О чем говорят младенцы — страница 15 из 33

– Правда красиво? – Дедушка, остановившись, посмотрел на водную гладь.

Бабушка тоже остановилась, обернулась и одним движением свалила на деда всю свою поклажу, включая внука.

– На! – сказала она и пошла дальше.

Дед, тяжело вздохнув, поплелся следом.


– Сейчас, пивасик допью и пойдем купаться, – говорила женщина сыну. Она это говорила каждый день, в любое время – утром, после обеда. Мальчик так ни разу в воду и не залез. Он не умел плавать. Его звали Стасик. Весь пляж называл его Пивасиком.

Мама писала папе эсэмэски: «Делать нечего. Все надоело. Сима ноет. Вася лезет на стену от скуки. С горя посмотрел мультфильм не на русском, а на английском и выписал знакомые слова. Я даже ничем не угрожала. Сима ест мыло. Плачет, если запрещаешь. Еще она облизывает соленые камни. Может, ей соли не хватает? Дети спят. Сил нет никаких. У Симы потекли сопли, Вася сильно упал, гоняясь за бабочкой. Разбил нос. Все хорошо. Сегодня жарко. Спали плохо. Сима вырастила на солнце еще два зуба. Ноет. Вася во сне гоняется за бабочкой. Засадила его за летние задания. Изнылся весь. Как только ты приедешь, сниму номер напротив и уйду отсыпаться. Купленный Симе резиновый бегемот спускает воздух, что выяснилось уже на глубине. Еле догребли с ней до берега. Ей понравилось плавать далеко, и она орала на весь пляж, чтобы я ее вернула в море. Обкакала поносом шезлонг и почти все вещи. Отмывались. Спали хорошо. Ничего в квитанции на телефон писать не надо – просто отнеси на почту. И вообще руками в доме ничего не трогай, а то сломаешь. У Симы за ужином хлебный мякиш прилип к небу, и ее вырвало на скатерть. Потом еще раз. Пока я догадалась, что у нее что-то во рту застряло, ее все время рвало. Вытаскивали мякиш – Сима не давала и кусалась. А так все хорошо. Дети в порядке. Сима разбила флакон с валокордином. Не судьба поспать. Правда, в комнате все пахнет. Может, от запаха уснет? Плавала с ней с детским кругом и ластами. Здорово! Вася отобрал у Симы круг, надел на шею – дальше не пролез – и так плавает. Сима плачет и обижается. Решила позагорать – отдала Симу Васе и велела за ней смотреть. Он с друзьями засунул сестру в круг и начал таскать. Сима нахлебалась воды. Ее опять рвало. Я упала на камнях. Больно. Нога опухла и болит. Сижу вся в крови. Вася прибежал и стал расковыривать мне рану, чтобы посмотреть, глубокая или нет. Мазали зеленкой. Разлили флакон. Весь пол в комнате залит. Ходить могу, но быстрее прыгать на одной ноге. Ты можешь прилететь пораньше? Обязательно привези зеленку, пластыри и валокордин!»


На обратном пути в Москву в самолете я опять кричала.

– Я не могу больше!!! Слышишь!!! Мне нужен отпуск после отпуска! Хотя бы неделю! Имею я право отдохнуть хоть раз в году? Давай детей к бабушке отправим? – просила мама папу.

Она опять лежала в полуобморочном состоянии, но когда на короткое время приходила в себя, начинала скандалить.

– Ты же знаешь, что добром это не кончится. Бабушка не знает, что с Симой делать. Давай только Васю к бабушке отправим.

– А я буду опять одна с малышкой сидеть? Я не хочу! Хочу сходить в салон, сделать педикюр, покраситься. У меня вон – уже седина отросла. Видишь? Ты это видишь? – Мама сунула макушку папе под нос и потыкала себя пальцем в затылок. Папа посмотрел и опять отвернулся к иллюминатору.

Я в это время кричала на весь самолет.

– Дайте кто-нибудь Симе соску! – не выдержал Вася.

– Ничего не случится, – уговаривала себя мама, – всего на неделю. Бабушка справится. Я хочу спать. Очень. И поесть хоть раз нормально. Медленно пережевывая пищу. Хочу надеть платье без следов еды и пятен неизвестного происхождения. Хочу в кино. А еще до обеда лежать в кровати, пить кофе и читать свежую прессу!

– Мама, определись, что конкретно ты хочешь, – посоветовал Вася.

– Ты едешь к бабушке! – закричала мама.

– И слава богу, – ответил Вася.

– Ты только сразу с бабушкой договорись, что, если будет тяжело, пусть возвращает их в любое время, – сказал папа, вздыхая. – Может, ты поедешь с ними хотя бы на пару дней? Чтобы Сима привыкла...

– Нееееет! А если они позвонят, я не возьму трубку. И мобильный отключу! – ответила мама.

Нас встречал дедушка. Мы приехали домой. Мама быстро побросала вещи из чемодана в сумку и вручила ее бабушке.

– Познакомьтесь. Бабушка, это Сима, Сима, это твоя бабушка. Всё? Узнали друг друга? Теперь уезжайте, – решительно сказала мама. – И побыстрее!

Бабушка открыла рот, но, наверное, впервые в жизни не нашлась, что ответить. Она от мамы ожидала чего угодно, только не этого. Я на всякий случай тоже решила не плакать. Дедушка молча пошел заводить машину. Бабушка держала меня на вытянутых руках и рассматривала с неподдельным ужасом.

– И что мне с ней делать? – спросила наконец бабушка.

– Что хочешь, – махнула рукой мама.

– И никаких ЦУ не будет?

