Изучение полученного от Задорнова текста все расставило по своим местам: подозревая своего бывшего коллегу по «Яблоку» в конъюнктурном изменении позиции, я был неправ. В новом проекте все осталось, как и прежде: в пользу произвола, безнаказанности и, соответственно, безответственности...
Глава 6. «ВЕРТИКАЛИЗАЦИЯ» ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ СТРАНЫ. ВСЯ ВЛАСТЬ — ТОО!
Итак, открываем вновь принятый Федеральный закон от 10 июля 2002 г. № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)». Что изменилось?
Вопрос о том, является ли ЦБ органом власти или же как и в исходном варианте (еще от 1995 года) неким «учреждением с особым статусом», остается открытым.
И невнятность по этому ключевому вопросу по-прежнему влечет за собой серьезные последствия.
Статья 2 нового закона, как и раньше, хотя и устанавливает, что уставный капитал и иное имущество Банка являются федеральной собственностью, но, тем не менее, затем передает все полномочия собственника (владение, пользование и распоряжение) Центробанку. При этом если передача Центробанку полномочий по пользованию и частичному распоряжению этим госимуществом обоснованна, то передача полномочия по владению — полнейший абсурд.
И далее — вся порождаемая этим абсурдом логика. Та же статья 2 закона как и прежде устанавливает, что государство не отвечает по обязательствам Банка России, если иное не предусмотрено федеральным законом, а Банк России не отвечает по обязательствам государства, если он не принял на себя таких обязательств.
При этом пределы ответственности Центробанка, как у любого заурядного ТОО, определяются размерами его уставного капитала, который, в соответствии со статьей 10 закона, составляет всего лишь 3 миллиарда рублей. Весь предшествующий период, в том числе и После деноминации 1997 года, он составлял сумму буквально смехотворную — три миллиона рублей... Но даже и три миллиарда рублей, то есть менее ста миллионов долларов, для ключевого органа финансовой власти самой большой в мире страны — разве не цирк? При том, что одних золотовалютных резервов государства в распоряжении Центробанка — на многие десятки миллиардов долларов...
Вся дальнейшая логика нового закона вполне естественна. И было бы странно, если бы далее она была иной. Произвол всегда тесно связан с бесконтрольностью и безнаказанностью: вытекает из них, но и, в свою очередь, требует их. Соответственно, стоит ли удивляться тому, что подотчетность Центробанка Думе (даже такой ручной у исполнительной власти, каковой она является сейчас) новым законом не усилена, а напротив — еще более выхолощена?
Как и прежде, Государственная Дума и законодатель в целом (Дума, Совет Федерации и Президент) не определяют ни систему бухгалтерского учета и отчетности для Центрального банка страны, ни структуру его официально публикуемого баланса, ни общий объем (и, тем более, смету) расходов Центробанка на свою деятельность. И так же остается совершенно неясно, что за «решение» принимает Дума по результатам рассмотрения годового отчета Центробанка — какие юридические последствия и для кого оно может иметь? Точнее, ясно, что право принимать «решение» — лишь для проформы и никаких юридических последствий такое «решение» иметь не может, так как годовой отчет вносится в Думу уже после утверждения годовой финансовой отчетности Банка его Советом директоров и новым органом — Национальным банковским советом.
Более того, часть прежних полномочий передана теперь от конституционного органа представительной власти Государственной Думы — некому другому органу — Национальному банковскому совету. Причем это касается таких важнейших полномочий, как определение компании — внешнего аудитора Центробанка.
Но даже и это не все. В деле обеспечения недопустимости независимого контроля за деятельностью Центробанка пошли и дальше. Теперь решение о проверке финансово-хозяйственной деятельности Центробанка или его подразделений и даже учреждений может быть принято Государственной Думой только на основании предложения Национального банковского совета (ст.5 закона). А уж о праве меньшинства в двадцать процентов депутатов Думы или членов Совета Федерации самостоятельно дать поручение о проверке Счетной палате (обязательное к исполнению) — это право распространялось раньше на все без исключения сферы компетенции Счетной палаты — теперь просто смешно говорить. Статьей 98 этого же закона внесли специальное уточнение в закон «О Счетной палате Российской Федерации» — ограничили и ее полномочия, и право меньшинства депутатов дать поручение, обязательное к исполнению ...
Зачем такая перестраховка — даже медицинские учреждения и дома отдыха Центробанка теперь могут быть проверены не иначе как с санкции этого всемогущего Национального банковского совета? Следует ли из этого, что опасность несанкционированной проверки финансово-хозяйственной деятельности империи под названием Центральный банк Российской Федерации Счетной палатой (или кем бы то ни было еще, кто, пусть не сегодня — в условиях абсолютного торжества «вертикали», — но хотя бы завтра может оказаться независимым от исполнительной власти и руководства Центробанка) — главная опасность для государства и его финансовой системы?
