. Оно ей надо?
Цели королевы Анны представляются прямо противоположными. Профранцузскими.
То, что королева, по крайней мере, не враг Франции, доказывает поступки кардинала Ришелье в отношении мушкетеров во время их поездки за подвесками.
То, что они остались живыми можно объяснить только тем, что агентам Ришелье был отдан приказ «Не убивать». Или дичайшим везением.
Вспомните 20 главу первой части «Путешествие».
Портос. Ввязывается в дуэль, проигрывает и… Его убивают? Нет. Интересуются, не д'Артаньян ли он часом, и отпускают с миром. Хотя клинок вражеской шпаги находился у его горла.
Арамис. Ранен в плечо во время засады за Бове. В них стреляли. Казалось бы, где здесь приказ «Не убивать», но если присмотреться… «В одной миле за Бове, в таком месте, где дорога была сжата между двумя откосами, им повстречалось восемь или десять человек… Тогда все эти люди отступили к канаве и вооружились спрятанными там мушкетами. Наши семеро путешественников были вынуждены буквально проехать сквозь строй. Арамис был ранен пулей в плечо, а у Мушкетона пуля засела в мясистой части тела, пониже поясницы…» Семь человек проезжают мимо восьми-десяти других человек, стреляющих из мушкетов и весь результат стрельбы — два относительно легких ранения. Не будь приказа — под пулями полегли бы все семеро.
Атос. Один против шестерых солдат плюс трактирщик с парой слуг. Тут сыграла свою роль храбрость и сноровка самого Атоса, но, похоже, его все-таки пытались взять живым, иначе просто расстреляли бы из пистолетов или тех же мушкетов.
Да и Ришелье подтверждает наш вывод. Странная фраза N 5 «Между прочим, вы обязаны мне некоторой признательностью: должно быть, вы и сами заметили, как вас щадили при всех обстоятельствах».
О чем это говорит? О том, что Ришелье, при всем при том, не видит в мушкетерах врагов Франции. А значит, не видит врага в королеве. Несмотря на ее интриги против него же.
Королева и Ришелье идут разными путями к одной и той же цели: величию Франции. Они соперники, но не противники и уж тем более не враги.
Итак, королева Анна не только интригует, желая убрать кардинала Ришелье, а также остаться единоличной правительницей Франции (регентом Гастона ли, регентом ли собственного ребенка), помимо этого она, в результате хитрой интриги, получает возможность влиять на политику Англии через влюбленного герцога Бэкингема, а также собирает испанских эмигрантов.
Чего она собиралась добиться?
Тут мы вступаем на тонкий лед догадок, так как никаких подтверждений в тексте романа нет. Поэтому ее планы могли быть такими, как я опишу, а могли быть и иными. Одно не подлежит сомнению — они были грандиозны.
Как (по моему мнению) выглядели внешнеполитические планы Анны Австрийской?
Пункт А: устранить сепаратистов в лице гугенотской Ла-Рошели.
Пункт Б: негласно объединиться с Англией (думаете, Бэкингем очень бы сопротивлялся?)
Пункт В: вместе с Англией разгромить Испанию, присоединив ее к Франции (возможно, сделав королем Испании Гастона Орлеанского).
Пункт Г: объединить Франкоиспанию с Англией. Добровольно или принудительно.
Итог: огромная империя без видимых соперников равных по силе, во главе которой — Анна Австрийская, а впоследствии — ее дети (если она разрешит им править, конечно. О судьбе Людовика XIV все помнят?)
Правда, править всем этим будет муж. Но в чем беда? Достанется-то все детям. Да и с мужем… возможны варианты…
Но ведь в истории такого не было, правда? Не было. Но это не значит, что не было таких ПЛАНОВ. Планы, они, как известно, могут и не исполнится. Тысячелетний рейх тоже прожил всего двенадцать лет, это не значит, что Гитлер изначально так все и задумывал.
План выглядит авантюрой? Напомню, королева молода. А молодости свойственна не только влюбчивость. Еще и авантюристичность.
Кстати, если такой план был, то становится понятным, как Атос мог стать участником королевских интриг. Арамис — за любовь, Портос — за титул барона, а Атос… Атос — игрок. Что такого могла дать ему королева? Возможность поучаствовать в самой грандиозной игре, какую только можно придумать. Шансы выиграть невелики, но когда это останавливало Атоса?
«Эва вы наворотили, господин автор, — скажут мои читатели, — Такой политический триллер в банальном приключенческом романе увидели! Зачем бы Дюма такие сложности: впихивать такой второй смысл в свой роман?»
А и правда, зачем? Были ли у господина Дюма причины написать свой роман именно таким, каким его увидел я: с глубоко (но недостаточно тщательно) упрятанным вторым слоем?
Были.
Часть 9
Итак, наше криптолитературоведческое исследование вышло за границы романа «Три мушкетера» и теперь нам необходимо получить ответ на вопрос: если мои выкладки верны и в романе присутствует второй слой, рассказывающий о тайной интриге королевы Франции Анны Австрийской с целью подчинить себе Бэкингема, а за ним — Англию и, в перспективе, Испанию, то ЗАЧЕМ Дюма его спрятал и ПОЧЕМУ он вообще написал такой роман?
