не принято при посторонних.
— Я знал, что ты не зря тогда обиделся, — сообщил дрюккель задыхающимся голосом. — Но если бы я смог догадаться о подлинной причине… Кит, неужели так сложно было хотя бы намекнуть?
— Кто бы стал меня слушать.
— Я! — обиделся Чаппа. — И не только я.
— Мне думается, в шлаке довольно одного отшельника вашей расы. Не дозрели еще обстоятельства. Тогда была не квиппа, понятно?
— Да шлак с ней, с квиппой, — взбесился Чаппа, подпрыгнув под потолок. — Ты понимаешь, что мы потеряли три поколения, три! Мы не можем полноценно выращивать важнейшие рюклы пяти управляющих назначений без кай-цветка, еще семь координирующих рюклов под угрозой, при взрослении идёт поголовная отбраковка со снижением статуса… А наука — тут я молчу, мы просто в трауре. Кит, если бы я мог тебя прикончить, я бы так и поступил.
— Они ведь слушают, — негромко предупредил Кит.
— Нет, они паникуют и связываются с первыми из высших, — Чаппа отмахнулся в три лапы. — К тому же официальная встреча завершена, я тут как частное лицо. Кит, задержишься на денёк? Когда-то, помнится, мы почти умели разговаривать о пустяках, хотя ты не отзывался на персональное имя и упрямо величал себя кэф-корабль посол. Но и такой ты был превосходный собеседник, а я старался соответствовать. Я был тогда молод и почти так же тебе занятен, как эта… габло безграмотное.
— Нет. Симе надо домой, у неё друзья разлетаются. Пусть хоть проводит.
— Ты противнее полного совета рюклов, тебя не переупрямить, — скис Чаппа. Покосился на меня. — Габло Сима, полное имя Серафима… Ты — спорный выбор старого Чаппы, едва не стоивший этому высокому носителю мозга. Все же ты оказалась крепкой кай-квиппой. С подобными неизбежны проблемы, каждый день… Но без вас еще хуже. Иди.
До корабля мы с Китом шагали молча. И стартовали мы молча. Когда чиновная звезда системы дрюккелей стала маленькой, как орден на мундире, я значительно покашляла.
— Кит, а куда я так тороплюсь, что весь мир подождёт?
— Вообще-то у меня дела, — вздохнул он.
— Вот врёшь ведь. А ты хоть и древний, вообще этого важного занятия не освоил.
— Скорее разучился, — улыбнулся Кит. — Сима, я, к сожалению, расстроен. Чаппа один и понял, насколько. Он, бедолага, помчался нас догонять и вёл себя совершенно… неприлично в понимании дрюккелей и особенно — исконных, природных без генной мутации, дрюков. Он старался меня вернуть и помирить с высшим ничтожеством из рюкла хранителей канона, тем, кто в чёрном поясе торчал правее иных во время встречи. Между прочим, весь их рюкл ничтожен, они не более чем высокие исполнители при рюкле умницы Огги. И пользуются тем, что сейчас Огга в раздумьях. Чаппа и тот, в белом поясе — Онга, сглаживают внутренние проблемы отношений рюклов, а надо бы не церемониться и кое-кому дать по мозгам.
— А ты? Вот и дал бы…
— Я кэф-посол, Сима. Все, что я могу себе позволить — демонстрация того, что я не желаю общаться. Для столь древнего создания и это уже неприемлемое поведение. Постыдное и детское. Будь я тобою, я бы его просто прихлопнул, это куда приятнее. Увы, нельзя вводить кэф-селекцию для управленцев чужой расы.
— А Чаппа?
— Он теперь в выгодном положении. Его правота доказана на уровне си-кай, у него в лапах тонкое дело урегулирования имущественных вопросов, проще говоря, при грамотном дележе активов Олера лично Чаппе обломится много средств, а его рюклу и того больше. Я не сорвался и никого не пришиб, так что у Чаппы есть все шансы получить белый пояс, а циклов через двадцать при неустанном труде — зелёный.
— Зелёный круче золотого и чёрного?
— Черные окончательны и дают лишь власть. Зелёные позволяют решать судьбы молодых, а затем, завершив дела, спуститься в катакомбы и закладывать новые камеры с потомством всего рюкла, а то и серии рюклов. Если вниз уйдёт Чаппа, эта раса сильно изменится к лучшему… в моем понимании. Если Гуппа, нынешний высший с белым поясом из его рюкла, универсум с ума сойдёт от узаконивания каждого чиха.