Глава 11
Елисей с Любавой действительно оказались влюблёнными и, как поведала мне сама царевна, с самого детства.
Как-то само собой разумеющимся оказалось, что я должна помогать царевне сносить тяготы пути. Пришлось поделиться и зеркальцем, из запасной нижней рубахой, и гребнем, и даже лентами. Причём предложила сама и вежливости, не сомневаясь, что привычная к лучшему, царская дочка презрительно откажется.
Царевна же мало того, что взяла, так и записала меня в лучшие подруги и наперсницы. Оказалось, что с ними у активной девушки были самые настоящие проблемы. Любава владела мечом на вполне сносном уровне, могла без устали скакать верхом и приготовить на костре похлёбку. На мой вопрос «зачем?» она, не стесняясь, ответила, что собиралась замуж за богатыря.
По моему скромному мнению, богатырь для того и нужен в семье, чтобы этим заниматься. Ну ладно, готовить и я умею, но ратные дела не по мне. Правда, у царевны на этот счёт было собственное мнение, и она искренне радовалась, что нашла подругу, близкую по духу.
Крутившийся рядом Огнеслав периодически посмеивался, но так, чтобы кроме меня никто не замечал. Вот в том, чтобы скрывать что-то от большинства, он был мастер. Поскольку и царевич, и царевна, и даже пронырливый Юлий считали его просто богатырём, прибывшим из далёких стран (с соседнего города), чтобы сопровождать царевича.
Но хуже всего то, что, посовещавшись, отряд принял решение продолжить поход на колдуна. Хотя поначалу Елисей склонялся к тому, чтобы отвести Любаву в столицу. Царевна высказалась эмоционально о том, что поход во благо двух государств – дело святое, и она только будет счастлива сопроводить наречённого, чем окончательно покорила сердце царевича.
Так что Любава запрыгнула на Звёздочку позади меня и вцепилась в поводья, и я как никогда почувствовала себя девой, которую везут на заклание.
Горыныч, которого немного пугала активность Любавы, пристроился рядом с Юлием. Летописец воодушевился и принялся зачитывать свои последние наброски. Змей одобрительно гудел, не забывая придерживать лошадь с излишне увлёкшимся слугой.
Перевал показался уже через пару часов, правда, к горам подъехали только к вечеру, а точнее, подошли. Огнеслав, помня про неизвестных с чёрными стрелами, спешился и плутал по низинкам, проводя самой безопасной дорогой. Из чего получилось сделать вывод, что встречаться с татарами он не хочет, что весьма странно для колдуна.
Назвать это перевалом можно было с натяжкой – дорога начиналась примерно на двухметровой высоте. Куда ещё только предстояло затащить лошадей. Каким образом, я не интересовалась, ни капли не сомневаясь, что с минуты на минуту покажут.
Богатыри не спешили и для начала залегли в кустах, наблюдая за перевалом до самой ночи. Возражать и спорить уже было бесполезно. Мы дошли, как бы ни хотелось этого не делать. Рядом с горами было немного холодней, чем в лесу, земля сырая и я очень скоро замёрзла и попробовала отползти к месту, где оставили Юлия с фамильяром и лошадями.
– Тише, – прошептала Любава прямо в ухо.
Вздрогнув, удивилась – мне казалась, царевна устроилась недалеко от Елисея, и как она оказалось рядом?
– Мы уже несколько часов сидим и всё тихо, – огрызнулась.
Сориться ни в коем случае не хотелось, просто я устала, замёрзла, была голодной и злой.
– Ага, темноты и ждали. Днём попробуй угляди костёр. А вот ночью другое дело. Даже маленький и в низине выдаст себя светом и дымком.
Любава деловито устроилась, перекрыв мне отход. Пришлось смириться и ради развлечения построить планы мести. Обычно Елисей не был столь осмотрителен. Царевич жил по принципу вижу опасность – иду к ней. А тут прям тактические решения! Не сомневаюсь, что ему просто захотелось перед Любавой покрасоваться. Значит, и сражаться будет красиво, а не эффективно.
Ничего умного, кроме как неожиданно крикнуть «Бу!», в голову не пришло. Зато в красках представила себе лица спутников и развеселилась.
– Да, мне тоже не терпится, надеюсь, они там, – по-своему поняла моё веселье Любава.
Огнеслав, не увидев ничего подозрительного, поднялся и, подтянувшись, скрылся. Против воли закусив губу, стала ждать, когда он вернётся. Даже про Любаву забыла.
– На разведку пошёл, не волнуйся, – прошептала царевна.
Я вперила в неё деланно-удивлённый взгляд, но добилась только снисходительного в ответ. И сама не зная, почему так волнуюсь, отвела глаза. Не стоит показывать чувства – я же ведьма и на них могут сыграть. В древности не одна ведьма погибла, очарованная красавцем, которому была не нужна. И не очарована я вовсе!
Любава продолжала смотреть на меня таким понимающим взглядом, под которым я против воли начала краснеть.
Вернувшийся Огнеслав поставил точку в нашем разговоре. Елисей тоже поднялся и свистнул Юлию. Слуга тут же привёл лошадей. Я, удобно устроившись, приготовилась смотреть юмористическую постановку «уговори лошадь залезть по отвесной стене».
