В хоре поют и речной окунь, и плотва, и щука. Поскольку разные рыбы устанавливают контакты друг с другом неодновременно, хор получается, что называется, «кто в лес, кто по дрова»: каждый поет свою песню. Одни рассылают во все стороны призывы, а для их соседей это уже пройденный этап: они приступили к ухаживанию. Рядом с ними раздаются звуки, по которым нетрудно догадаться о происходящем: встретились соперники. Многоголосый хор выделяется из общего звукового фона любого водоема, он помогает рыбам точно сориентироваться, определить, где находится нерестилище. Само собой разумеется, благодаря ему проблема образования пар значительно упрощается, а самки быстрее могут приступить к своей обязанности — откладыванию икры.
Весной, приблизительно в то время, когда у щук, а вслед за ними и у окуней образуются хоры, на поляны, торфяные болота, опушки начинают вылетать большие иссиня-черные птицы с лирообразными хвостами. Сначала появляется одна. Громко хлопая крыльями, она шумно приземляется, и вскоре лес оглашает протяжное «чуф-фыы!» Призыв не остается безответным, вслед за первой птицей прилетает вторая, третья… Вскоре «концерт» тетеревов можно услышать, будучи за два-три километра от места, где из года в год собираются краснобровые петухи. Группы бывают разными, иногда удается насчитать даже сто птиц.
Пение тетеревов незатейливо, но своеобразно. Состоит песня из двух частей: протяжного бормотанья, несколько напоминающего воркование голубей, и шипящего и свистящего чуфыканья. Исполнение ее тетерев сопровождает танцем: различными ритуальными движениями. Развернув веером хвост с ослепительно белыми перьями, волоча по земле приоткрытые крылья, птицы топчутся на месте, поворачиваются, приседают, взлетают. Увидя соперника, тетерева становятся напротив, опускают головы и начинают наскакивать друг на друга, как домашние петухи. Подпрыгнув, они хлопают крыльями, пускают в ход когти и клюв. А после боя появляются выдранные перья. Наконец один из противников не выдерживает и ретируется.
Неделю за неделей с рассвета до позднего утра, а потом и на вечерней заре продолжается ток. Но сколько бы петухов ни участвовало в токовании и что бы они ни демонстрировали — свои прекрасные внешние данные, вокальные способности, силу, воинственность,— все это в конечном счете делается лишь для одного: для привлечения самок. Тетерева относятся к полигамным птицам, пар они не образуют и не участвуют ни в сооружении гнезда, ни в выращивании птенцов. Прилетающие на ток тетерки сами выбирают петухов. Но выбор их падает не на каждого. Привилегированное положение на токовищах занимают так называемые «токовики» — умудренные жизненным опытом, сильные и энергичные петухи. Они располагаются в центре токовища и к ним-то самки относятся особенно благосклонно. Второе место занимают «претенденты»: тетерева среднего возраста, которые рассчитывают на главенствующее положение на токовищах. Они часто дерутся между собой и иногда вступают в бой с «токовиками». Если вдруг «токовики» гибнут, самые активные и сильные из «претендентов» занимают их места. Тетерева, которым исполнился только год,— их называют «юнгами» — располагаются по периферии токовища. Они отличаются от остальных по окраске, песню могут исполнять не полностью, нападают друг на друга редко. Рассчитывать на внимание тетерок им не приходится. Но время идет, и вскоре тетерок перестают интересовать даже «токовики». В гнездах, устроенных невдалеке от токовищ, уже полные кладки и пора приступать к насиживанию яиц. Все меньше и меньше прилетает самок на ток, петухи постепенно теряют интерес к играм и вскоре отправляются в глухие участки леса, чтобы сменить оперение.
Жители восточносибирских и охотско-камчатских лесов — каменные глухари — в отличие от тетеревов образуют маломощные хоры: самое большое число их участников — 10—12 петухов. Как только солнце начинает получше пригревать и снег уже тает интенсивнее, глухари становятся особенно активными. Они проводят на токовище по 13 часов, распевая песни с вечера до утра. Белые ночи, которые наступают в это время, их вполне устраивают.
На свой участок петухи приходят пешком. Исполняя песню, глухарь раздувает зоб, взъерошивает «бороду» и держит открытым клюв. «Так-ррр-так-так», «так-ррр-так-так»,— быстро повторяет он несколько раз, расставляя, где надо, ударения, потом следует «ррррр», наконец звонкое «так», и все повторяется сначала. Если не передаёать песню каменного глухаря в буквенной записи, а попытаться описать ее иначе, то окажется, что она состоит просто из разных щелчков: обыкновенных, которые по своему звучанию напоминают удары кастаньет («так»), и вибрирующих «ррр». А когда одновременно токует несколько птиц, их хоровое пение воспринимается на слух как беспорядочный треск. Обычно одна серенада глухаря длится пять — семь секунд. Но если присутствуют самки, певец может исполнить в минуту 16 песен. Время от времени петухи устраивают перерыв, тогда они или отдыхают или подкармливаются, чем придется. А потом с новыми силами принимаются токовать. Некоторые птицы обладают незаурядными способностями: они могут петь 55 минут подряд, не делая ни одной остановки.
