, пусть мужчина не общается с чужою женой». Кстати, Ватсьяяна известен не только своим знаменитым пособием, но и тем, что был продвинутым аскетом и молчальником, — в глазах индийцев аскеза и сексуальное просвещение отнюдь не противоречили друг другу.
Итак, индийцы вступают в брак всерьез и надолго. Впрочем, церемония выбора партнера, сватовства и самой свадьбы здесь настолько сложна, что трудно представить безумца, который, пройдя через бесчисленные хлопоты и проведя через них своих близких, решится на развод. Правда, сегодня выбор партнера облегчен. Существуют брачные газеты, в которых родители могут подобрать для дочери или сына подходящую пару. А задача эта очень непроста. Ведь кроме множества прочих качеств избранник должен подходить еще и по кастовому признаку.
Сегодня кастовая дискриминация запрещена законом. И даже в брачных объявлениях все чаще можно видеть слова «каста безразлична». Но все же большинство индийцев женятся и выходят замуж в пределах своей касты или, по крайней мере, варны. Закон законом, но ведь не запретишь родителям подыскивать жениха и невесту «одного круга». И даже люди, выступающие за равноправие каст, предпочитают соединять судьбу со «своими». В этом есть немалый резон: молодые люди из одной касты, никогда не встречавшиеся до свадьбы, хоть примерно знают, чего можно ожидать от партнера. Ведь члены одной касты, как правило, воспитаны в очень близких традициях.
Каст в Индии множество (не менее трех тысяч, не считая подкаст). Варн всего четыре: брахманы (священнослужители), кшатрии (воины), вайшьи (торговцы и земледельцы) и шудры (слуги и разнорабочие). Кроме того, есть еще группа «неприкасаемых», которые тоже считаются членами кастового общества и имеют в нем свое место. На самом дне, еще ниже неприкасаемых, находятся немногочисленные люди, исключенные из каст и тем самым полностью лишенные социальных связей. Итого шесть основных групп.
Варны делят по горизонтали все индийское общество; касты, как правило, привязаны к какой-то местности. Так, торговцы из разных регионов Индии, относясь к одной варне вайшьев, будут принадлежать к разным кастам. И брак между их детьми еще пару столетий назад встретил бы немало препятствий. Сегодняшние индийцы часто смотрят на такие вещи проще, лишь бы касты были «равны» в сложной системе иерархий.
Впрочем, невеста может стоять в этой иерархии на одну ступень ниже, особенно если молодые принадлежат к низшим кастам. На вершине иерархической лестницы неравенство супругов не приветствуется. И это резонно: если мужчины-брахманы или царевичи начнут жениться на женщинах, стоящих ниже себя, что будут делать их дочери и сестры? Им-то подниматься некуда! Но, поскольку некоторые представители высших каст все-таки женятся на нижестоящих невестах, определенный избыток высокородных невест в индийском обществе всегда существовал. И гаремы, имевшиеся, кстати, в основном у представителей знати, — это не дань их сладострастию, а необходимость хоть как-то пристроить избыток женщин своего круга. Выдавать их замуж за членов низших каст было категорически запрещено, уж лучше в гарем!
С этой проблемой особенно близко познакомились женщины раджпутов — военного сословия, живущего в Северной Индии, на территории нынешнего штата Раджастхан. У раджпутов испокон века считалось не только допустимым, но и должным жениться на женщинах, стоящих на одну ступень ниже себя на социальной лестнице. Чем выше ступень, тем она малочисленнее. Поэтому не только на верхней, но и на каждой из ступеней, кроме самой нижней, должны были остаться невостребованные женщины. Спасало только то, что раджпутская иерархия была крайне запутанной, раджпуты и сами не всегда знали, какой из их многочисленных кланов стоит выше, а какой — ниже. При всех условиях, представительницам самого «высшего общества» было бы не за кого выходить замуж, если бы не гаремы. Кроме того, непрерывно воевавшие мужчины-раджпуты порою погибали, не успев жениться. Количество одиноких женщин могло бы принять угрожающие размеры, поэтому в древности, если раджпут не был уверен, что он сможет обеспечить дочери приданое и выдать ее за достойного человека, ребенку давали опий. Или прекращали давать молоко, заменяя его водой.
Обычай убийства новорожденных девочек практиковался и в других районах Индии. Востоковед, доктор исторических наук Евгения Юрлова рассказала историю своей знакомой, жившей в Западной Бенгалии: «По словам ее матери, после того как она появилась на свет, повивальная бабка вынесла ее на улицу и несколько раз крикнула: „Кому нужна невеста, а то выброшу ее?“ Не получив ответа от соседей-односельчан, она налила в таз воды, добавила несколько капель молока и собиралась окунуть туда с головой новорожденную, приговаривая „Пей молочко! Пей молочко!“, как раздался слабый голос роженицы: „Не надо, пусть живет!“ Но повитуха не сдавалась: „Она такая черная, некрасивая, где ты найдешь ей жениха?“ Но последнее слово все-таки оставалось за матерью. Так моей знакомой была сохранена жизнь».
