Так или иначе, китаянки активно практиковали то, что в романах поэтически называлось «любовью к ароматной наперснице». А их мужья смотрели на это занятие сквозь пальцы или даже поощряли его. На любом рынке можно было купить искусственные фаллосы, изготовленные из слоновой кости или дерева — исполняя «мужскую роль», женщины закрепляли их с помощью специальных ремешков. Большой популярностью пользовались сухие черные грибы с тугой шляпкой, напоминающие пенис. Во влагалище такой гриб разбухал и становился теплым и упругим. Для ценительниц равноправия был изобретен двусторонний фаллос с шелковыми петлями, привязанными посередине. Обратив свои «яшмовые врата» друг к другу, женщины по очереди тянули за шнуры.
Заметим попутно, что мужчины, имея дело с женщинами, тоже пользовались многочисленными приспособлениями. Идя на свидание, китаец часто имел с собой массажер, который назывался «полировщиком яшмовой ступени», зажимы и колпачки, стимуляторы и возбуждающие мази… Особо популярны были сделанные из нефрита, серебра и слоновой кости кольца, которые надевались на основание пениса — они препятствовали эякуляции и помогали поддерживать эрекцию, а выступ или крючок на таком кольце дополнительно возбуждал женщину.
Индустрия этих изделий непрерывно развивалась, китайцы использовали новейшие достижения. Так, после появления в Поднебесной качественной резины искусственные пенисы для услаждения «ароматных наперсниц» были дополнительно оснащены столь же искусственными мошонками, наполнявшимися теплым молоком. Впрыскивание этого молока позволяло придать больше достоверности происходящему.
Даже после того как власть в Поднебесной перешла к династии Цин и по всей стране началось массовое уничтожение эротической литературы, произведения, в которых воспевалась (без излишнего натурализма) лесбийская любовь, запретными не стали. Уже упомянутый Ли Юй, автор знаменитого романа «Подстилка из плоти», написал пьесу «Лянь сян бань» («Любовь к Благоуханной Подруге»). В центре пьесы — молодая замужняя женщина Ши Юнь-цзянь. Во время посещения храма она влюбляется в красивую и талантливую девушку по имени Юнь-хуа. Счастью юной пары мешают многочисленные житейские перипетии, но в конце концов любовь и добро побеждают: Юнь-хуа входит в семью своей возлюбленной и становится наложницей ее мужа. Женщины соединяют свои судьбы под одним кровом и этим счастливы; счастлив и муж. Пьеса пользовалась успехом, поскольку ее художественные достоинства бесспорны, а сюжет был для жителей Поднебесной делом вполне обычным и никого не смущавшим.
Не смущали толерантных китайцев и женщины, которые по каким-либо причинам избирали в качестве «ароматной наперсницы» самих себя. Правда, надо отметить, что иногда голоса против лесбийской любви и женской мастурбации все же раздавались, но высказывались уже не конфуцианцы, а даосы. Так Пэн-цзу сказал: «Если люди вследствие чрезмерной похотливости долго не живут, козни злых духов не обязательно тому причиной. Некоторые женщины имеют привычку удовлетворять свою страсть, вводя во влагалище мешочек с мукой или же член, сделанный из слоновой кости. Все эти средства крадут годы жизни, преждевременно старят женщину и влекут ее скорую смерть».
На альбомном листе XIX века сохранилось изображение очаровательной китаянки, созерцающей эротический свиток. К ее пятке привязан искусственный фаллос, которым она не без изящества пользуется. А юноша, склонившийся над дамой, наблюдает за ее игрой, получая свою долю изысканных удовольствий.
К мужскому онанизму отношение было значительно более строгим. Сексуальные пособия категорически запрещали его, поскольку он вел к бессмысленной растрате спермы, а значит и жизненной энергии (женская жизненная энергия с сексом связывалась в меньшей степени, она была прежде всего сосредоточена в менструальной крови). Поэтому к онанизму мужчине позволялось прибегать только в исключительных случаях: если он был лишен женского общества и не в достаточной мере владел даосскими техниками, позволяющими направить сперму в нужное русло и превратить ее посредством внутренней алхимии в бессмертный дух.
Даже поллюции во время сна считались очень нежелательными: во-первых, они вели к той же потере семени, а во-вторых, могли означать, что мужчину атакуют злые духи, стремящиеся овладеть его жизненной энергией. Если причиной поллюции была реальная женщина, увиденная во сне, существовала немалая вероятность, что на самом деле она была лисой-оборотнем и ее следовало опасаться и всячески избегать — не только во сне, но и в реальной жизни.
