Но здесь не менее важно обратить внимание и на другое: при попытке досконально разобраться в ситуации с нашими долговыми обязательствами и выяснить, откуда же и что взялось. Счетная палата в конце девяностых годов установила, что несмотря на столь аховое положение с долгами, тем не менее, у России и у ее Правительства вообще не оказалось собственной системы учета наших же российских долговых обязательств! Выяснилось, что учет наших долгов осуществляет некая зарубежная компания...
Вот вы, уважаемый читатель, если бы принадлежащее вам предприятие благодаря деятельности нанятых вами чудо-профессионалов менеджеров оказалось в условиях тяжелейшего долгового бремени, согласились бы вы, извините, плевать в потолок и довольствоваться учетом долга только лишь кредиторами и некой зарубежной компанией, или же попытались бы разобраться и сами? И главное: вы бы поверили, что ваши чудо-менеджеры, когда вы стали во всем разбираться, не дают вам необходимую информацию лишь из-за лени и отсутствия нужных данных, а не потому, что так удобнее, опять извините, наводить тень на плетень?
И другой вопрос: если кто-то, например ваш сосед, запросто обворует вас и всех ваших родственников и друзей так, что вы окажетесь в долгах — по тысяче долларов долга на человека, — готовы ли вы будете это запросто простить? Но если вы не готовы простить в такой ситуации соседа, то почему готовы простить свою власть?
Причем речь не только об уголовном наказании. Представьте себе: в отчетах Счетной палаты Российской Федерации, в том числе в материалах, опубликованных в ее официальном Бюллетене, зафиксированы факты, когда деньги, взятые нашим Правительством у международных организаций и банков в долг под высокий процент, направлялись затем не на развитие нашей экономики и даже не на решение неотложных социальных задач, а на кудрявую жизнь приправительственных центриков и фондиков (Рабочий центр экономических реформ, Центр проектного финансирования. Центр приватизации. Бюро экономического анализа и другие), в ряде которых весьма неслучайные деятели, в том числе бывшие министры и их заместители, получали зарплату до десяти-пятнадцати тысяч долларов в месяц. Причем в отчетах Счетной палаты прямо указано, что какого-либо общественно значимого продукта за израсходованные так многие десятки и сотни миллионов долларов мы с вами не получили. На что же потратили деньги, кроме супер-зарплаты нашим незаменимым «профессионалам»? Деньги пошли на щедрую оплату труда советников и консультантов: иногда — отечественных, но больше — зарубежных. Так, в тех же упомянутых мною материалах приведен пример, когда один из таких фондиков заплатил некой гражданке США двести тысяч долларов за консультации. Что же это за гражданка и что она нам такое ценное посоветовала? Может быть, она — выдающееся светило мировой науки? Отнюдь нет — совершенно неизвестная гражданка США, в списке Нобелевских лауреатов не числящаяся. Что это, если не прямое и наглое присвоение государственных средств? «В одном флаконе» с их одновременной легализацией — отмыванием. Тем самым отмыванием, с которым мы теперь всем миром якобы боремся настолько эффективно, что нас даже и из «черного списка» исключили... Так вот: практически никто из деятелей, прямо причастных к подобным аферам, не затерялся и от участия в управлении государством (в прямой форме или косвенной — через полугосударственные предприятия-монополисты) до сих пор не отстранен.
Конечно, все можно простить. Вольному народу — воля. Хотя лично я ограбивших меня — не прощаю. И более того, в таком всепрощении со стороны наших граждан какой-то обнадеживающей логики, которая позволяла бы нам как-то выбраться из этой ситуации и больше в подобные не попадать, — не вижу...
Я не случайно поместил эту краткую информацию о ситуации с нашими долгами не в раздел о бюджете и бюджетной политике, а именно в часть, посвященную налогам. Почему? Да лишь потому, что наш человек привык считать все, что касается государственных средств и бюджета, чем-то все равно не своим, живущим какой-то отдельной от него собственной жизнью. Мне же представляется важным, чтобы читатель ощутил прямую связь между деятельностью наших великих управленцев и объемом налогов (и разнообразных иных платежей), которые так или иначе из нас теперь все равно выжмут.
Ведь именно в силу такой предыстории мы вынуждены сегодня и будем вынуждены еще и завтра, и послезавтра собирать в налоги гораздо больше, чем нам самим нужно (чтобы выплачивать долги) — и тем повышать себестоимость всего, что у нас производится, а значит, и дополнительно снижать конкурентоспособность всех производимых у нас товаров и услуг, уменьшать стимулы вообще к какой-либо производительной деятельности. Либо мы будем собирать столько, сколько нам нужно, но (с учетом направления средств на выплату долгов) тратить на свое развитие меньше: не инвестировать в инфраструктуру экономики и в так называемый «человеческий капитал» — в здоровье, образование и т.п. В конечном счете с теми же последствиями.