– Пожалуйста, уезжайте уже.

– А чем ее кормить-то? – все еще не решалась уйти бабушка.

– Едой! – рявкнула мама.

Бабушка понесла меня к выходу, держа так же, как взяла – на вытянутых руках.


Моя бабушка считает, что бабушки и дедушки вовсе не обязаны сидеть с внуками. Детьми, с ее точки зрения, должны заниматься профессионалы – няни с педагогическим образованием или мамы с сильно развитым материнским инстинктом. Кстати, бабушек с такой точкой зрения очень много. Вот у нашей бабушки есть знакомая, тоже бабушка, тоже годовалой внучки.

– Ты не хочешь приехать на выходные, на внучку посмотреть? – спросил ее сын.

– Нет, я совсем не соскучилась, – ответила та совершенно искренне. А сын обиделся.

Или вот, к примеру, были у нас гости с детьми. Пока родители курили на кухне, в детской за детьми следила семидесятилетняя бабушка. Когда мама заглянула туда, бабушка сидела на стуле и игрушечной машинкой долбила по голове ползающего под ее ногами двух-летнего внука.

– Что ж ты тупой такой, Вовчик? – приговаривала бабушка.

Судя по спокойному лицу мамы Вовчика, да и его самого, мальчик получал по голове тяжелыми предметами регулярно.

– Может, забрать Вовчика? – предложила обеспокоенно мама.

– Лучше увести бабулю и налить ей вина. Нет, лучше водки. Она успокоится и уснет, – прошептала маме гостья.

– А что у Вовчика с макушкой? – спросила мама. Вовчик выделялся на общем детском фоне ярко-зелеными волосами. – Упал?

– А, это? Нет, бабушка в паровозик с ним играла, – ответила гостья.

Или вот моя бабушка. В первый свой приезд, когда меня только забрали из роддома, она тихо открыла дверь, прокралась в спальню, где мама меняла мне памперс, и громко крикнула: «У! Руки вверх». Я описалась на пеленку и заорала. Мама поила меня успокаивающим чаем, качала и засовывала соску. А бабушка сказала: «Девочка не наша, и вообще у нее разрез глаз странный». Но она все-таки взяла меня на руки и стала подбрасывать, чтобы я перестала плакать. Высоко. Ловила почти у пола. Успокоилась она только после того, как меня вырвало сначала едой, потом чаем, а у бабушки прихватило спину.

– Какая-то она у тебя хилая. Не наша порода, – заявила она маме и уехала. В машине, как сказал потом дедушка, она плакала и курила сигареты одну за одной.

Во второй раз, после слез, криков, взаимных обвинений и бесконечных телефонных разговоров с мамой, бабушка пообещала «попробовать еще раз».

Мы очень мирно сидели на кухне. Правда, мама отобрала у меня булку с маком и кусок окорока, которые мне успела сунуть в руку бабушка. Ничто, как говорится, не предвещало... Бабушка пошла помыть руки и, проходя мимо, брызнула в меня водой. Я вздохнула, задержала дыхание, но не заплакала. Тогда бабушка решила, что мне это нравится, набрала в рот воды и плюнула мне в лицо, как раньше прыскали на одежду при глажке. Я, отплевавшись, заорала.

– Мама, что ж вы делаете? – сказала мама, неожиданно перейдя с бабушкой на «вы».

– Только не скандальте. – Вася появился в комнате очень вовремя. – Мама, иди, куда собиралась.

Мама ушла. Через два часа она вернулась и долго прислушивалась к звукам, доносящимся из квартиры, но оттуда не доносилось ни криков, ни воплей. Квартира даже не была опечатана, а под подъездом не стояли ни «Скорая помощь», ни милиция. Мы с бабушкой сидели в гостиной на ковре и играли. Все бы ничего, только я сидела в толстом шерстяном шарфе, который бабушка завязала у меня под подбородком и на талии, как делают зимой в деревнях.

– У вас все в порядке? – осторожно спросила мама, заходя в комнату.

– Да, а что, не видно? – радостно отозвалась бабушка.

– А почему Сима в шарфике?

– Я боюсь, – начала объяснять бабушка, – Сима падает и бьется головой. Разобьет себе, не дай бог, чего, ты скажешь, что я виновата. Я ей шапку надевала – она ее стаскивает. Вот, пришлось шарф завязать.

– Ну почему? Ты же опытная бабушка. С Васей ты такой не была, – начала причитать мама.

На самом деле бабушка такой была всегда. Папа вспоминал, как Вася однажды сильно упал на даче и разбил коленку. Пока мама с папой бегали за перекисью водорода и пластырем, мыли руки и протирали их водкой для стерильности, бабушка отвела Васю в кусты, подставила банку, заготовленную для червей, и велела ему пописать. Потом она залила мочой рану, а сверху залепила ее обслюнявленным подорожником.

– У него будет заражение крови, – обреченно проговорил папа, когда все это увидел, и слег с невралгией и культурологическим шоком.

– Андрюха, не дрейфь, у пацана все заживет, б... буду, – успокоила его бабушка, на нервной почве перейдя на блатной жаргон.

Однажды мама без предупреждения приехала к бабушке проведать Васю, которому было чуть больше года. Когда она увидела ребенка, то села на траву от страха. Вася был ярко-красного цвета, и все тельце было покрыто коростой. Мама немедленно уехала в Москву и вернулась уже с врачом.

– Это пищевое, – определил врач. – Чем кормили?

– Ничем особенным, все, как всегда, – ответила бабушка.

– Мне нужно знать, чем вы его накормили и когда, – настаивала врач.