Алиенора еще подростком, после смерти родителей и братьев, стала владычицей Аквитании — богатейшего герцогства на юго-западе Франции. Согласно завещанию отца Алиеноры, ее опекуном был король Франции Людовик VI Толстый, который и выдал пятнадцатилетнюю девушку за своего сына, тоже Людовика. Молодые впервые увидели друг друга в день свадьбы, которая состоялась в Бордо в 1137 году. А когда они, сопровождаемые пышной свитой, во главе праздничной процессии подъехали к воротам Парижа, их ждало печальное известие: король скончался. Так Алиенора, едва успев стать женой Людовика (теперь уже Людовика VII), стала королевой Франции.
Супруги жили в согласии. Алиенора родила мужу дочь. Она участвовала с ним во Втором крестовом походе, проделала верхом около шести тысяч километров, не раз выступала впереди войска и однажды даже попала в окружение и едва не оказалась в плену. Молва приписывала ей многих любовников, от рыцарей-крестоносцев до султана Саладина, и в Париж супруги вернулись порознь. Однако потом они помирились, и у них родилась вторая дочь. Ничто не предвещало разрыва. И уж тем более трудно было предположить, что королева Франции добровольно снимет корону со своей златокудрой головы. Но однажды в Париж приехал Жоффруа, граф Анжуйский, зять английского короля, а с ним — его семнадцатилетний сын Генрих.
Алиенора была старше своего нового возлюбленного на одиннадцать лет. Он был всего лишь графским сыном, а она — королевой Франции и герцогиней Аквитании и Гаскони, матерью королевских детей. Но страсть вспыхнула мгновенно. Вскоре после отъезда гостей Алиенора объявила мужу о разводе. Король был в ярости, но Алиенора потребовала признания брака недействительным, поскольку она приходилась мужу дальней родственницей. Папа признал законность ее требований, и в марте 1152 года брак был расторгнут. А уже через два месяца влюбленные обвенчались, нарушив при этом свои вассальные обязательства перед Людовиком: оба они как его вассалы обязаны были получить его разрешение на брак.
Король пошел войной на анжуйские земли, но потом оставил это предприятие и решил, по крайней мере, воспользоваться неожиданно свалившейся на него свободой. Он женился на молоденькой Констанции Кастильской. Тем временем юный супруг Алиеноры, получивший от нее герцогство Аквитанское, а от неожиданно умершего отца — графство Анжуйское, стал всерьез претендовать на английскую корону. И он получил ее — почти чудом — всего лишь через два года после женитьбы, приняв имя Генрих II и основав династию Плантагенетов. Так Алиенора, оставившая ради любви французский трон, неожиданно стала королевой Англии. Она родила новому мужу восьмерых детей, в том числе знаменитого Ричарда Львиное Сердце.
Но в конце концов этот блестящий брак Алиеноры тоже распался, теперь по вине мужа: Генрих открыто приблизил к себе некую Розамунду де Клиффорд. А Алиенора перебралась в Пуатье, где создала «Двор любви». Подразумевалось, что это был двор куртуазной, то есть утонченной любви, однако кое-кто при этом дворе хвастался достаточно близкими отношениями с его хозяйкой. Об Алиеноре снова стали ходить сплетни. Ей посвящали восторженные, но не слишком почтительные стихи:
Когда б я был царем царей,
Владыкой суши и морей,
Любой владел бы девой.
Я всем бы этим пренебрег,
Когда б проспать бы ночку смог
С английской королевой[87].
Формального развода не последовало, но фактически супруги разъехались. И когда сыновья короля решили захватить власть и пойти войной на собственного отца, Алиенора попыталась присоединиться к ним. Она бежала из дворца, переодевшись в мужское платье, но была задержана и заключена в замок Шинон. Алиенора провела в заточении шестнадцать лет. Впрочем, Генрих II не стал требовать расторжения брака, и Алиенора до конца своих дней осталась супругой короля Англии. Она была освобождена в глубокой старости и окончила свои дни во французском монастыре.
Если венценосные особы, как правило, все-таки пытались обставить свои разводы какими-то формальностями и при возможности старались получить разрешение папы, то католики попроще очень часто разводились без особых церемоний. Папа был далеко и об их прегрешениях не знал, а с местным духовенством можно было как-то договориться. А если жену нельзя было выгнать, то иногда ее можно было попросту продать. В архивах города Франкфурта сохранились сведения о том, что в 1459 году некий горожанин нашел покупателя и продал свою супругу. Правда, добрые франкфуртцы не одобрили такое начинание и подвергли незадачливого продавца посрамительному наказанию: бросили в лужу.
Но его пример оказался недостаточно назидательным — не прошло и четырех лет, как житель того же Франкфурта, дворянин Рорбах, купил жену у одного каменщика. Товарищи продавца по цеху довели историю до сведения ратуши, но на этот раз горожане никого бросать в лужу не стали и ограничились выговором покупателю.