Правда, есть одно решение, которое периодически предлагается нашими левыми силами — отказаться платить. Логика на первый взгляд кажется вполне здравой:
раз это были долги, набранные «антинародным режимом», раз неформально все признают, что это была на самом деле помощь не России, а конкретным политическим силам, обеспечение им возможности и дальше удерживаться при власти якобы в целях борьбы против «коммунизма» — не платить и все!
Но такой подход является здравым только в случае, если доводится до логического конца. А именно: мы досконально разбираемся в ситуации, показываем, кто, с каким нарушением правовой процедуры и с какой целью брал лены и в долг и на что расходовал. Мы показываем, что те, кто деньги давал и содействовал их бессмысленному или прямо вредному для России использованию, одновременно осуществляли и незаконное вмешательство во внутренние дела нашей страны, в частности путем финансовой поддержки своих клиентов на выборах в российские органы госвласти, а также путем поддержки, например, переворота в России 21 сентября — 4 октября 1993 года... Мы доказываем притворность (это уже сугубо юридический термин) договоров о выделении России тех или иных средств; мы показываем, что эта власть не являлась свободно и сознательно избранной народом, а узурпировала полномочия в результате фальсификации президентских выборов, привлекаем к уголовной ответственности фигурантов, включая пособников-фальсификаторов... В этом случае в международном праве можно найти те или иные зацепки, которые позволили бы нам обоснованно требовать от кредиторов отказа хотя бы от части требований или, как минимум, моратория на выплаты на какой-то период без наращивания суммы долга за счет набегающих процентов.
Но до тех пор, пока мы ничего этого не делаем и пребываем в мире и дружбе с теми, кто загнал нас и наших детей в жестокую кабалу, остается одно — затянуть пояс и работать: часть дня — на себя лично, часть — на государство (что по логике нормального государства должно бы соответствовать общественным нуждам), а еще часть — на добрых зарубежных дяденек, щедро дававших нашим правителям в долг якобы на борьбу с коммунизмом...
Таким образом, хочешь или не хочешь, а в налоги мы собирать средства должны, причем в весьма значительном объеме, даже если и сделаем, как рекомендуют наши либералы, государство совсем «маленьким» (в смысле объема его полномочий и расходов на его содержание) — долги надо выплачивать. Но вопрос о том, с чего эти налоги нужно брать, а с чего не стоит (если, конечно, стремиться сознательно стимулировать, а не тормозить собственное экономическое развитие) — остается актуальным.
Наша налоговая система в нынешнем виде, за исключением, конечно, варварской системы подоходного налогообложения, в остальном является вполне типичной, похожей на системы многих других стран. Значит, все в порядке? Не совсем.
Наша система налогообложения похожа на систему, используемую в развитых странах с более благоприятными природными и географическими условиями и более развитыми современными отраслями экономики. Но наша объективная ситуация ведь другая: современные наукоемкие отрасли хозяйства у нас в основном неконкурентоспособны или весьма ограниченно конкурентоспособны. Природно-климатические условия оставляют желать лучшего. Одновременно мы — первая в мире кладовая полезных ископаемых. И значительную долю валового внутреннего продукта мы получаем сейчас за счет эксплуатации своих природных ресурсов, причем в основном — без первичной переработки на своей территории — просто гоним непереработанное сырье на экспорт.
Раз у нас иные условия, иная ситуация, то, соответственно, должны быть иными цели и методы. Что мы хотим стимулировать? Сохранение статус-кво — закрепить, законсервировать свое положение в мире как сырьевого придатка для более развитых, гордиться тем, что стали для них «поставщиком его величества» и можем еще какое-то время просуществовать на иждивении у прошлых и будущих поколений? Тогда давайте и дальше освобождать экспортеров сырья от экспортных пошлин, снижать акцизы на экспорт нефти, развивать систему соглашений о разделе продукции в нефте- и газодобыче...[21]
Или же у нас цели и задачи иные — существенно изменить направление развития и структуру производства в пользу развития технологически сложных и наукоемких производств? Но тогда и система налогообложения должна быть другой.
Более того, тогда стоит осознать, что для насущно необходимого ускоренного развития наукоемких отраслей экономики, а также вообще для интенсивного развития самой разнообразной деловой активности мы должны создать на своей территории субъективные условия не такие же, как в других странах, а лучше. Лучшие условия, конечно — понятие многогранное. Но если сейчас мы говорим о налоговой системе, то, соответственно, уместно говорить и о лучших условиях налогообложения.