Юрлова пишет: «Избавление от новорожденной девочки всегда рассматривалось как освобождение от необходимости платить приданое, положенное в данной касте. В случае выдачи дочери замуж с меньшим приданым, а потому и в более низкую группу семей внутри своей же касты, неизменно понижался престиж родителей и всех семей их группы. Поэтому инфантицид[40] не осуждался, а, наоборот, считался правильным, ибо социальный престиж семьи, группы семей и касты не страдал, и в целом все оставалось по-прежнему. Каста строго следила за соблюдением традиционных норм и наказывала тех, кто их нарушал».
Обычай убийства новорожденных девочек сохранился в Индии даже в наши дни. Но теперь вместо этого все чаще прибегают к аборту. В 1994 году в Индии был принят закон, запрещающий определять пол будущего ребенка, но процедура определения слишком проста и ее легко провести нелегально. В результате, по данным переписи 2011 года, женщин в Индии было на 37,2 миллиона меньше, чем мужчин. Вообще, избыток мужчин характерен для обществ, в которых уровень медицины невысок, а девочки рано выходят замуж и рожают много детей. И все же такой огромный перекос не мог возникнуть естественным образом — это следствие кастовых предрассудков, которые живы до сих пор.
Даже сексуально раскованный аскет Ватсьяяна рекомендует мужчинам иметь дело прежде всего с женщинами своей варны: «Согласная с предписаниями любовь к женщине той же варны, не выдававшейся раньше за другого, приносит сыновей, доставляет славу и приличествует мирским обычаям. Противоположна ей и запрещена любовь к женщинам более высокой варны или вышедшим замуж за другого. Любовь к женщинам, принадлежащим к более низкой варне, но не изгнанным из нее, к гетерам и к вдовам, вновь вышедшим замуж, ни рекомендована, ни запрещена, ибо служит лишь для удовольствия».
Впрочем, Ватсьяяна велосипеда не изобрел (по крайней мере в том, что касается социальных запретов) — они существовали задолго до него, еще в ведическое время (между серединой II и серединой I тысячелетий до н. э.), хотя поначалу и не носили такого категорического характера. В Ригведе говорится о мужчинах жреческого сословия, взявших в жены нижестоящих девушек из семей военной знати. А многие вполне почтенные персонажи этой книги даже были сыновьями рабынь или шудрянок. В Яджурведе связь ария с шудрянкой была предметом не столько порицания, сколько шуток при дворе и в жреческих кругах. В индийских текстах упомянуты случаи связи между шудрой и арийской (то есть принадлежащей к одной из трех высших варн) женщиной. Упомянут даже семейный раб, который вполне законным образом женился на вдове своего господина.
Но примерно на рубеже эр так называемые законы Ману положили конец былым вольностям и подробнейшим образом разъяснили индийцам, кому и на ком можно и нельзя жениться, а также расписали все те сакральные последствия, которые ждут нарушителей.
Прежде всего предписания законов Ману касаются высших варн: «При первом браке дваждырожденному[41] рекомендуется жена его варны». Правда, для тех, кто женится по любви, закон делает некоторое послабление: «Для шудры предписана жена шудрянка, для вайшия — шудрянка и своей варны, для кшатрия — те обе и своей варны, для брахмана — те три, а также своей варны». Но разрешая брак с нижестоящей женщиной, закон предупреждает: «Дваждырожденные, берущие по глупости в жены низкорожденных женщин, быстро низводят семьи и потомков к положению шудры». Хуже того, «брахман, возведя шудрянку на ложе, после смерти низвергается в ад; произведя от нее сына, он лишается брахманства». Предки и боги не будут вкушать его приношения, «поэтому он не идет на небо».
По законам Ману, люди, вступающие в связь с низкорожденными женщинами, могли после смерти стать так называемыми «претами», или «голодными духами». Судьба претов действительно незавидна, несмотря на то что у некоторых буддистов принято подкармливать «голодных духов», оставляя для на земле жертвенную пищу. Но самим претам от этого проку очень мало: они остаются голодными, поскольку строение тела — большой живот, рот размером с игольное ушко и узкий пищевод — не дают им возможности насытиться. Преты живут в специально отведенном для них «мире голодных духов», но иногда выходят на землю, копаются в помойках и пугают прохожих жалобными криками, что весьма печально и крайне неприлично, особенно для бывших брахманов.
Чтобы избежать этой скорбной судьбы, закон предлагает нарушителю способ очиститься от греха, но он достаточно обременителен: «Что дваждырожденный совершает в продолжение одной ночи из‐за общения с шудрянкой, то ему полагается искупать в течение трех лет, постоянно питаясь милостыней и повторяя священные тексты». Интересно, что если ночь с шудрянкой считается грехом хотя и тяжким, но не бесповоротным, то один лишь ее поцелуй не оставляет надежды на спасение: «Для целующего шудрянку, для оскверненного ее дыханием, а также для породившего от нее потомство не предписывается искупления».