Сегодняшним католикам продать жену непросто. Но развестись с ней еще труднее. Собственно развод, как мы уже говорили, невозможен, а признание брака недействительным — сложная и очень долгая процедура. Даже папа Франциск выступил за то, чтобы упростить ее. Пастырь признает, что в некоторых случаях «раздельное проживание неизбежно. Порой оно может даже оказаться нравственно необходимым, если необходимо оградить более уязвимого супруга или маленьких детей от тяжелых ран, наносимых насилием, жестокостью, унижением, эксплуатацией, пренебрежением и безразличием». Папа Франциск предложил «сделать более доступными и простыми, а по возможности — полностью бесплатными, процедуры признания недействительности брака» и уже издал конкретные документы, которые будут этому способствовать.
В XVI веке в Европе грянула Реформация. Вожди протестантов затеяли церковные реформы, конечно же, не для пересмотра брачно-семейного законодательства — но и не сказать своего слова по проблеме разводов они не могли. И слово это было достаточно либеральным. Так, глава Реформации Мартин Лютер считал, что развод возможен в случае прелюбодеяния одного из супругов, импотенции и неисполнения супружеских обязанностей. Кроме того, он разрешил разводиться с неверующим супругом (если таковой сам проявит инициативу). Разрешил Лютер и повторные браки — но, разумеется, только тем, кто не спровоцировал развод своим прелюбодеянием. Лютер объяснил, что прелюбодействующий супруг для супруга честного является все равно что мертвым, посему и повторный брак для невиновной стороны возможен точно так же, как он возможен для вдовцов.
Правда, в свете теории предопределения, автором и горячим проповедником которой был Лютер, не вполне понятно, зачем надо вообще придерживаться каких-либо нравственных и религиозных норм. Лютер утверждал, что Господь сам выбирает тех, кто должен спастись, и тех, кто будет осужден на муки, независимо от их личных достоинств. В своей книге «О рабстве воли» Лютер писал: «…как может быть справедливо то, что Он увенчивает недостойных, — для нас непостижимо, однако мы увидим это, когда придем туда, где уже не верят, а видят лицом к лицу. И еще непостижимее, как может быть справедливо то, что Он осуждает тех, кто не заслужил этого, но поверят и в это, когда явится Сын Человеческий».
Идея предопределения была подхвачена и доведена до полного блеска последователем Лютера Жаном Кальвином. В свете его утверждений становилось не так уж и важно, прелюбодей ты или добродетельный христианин. Но тем не менее протестанты стремились к духовному совершенству и прелюбодеяний старались избегать. Что касается разводов, базовая точка зрения кальвинистов сформулирована в «Вестминстерском исповедании веры» — кратком своде кальвинистской религиозной доктрины, принятом в XVII веке:
Хотя греховность человека такова, что он готов рассматривать доводы к расторжению брака, не должно разводить тех, кого Бог соединил в браке; поэтому ничто, кроме случая супружеской неверности или такого намеренного оставления семьи, которое уже никоим образом не может быть исправлено ни Церковью, ни гражданской властью, не является достаточным основанием для расторжения брачных уз. Расторжение брака должно проходить гласно и законным образом. Непозволительно оставлять такие случаи на усмотрение и волю самих супругов.
Примерно в этом же ключе относились к разводам и другие протестантские конфессии, которые стали возникать на базе реформ Лютера.
С одной стороны, протестанты, в отличие от католиков, разрешили развод и повторный брак, хотя и обставили их рядом сложновыполнимых условий. Но, с другой стороны, они запретили признание брака недействительным, которое так широко практиковалось и практикуется у католиков. Поэтому трудно сказать, кому стало легче получить свободу от брачных уз, — все зависело от обстоятельств конкретного брака. Впрочем, теперь у желающих обрести свободу появилась возможность сменить религию.
Победа протестантизма в Англии стала побочным следствием бракоразводного процесса. Отказ папы римского признать недействительным брак английского короля Генриха VIII привел к тому, что король решил поменять религию во всей стране, запретить католицизм и создать под знаменем протестантизма свою собственную Англиканскую церковь. Впрочем, шесть браков и четыре развода Генриха VIII заслуживают отдельного разговора.
Первая жена Генриха VIII, испанская инфанта Екатерина Арагонская, досталась ему уже вдовой. Еще ребенком она была заочно (по доверенности) обвенчана со старшим братом Генриха, принцем-наследником Артуром. Достигнув совершеннолетия, Екатерина прибыла в Англию, где состоялось повторное венчание. Но вскоре после него новобрачный заболел и скончался. Некоторое время Екатерина продолжала жить в Англии на неопределенных правах непонятно чьей невесты, ибо ей так или иначе предстояло выйти за кого-то из членов королевский семьи для укрепления испано-английских связей. В конце концов Екатерину обвенчали с новым наследным принцем — братом ее покойного мужа. Такие близкородственные браки Церковь не признавала, вдове пришлось дать клятву в том, что ее первый брак не довершился должным образом и она осталась «девицей непорочною, мужа не знавшей». Поверил ли папа римский клятве или решил не мешать играм большой политики, но он дал разрешение на брак.