Что же касается гомосексуальных связей — в Китае они были распространены, наверное, не больше и не меньше, чем в странах Европы. В древности они не осуждались, а даосские пособия по сексу о них попросту умалчивают. Конечно, с точки зрения даосизма введение «нефритового перста» в «нефритовую вазу», или «нефритовую пещеру», как китайцы называли влагалище, — дело значительно более духовное, чем введение его в «медный таз», предназначенный для нечистот. Эта идея, кстати, распространялась и на соединение с женщиной: анальный секс китайцы не жаловали, хотя в древних текстах и сохранилось описание того, как «цветущая ветвь» или «нефритовое дерево» приближается к «полной луне». Позднее это занятие получило название «цветы с заднего двора» или «стиль ученых». Но возможно, что последний термин уже говорит об элитарности и слабой распространенности «стиля»… Что же касается союза между двумя мужчинами, он не мог символизировать единение полярных сил мироздания и пользы от него, во всяком случае, было мало. Но и вреда особого не было, поскольку соединение двух однородных «ян» не приводило к потери энергии ни одним из партнеров. В документах и в романах любовь между мужчинами упоминается без всяких моральных оценок как дело достаточно обычное.
Известно, что официальные фавориты были у многих правителей и императоров древности. Так император Вэнь-ди, правивший в середине II века до н. э., вступил в гомосексуальную связь из самых возвышенных религиозных соображений. Он был увлечен даосскими практиками и поиском эликсира жизни. Однажды венценосному подвижнику приснился сон, что молодой и красивый лодочник перевозит его в обитель бессмертных. И когда впоследствии императору довелось встретить на своем жизненном пути реального лодочника, по имени Дэн Тун, который напомнил ему юношу из сновидения, богобоязненный император не рискнул пренебречь знаком свыше. Он сделал Дэн Туна своим любовником и осыпал почестями.
На всю Поднебесную прославился Дун Сянь, фаворит Ай-ди, последнего императора династии Ранняя Хань. Однажды днем любовники заснули на ложе, и Дун Сянь оказался лежащим на рукаве императора. Вскоре Ай-ди вызвали для участия в торжественной аудиенции, но владыка Поднебесной не захотел будить своего возлюбленного — он достал меч и отрезал рукав. С той поры словом «дуаньсю» (отрезанный рукав) стали называть любовь между мужчинами.
Гомосексуальность процветала в среде актеров, потому что в Старом Китае дамы в театр не допускались ни в качестве актрис, ни в качестве зрительниц. Женщин на сцене изображали мужчины, которые часто входили в роль настолько, что продолжали играть ее и в реальной жизни… Были распространены гомосексуальные связи и в даосских, и в буддийских монастырях, где к ней относились во всяком случае более терпимо, чем в монастырях христианских.
Естественно, что гомосексуальная проституция в Китае тоже существовала. Цинский ученый Чжао И писал, что при династии Северная Сун (960–1127) имелась категория мужчин, которые зарабатывали на жизнь проституцией. Они ходили по улицам одетые и напомаженные, как женщины. В начале XII века был принят закон, который за это предписывал сто ударов бамбуковой палкой и большой штраф. Но через несколько лет, уже при династии Южная Сун, порок победил, закону пришлось отступить, а мужчины-проститутки составили особую гильдию.
Лишь с приходом к власти маньчжурской династии Цин, правившей с середины XVII века до 1911 года, нравственность восторжествовала, и гомосексуальные связи — как продажные, так и по любви — были запрещены законом.
Интересно, что тогда же были запрещены и обычные браки между китайцами и маньчжурами — этот указ оставался в силе до 1905 года.
Предшественницами профессиональных проституток и куртизанок (игравших, кстати, большую роль не только в сексуальной, но и в социальной жизни древнего Китая) во времена Чжоу были музыкантши и танцовщицы — нюйюэ. Связи с ними не возбранялись; высокопоставленные китайцы содержали труппы нюйюэ, которые развлекали гостей на банкетах и услаждали их всеми возможными способами. Скорее всего, это были рабыни, во всяком случае их часто дарили или продавали. Документы сохранили сведения о том, как в 513 году до н. э. некий чиновник, имевший проблемы с законом, предложил судье в качестве взятки целую труппу нюйюэ.
Позднее к услугам китайских мужчин — не только мирян, но и монахов — появились публичные дома и «веселые кварталы». И буддизм, и особенно даосизм достаточно терпимо относились к плотским грехам, поэтому посещение женщин монахами было делом достаточно обычным. Поэт Тан Инь писал в XVI веке:
По слухам, монахи ведут святую жизнь,
Это люди прямые и твердые, как колонна или луч.
Они бреют бороды и стригут волосы,
Все у них блестит с головы до ног,
И все же ничто не сияет, как то орудие,
Которое они то и дело извлекают из своих одежд[54].
Проституция была в Китае делом традиционным и дозволенным. Неженатый мужчина открыто посещал «веселые кварталы» и скорее мог бы подвергнуться осуждению, если бы этого не делал — ведь половой акт был важной составляющей мировой гармонии. Кстати, общаясь с проститутками, мужчина мог нарушать даосские запреты на расход спермы — считалось, что у этих женщин от частой близости с мужчинами вырабатывается очень мощная жизненная сила и они передают ее клиенту, который, даже допуская семяизвержение, получает больше энергии, чем теряет. От общения с проститутками медицинские трактаты стали предостерегать жителей Поднебесной только начиная с XVI века, когда в стране появился сифилис.