Начнем.
В 1838 году Александр Дюма (уже ставший к тому времени Дюма-отцом, а также известным автором пьес) познакомился с Огюстом Маке. Дюма переделал неудачную пьесу Маке «Карнавальный вечер», которая, после этой переделки была поставлена театром «Ренессанс».
После успеха пьесы, Маке предложил Дюма также переделать его исторический роман «Добряк Бова». Дюма, который был известен тем, что после его правки любое произведение становится интересным, переработал роман, который был принят к публикации газетой «La Press» под названием «Шевалье д'Арманталь». Окрыленный Маке предложил Дюма сотрудничество в написании исторических романов. Дюма согласился.
Все, что выше — исторический факт. Все, что пойдет ниже — мое предположение.
Я не говорю, что так и было. Но так МОГЛО быть.
Первое расхождение моей версии с историческими сведениями — время написания романа «Три мушкетера».
Известно, что он печатался в марте-июле 1844 года. А также то, что Дюма писал его в этот же период, буквально сразу из-под пера главы летели в печатный станок.
Что роман печатался в этот период — спорить не буду. А вот что он писался одновременно с печатью — маловероятно.
«Ну как же… — с укоризной скажут мне, — общеизвестно, что „Три мушкетера“ — роман-фельетон, чьи главы пишутся и печатаются регулярно, в номерах газеты…»
Еще раз повторю: если мы видим, что роман не издается сразу оптом, а печатается по главам — это не означает, что по главам он и пишется.
Моя версия — роман был написан ЗАРАНЕЕ и только отдавался в издательство по главам.
Почему я так думаю? По нескольким причинам.
Во-первых: уж слишком мало времени в таком случае ушло на написание романа. В «Трех мушкетерах» — 67 глав плюс предисловие и эпилог. На одну главу приходится два дня. Нет, пишут и с такой скоростью, пишут и быстрее, но набросанная на скорую руку халтура очень редко остается популярной в течении вот уж скоро двухсот лет.
Во-вторых: в романе встречается множество реалий того времени, много реальных исторических персонажей, ссылки на тогдашние события… Понятно, что взяты они из книг и мемуаров, но в таком случае когда Дюма (или Маке) успевал работать с материалами? Интернета не было, понадобилась книга — иди в библиотеку. Можно собрать необходимую литературу дома, но тогда уже должен быть готов костяк романа, в который регулярно будут добавляться «мясо» текста.
Да, я не имел в виду, что роман до начала публикации был написан ПОЛНОСТЬЮ. Нет, был готов вот этот самый костяк, заранее определено время действия, сюжет, основные герои…
Вот в этом вся загвоздка и оказалась.
Как выглядел, по моей версии, процесс написания романа?
Дюма и Маке собрались вместе и, за бутылкой вина, договорились писать роман.
«Знаешь, Александр, — говорил Маке, — давай напишем еще один роман…»
«А давай, — не спорит Дюма — скажем, о… О, о Людовике XIII!».
«О Людовике, так о Людовике, — не спорит Маке, — А о чем писать будем?»
«Огюст, ну ты же парень умный, с фантазией, придумай там что-нибудь… Газета все равно возьмет, она все мои… прости, наши романы заранее купила. Пиши, я потом переделаю, чтобы увлекательно было… Ну, как обычно».
Маке отправляется по библиотекам в поисках сюжета для вдохновения. К процессу он подходит обстоятельно, о чем упоминается в предисловии к роману: «С тех пор мы не знали покоя, стараясь отыскать в сочинениях того времени хоть какой-нибудь след этих необыкновенных имён, возбудивших в нас живейшее любопытство. Один только перечень книг, прочитанных нами с этой целью, составил бы целую главу, что, пожалуй, было бы очень поучительно, но вряд ли занимательно для наших читателей».
Перерывая книги, Маке все глубже и глубже погружается в историю политической интриги начала XVII века. И вот однажды, в библиотеке ли, у кого-то у друзей ли, ему попадается одна рукопись…
«Воспоминания графа де Ла Фер о некоторых событиях, происшедших во Франции к концу царствования короля Людовика XIII и в начале царствования короля Людовика XIV».
Возможно — и даже скорее всего — это были воспоминания вовсе не графа де ла Фер, а кого-то другого, участвовавшего в тогдашних интригах и достаточно близкого ко двору, чтобы рассказать в своих воспоминаниях. Может быть, это были мемуары д'Артаньяна, не те, которые написал Гасьен де Куртиль, а настоящие, написанные самим гасконцем. Но, скорее всего, нет. Кто-то, спрятанный в романе за псевдонимом «граф де Ла Фер» описал ту самую историю, которая выглянула из-за кулис известного нам романа. Историю о трех мушкетерах, которые участвовали в интриге королевы Анны, с описанием самой интриги. С окручиванием герцога Бэкингема, с испанскими эмигрантами… Неизвестный автор воспоминаний оказался достаточно объективным, он не пожалел самого себя и рассказал об истории своей неудачной женитьбы.