Когда вырастят своих птенцов тетерки и глухарки и начнет вовсю хозяйничать осень, наступает пора «пения» у лесных красавцев — оленей. Обычно рев их продолжается около месяца, но наиболее мощным хор бывает лишь пять — десять дней.
Придя на ток, олени располагаются, соблюдая определенную дистанцию. Облюбовав место, они выбивают копытами землю, иногда могут сломать рогами деревце, и все время между ними идет перекличка.
Стадо благородных оленей часто состоит из самки и ее детенышей, родившихся в этом и предыдущем году. Когда начинается рев быков, взрослые самки направляются к току, где и происходит формирование гаремов. Главы гаремов ведут себя воинственно, но если приближается более сильный соперник, они стараются уйти вместе со своими самками. Определить, что подобная встреча не принесет ничего хорошего, оленю не сложно. О силе соперника говорит не только его внешний вид, но и рев. Он звучит низко и хрипло.
О. Б. Переладова, изучавшая поведение бухарских оленей, установила, что роль солистов на току исполняют крупные быки с мощными рогами. Во время перекличек они издают криков больше всех. Им отвечают очень многие быки, они же своим ответом удостаивают не каждого. Обзаведясь гаремом, «ведущие» олени становятся значительно молчаливее. Но зато в это время начинают проявлять активность быки хоть и не столь сильные, но способные оставить жизнестойкое потомство.
Олени, которым исполнилось два-три года, придя на ток, в основном наблюдают, как ревут старые быки. А когда сами начинают пробовать голос, издают до 180 криков в час, т. е. кричат примерно каждые 20 секунд. Взрослые олени лишь в период интенсивных перекличек способны выдать пять — семь криков, которые следуют друг за другом с подобным интервалом. Но запала у молодых хватает ненадолго. Они довольно быстро прекращают свое «пение».
Скольких бы животных мы не сравнивали между собой, вряд ли кто из них добился таких высот в сложном искусстве хорового пения, как лягушки. Пожалуй, соперничать с ними могут лишь кузнечики, сверчки и цикады.
Слушая лягушачьи концерты, люди еще давным-давно решили, что эти крикливые создания имеют своих «хормейстеров». Некоторые специалисты приходили к аналогичному выводу. Однако, хотя на самом деле лягушки, поющие в хоре, равны и у них нет вожаков, они не кричат беспорядочно, как может показаться на первый взгляд. Сейчас уже точно доказано, что квакши поют группами, в каждой из которых три певца, а весь хор состоит из многочисленных трио. Что это именно так, обнаружить проще, наблюдая за поведением лягушек, живущих в горах, по ручьям или на озерах, когда есть длинная береговая линия.
Заканчивается день, спускаются сумерки. Вдруг в тишине застрекотал кузнечик: нередко его пение или какой-то еще ритмичный звук может послужить молчащим квакшам поводом для начала «концерта». Так происходит и сейчас. В ответ на стрекотание кузнечика закричала лягушка. Едва она закончила свою партию, ее поддержала вторая, а третья уже встревает в промежуток между криками этой пары. И, соблюдая строгую очередность, они продолжают пение. А чуть подальше образовывается еще трио, певцы которого подстраиваются тоже друг под друга и выводят серенады под свой звуковой расчет. В следующем трио каждый, исполняя песню, тоже ориентируется на двух соседей. Хор становится все более мощным, и теперь слышно лишь сплошное дребезжание. Сотни животных кричат ритмично, но ритм этот не общий, а просто без конца слышится кряканье, погромче и потише, потому что лягушки сидят от вас на разном расстоянии. И уже трудно представить себе, что все они поют, придерживаясь строгого порядка, что у них существует определенная звуковая иерархия.
Озерные лягушки при пении вроде бы не так жестко зависят от соседей, как квакши. Однако, если один певец почему-либо вдруг замолчит, то и его соседи перестают квакать. Вот и выходит, что и озерным лягушкам не безразлично пение ближайших соплеменников. Но молчат они не только поэтому. Вторая причина: лягушки проверяют сложившуюся ситуацию, настораживаются. Раз сосед неожиданно затих и «не сказал» своего «слова», значит, кричать рискованно: кто знает, нет ли рядом хищника? Тишина в таком месте может наступить надолго.
Хоровое пение дает возможность лягушкам получить и еще одну очень важную информацию. В Швейцарии проводили опыты: метили лягушек и выпускали их в цепи больших озер, на расстоянии 20 километров от дома. И все они ушли с тех мест, ни одна не осталась. Они знали, что это чужая территория, они там не кричали. Да им просто некуда было втиснуться со своими серенадами, все было занято: звуковой расчет был плотен.
Есть ли смысл оставаться здесь? На этот вопрос приходится отвечать и птицам. Возвращаясь весной в родные края, они обращают внимание на то, как звучит хор соплеменников: он служит им источником информации о плотности населения. Если хор мощный, следовательно, птиц много и, судя по всему, участки все распределены. Отсюда вывод — надо лететь дальше, вряд ли в этом районе можно обосноваться, постро