Единственное, чего не учла, так это то, что богатыри никого уговаривать не собираются. Огнеслав, подхватив меня на руки, закинул на уступ с такой скоростью, что я даже пикнуть не успела. Через секунду ко мне присоединилась царевна, а затем все лошади по очереди. Даже Горыныча закинули! Хотя фамильяр и кричал на все лады из трёх глоток, что может сам.
Я хотела возмутиться, но быстро передумала, углядев, что тропа узкая, и с одной стороны идёт крутой обрыв. Заглядывать, чтобы узнать, сколько там внизу, не стала, а просто прижалась к стене. Зато Любава с удовольствием полюбовалась.
– Не сильно высоко, но шею свернуть хватит, – доложила она.
– Угу, – «обрадовалась».
Ночевать на тропе опасно, идти вперёд тоже, так что идей, как всё исправить, у меня не было. К тому же заставить себя оторваться от стены или хотя бы открыть глаза не могла.
– Если сорвёшься, я подхвачу, – тихо пообещал колдун, проходя мимо.
– Молодец, мужчины любят чувствовать себя сильными, – похвалила меня Любава.
Царевна одной рукой схватила поводья нашей лошади, другой – меня и поволокла за собой. Глаза пришлось открыть – идти в слепую оказалось ещё страшней. Правда, уже через час мы вышли на нормальную дорогу, по которой могла проехать даже телега.
Только легче почему-то не стало. Меня терзали нехорошие предчувствия, хотелось уйти подальше даже больше, чем отдохнуть. Так что напоминать спутникам про отдых не стала. Да и негде, если только не устроиться прямо тут.
Ещё через полчаса горько пожалела, что не остановила спутников сразу. Ощущения приближающихся неприятностей стали настолько сильным, что даже между лопатками засвербело.
Первым опасность заметил Шторм. Конь заржал и шарахнулся в сторону, утянув за собой Елисея. В место, где только что был царевич, камнем упала огромная птица и, не довольно заверещав, взмыла ввысь.
Задрав голову, с ужасом увидела с десяток горных орлов с размахом крыльев в пару метров. Это уже не птица, а целый грифон! Кружащие хищники двигались бесшумно, умудряясь даже, кажется, застывать на месте.
– А мне казалось, орлы не нападают на людей, – жалобно сообщил Горыныч.
– Эти явно передумали, – отозвалась.
Подтверждая мои слова, очередной орёл решил попытать счастья, спикировав прямо на нас с Любавой. Звёздочка, как истинная женщина, застыла на месте и отчаянно заржала. Любава воинственно взмахнула выклянченным у жениха коротким мечом и промахнулась. Орёл вовремя сменил траекторию и попал прямо под задние копыта Шторма.
Богатыри тоже обнажили мечи и стали перестраиваться так, чтобы мы оказались в кругу. Так защищаться будет легче. Тем более, что орлы тоже решили, что отсутствие результата – тоже результат и спикировали все разом.
Птицы умудрялись падать камнем под непредсказуемым углом и в самый неожиданный момент снова взлетать. Другие, напротив, метились в незащищённые участки тела. Такое ощущение, что у них коллективный разум, завязанный на охотничьем инстинкте.
Горыныч, чуть не опалив мне волосы, выдохнул огонь сразу из трёх голов, подпалив пару птиц. Те, отчаянно вереща, ушли в крутое пике и исчезли из вида. Это послужило сигналом к отступлению.
Елисей что-то недовольно буркнул и раздражённо вложил меч в ножны. Я бы на его месте не спешила.
– А вдруг это просто разведчики? – предположила.
– Возможно. Именно поэтому мы сейчас быстро дойдём до пещеры и спрячем лошадей.
Огнеслав в подтверждение своих слов подхватил под узду и своего коня и Звездочку и пошёл вперёд быстрым шагом. Шторма понукать не пришлось – богатырский конь сам знал, что нужно делать.
Любава, одарив Елисея восторженным взглядом, схватила меня за руку и поволокла за колдуном. Самодовольный царевич пропустил вперёд слугу и пошёл прикрывать отход.
***
Странно обжитая пещера не располагала к отдыху. Однако Огнеслав уверенно разжёг костёр, подтащил пару шкур и с комфортом улёгся. Вытащив одеяло, присоединилась к нему. Сидеть спиной к выходу было страшно, лучше уж рядом с непредсказуемым колдуном.
Огнеслав после нашего разговора-лечения вел себя поспокойнее, в смысле перестал отделять меня от спутников, зато постоянно находился рядом. Вот и сейчас перекатился и устроился поближе. Мысленно фыркнув, пересаживаться не стала, а внаглую начала его разглядывать.
– Ой-ой-ой! – заголосила Любава. – Елисей ранен!
Всполошить у неё получилось всех. Юлий, бросив устанавливать котелок, кинулся к царевичу, горестно заламывая руки. Бледная царевна застыла с таким скорбным выражением лица, что начало казаться, будто царевич при смерти.
Подскочив, осмотрела длинную царапину на ноге в прорехе штанины и облегчённо выдохнула. От такого ранения ничего не случится, но лучше промыть.
– Юлий, воды нагрей, – приказала.
Сама, покопавшись в сумке, вытащила нужные травки и принялась складывать в пропорциях в небольшой чашке. Елисей, морщась, дал промыть рану и даже стоически перенёс перевязку, хотя половина травок должна была жечься.