И дальше все — по той же схеме. Так, правила бухгалтерского учета для Центробанка устанавливает теперь этот вездесущий Национальный банковский совет. Что ж, это, казалось бы, лучше, чем если эти правила для себя устанавливает сам Центробанк? Но сразу обращает на себя внимание одна милая оговорка: эти правила, в соответствии со статьей 7 закона, почему-то не подлежат регистрации в Минюсте России. Зачем такое исключение? Не для того ли, чтобы правил бухучета в ЦБ никто, включая проверяющих, не мог знать заранее? И более того, чтобы их в любой момент, даже и в ходе проверки, можно было произвольно изменять?
В этой новой ситуации ключевым становится вопрос о том, что же такое этот Национальный банковский совет? Кто в него входит и решает важнейшие для обеспечения надлежащего контроля за деятельностью Центробанка страны вопросы? Кто устанавливает правила бухгалтерского учета и отчетности для ЦБ и затем не только выбирает для ЦБ аудитора, но даже и дает ему «рекомендации», обязательные к исполнению? Кто получил исключительное право инициировать проверку, а значит, и право не допустить какой-либо проверки финансово-хозяйственной деятельности Банка? В чьих руках контроль за ЦБ: в руках Парламента, аналогично тому, как, например, такое безусловное право в США по отношению к Федеральной резервной системе имеет Конгресс, или в руках, зависимых от исполнительной власти и самого Центробанка?
Судите сами. В Национальный банковский совет входит двенадцать человек. Кто из них хотя бы теоретически может быть независим от исполнительной власти и руководства Центробанка? От Думы из двенадцати — только трое. Со всеми натяжками предполагая, что региональная исполнительная власть (в условиях «вертикали» или даже ее отсутствия) может быть независимой от федеральной, добавим двоих от Совета Федерации. Итого, максимум — пятеро. С другой стороны: трое — от Президента, трое — от Правительства и плюс еще один — главный подотчетный — сам Председатель Центробанка. Можно сгруппировать и пересчитать иначе, но в любом случае очевидно: контрольный пакет — в руках Президента и фактически возглавляемой им исполнительной власти.
Кого-то, свято верящего в «вертикаль», это, может быть, даже и обрадует. Но обратите внимание: ни о каком независимом контроле общества и его представителей за работой важнейшего органа финансовой власти страны речь уже не идет. Так же, впрочем, как не стоит в этих условиях даже заикаться о какой-либо независимости Центробанка от исполнительной власти, за что, якобы, изначально боролись сторонники такого закона о Центробанке...
Значит, сохраняется и усугубляется прежняя, уже хорошо известная порочная практика: тот, кому Центробанк юридически подотчетен (представительная власть), не имеет ни доступа к информации, ни рычагов воздействия. Фактически же управляет тот, кто управляет из-за кулис и ни за что не отвечает.
А любителей хранить деньги в нашем Сбербанке, в котором сохранность вкладов якобы гарантируется государством, несомненно «порадует» нововведение о практически неограниченной возможности частичной приватизации Сбербанка. Причем без каких-либо публичных дискуссий или хотя бы предупреждений. И без какой-либо специально утверждаемой законом программы приватизации. Статья 8 нового закона позволяет Центробанку осуществлять уменьшение или отчуждение долей участия Банка России в уставных капиталах Сбербанка до уровня сохранения за Центробанком 50 процентов плюс одной акции просто по согласованию с исполнительной властью...
Приватизация же бывших совзагранбанков может теперь осуществляться (также по согласованию с исполнительной властью) полностью — без каких-либо ограничений. Плохо ли, если вспомнить, какие миллиарды долларов наших с вами государственных средств без какого-либо рационального обоснования были в них совсем недавно закачаны Центробанком и Внешэкономбанком? Теперь понятно: это, надо полагать, была предпродажная подготовка?
Есть и еще кое-что интересное. Как мы уже заметили, Национальный банковский совет, фактически контролируемый исполнительной властью, получил весьма серьезные полномочия. Среди прочего, он утверждает:
— общий объем расходов на содержание служащих Банка России;
— общий объем расходов на пенсионное обеспечение, страхование жизни и медицинское страхование служащих Банка России;
— общий объем капитальных вложений;
— общий объем прочих административно-хозяйственных расходов;
— отчет Банка о расходах на содержание служащих Банка, пенсионное обеспечение, страхование жизни, медстрахование, капитальные вложения и прочие административно-хозяйственные нужды.