Вот только я больше не ощущала себя девочкой-бабочкой. На груди лежал тяжелый груз, необходимость удержать папу на ногах, и тетя точно этого бы не одобрила. Судью я тоже в себе не видела. Я не могла рассудить, правильно поступаю или нет, по крайней мере по отношению к себе.
Сейчас, в унылой тишине в номере отеля будущее, в котором папа снова становится прежним, казалось невыносимо далеким.
Я сжалась в комочек на кровати, обхватив руками колени, и позволила себе сделать то, чего никогда не делала при папе.
Я заплакала.
Участок
Через щель между занавесками сочился дневной свет. Я не спала: больше не умела. Выплакавшись, я составила новый план.
Я собиралась рассказать папе о том, что Кэтчин меня видит. Чтобы он снова заинтересовался ею и, соответственно, расследованием. Вполне вероятно, что в ее истории больше истины, чем он думает. Такой тяжелый, задумчивый взгляд может быть только у человека, который многое повидал. Она не похожа на девчонку, сбежавшую из реабилитационного центра и потерявшуюся в лесу. Она похожа на человека, у которого умерла мать, на которого охотились мерцающие чудища, которого похитили Хвататели. Если с ней правда произошли все эти ужасные события или хотя бы половина, папа захочет ей помочь, а это, в свою очередь, поможет ему.
Вот только разговор с Кэтчин еще сильнее расстроил бы папу, особенно если бы я завела речь о том, что мне пора «двигаться дальше». И все же надо было срочно пробудить его интерес к окружающему миру, чтобы он не погряз в черной трясине, из которой уже не выбраться. Конечно, мой план был не идеален, но другого я не придумала.
У папы зазвонил телефон. Требовательно вибрировал на столе – там, где папа его оставил. Я подошла и взглянула на экран.
Рейчел Али. Его начальница.
Я кинулась к нему и прокричала прямо на ухо:
– Вставай!
Он резко поднялся и сонно заморгал.
– Мм?..
– Тебе звонят, пап! Рейчел!
Папа начал было вставать, но запутался в одеяле. Наконец отбросил его и вскочил на ноги, тут же ударившись коленом о шкафчик. Застонав от боли, он похромал к столу за телефоном.
– Алло?
С минуту Рейчел что-то говорила, а потом папа ответил:
– Да, Джен вчера отправила мне сообщение про деньги… нет, с местными пока не общался, хотелось сначала прочувствовать это место…
Голос Рейчел стал жестче. Папа слегка сгорбился.
– Ну, я посмотрел на дом – точнее, на то, что от него осталось, – и поговорил со свидетельницей… Конечно, я справлюсь!
Рейчел замолчала, как будто сильно в этом сомневалась. А потом снова заговорила, и у папы округлились глаза.
– Не из-за пожара? Это точно?
Он умолк и стал сосредоточенно ее слушать. У меня в сердце затеплилась надежда. Похоже, дело усложняется.
– Я спрошу адрес у местных, – пообещал папа. – Сейчас уже еду в участок… Да, буду держать тебя в курсе… Пока.
– Что случилось? – требовательно спросила я, когда он повесил трубку.
Папа протер слипавшиеся после сна глаза.
– Помнишь Мартина Флинта? Если, конечно, это его тело нашли в руинах. Так вот, чьим бы ни был наш труп, умер этот человек не из-за пожара. Его закололи.
– Закололи?
– Причем клинком необычным, как будто загнутым. Оружие на месте преступления не нашли – значит, оно еще у убийцы.
Убийцы? Это… конечно, ужасно, что произошло убийство. Мне стало даже немного стыдно за то, как я обрадовалась, что дело усложнилось.
– Какой нам нужен адрес? – поинтересовалась я. – Он должен привести нас к убийце?
Папа помотал головой.
– Нет. Домашний адрес Александра Шольта.
Я не сразу вспомнила, кто это.
– Того, кто делал пожертвования на детский дом и отдал само здание? Бледный, тощий, с той фотографии?
– Именно. Он связан с этим местом, и там явно что-то происходило, хотя, скорее всего, не хищение денег.
– Нет? Почему?
– Потому что Флинт и Кавана много лет регулярно пополняли свои счета, и выглядит это так, словно от них откупались… или они что-то продавали.
Он выдержал небольшую паузу и продолжил:
– В дом поставляли лекарства для детей. Может, воспитатель и директор сбывали на стороне какие-то таблетки, которые выдают только по рецепту? И Кэтчин приехала сюда, чтобы купить у них легкие наркотики? Правда, до этого не проявлялось ничего, связанного с наркотиками и этим городом… Как им удавалось так долго это скрывать?
Он снова замолчал и уставился в одну точку. На лбу у него пролегла морщина. Папа всегда так хмурился, когда серьезно о чем-то задумывался, и мне было приятно это видеть. Только нам нельзя медлить.
– Пойдем, пап. Ты сказал Рейчел, что уже едешь в участок! Помнишь? А тебе еще надо сбегать в душ, потому что выглядишь ты неважно. – Я махнула рукой на дверь ванной. – Быстрее!
После того как папа принял горячий душ и выпил две чашки кофе, выглядеть он стал лучше. Мы сели в машину и поехали по улицам города.
Я не сказала папе, что Кэтчин меня видит. В этом больше не было нужды. Он и так собирался еще раз к ней зайти, раз обнаружилось, что совершенно точно произошло убийство. Теперь я надеялась, что она ему ничего не скажет. Не только потому, что боялась ранить папу. С тех пор, как я умерла, с миром живых меня связывал только он. Теперь появился кое-кто еще, и, хотя мне не хотелось этого признавать, я чувствовала себя так, словно у меня появился друг, и не спешила делиться этой связью с другими.
Папа остановился у полицейского участка. Здание выглядело обычно: обшито досками, а над просторной верандой вывеска «ПОЛИЦИЯ».
– Рейчел рассердилась, что ты еще вчера сюда не приехал, да?
– Да, мне следовало сразу сюда заглянуть, – признал папа, – но когда я увидел этот город, он очень напомнил мне тот, в котором я вырос… – Он пожал плечами. – Поэтому решил сначала сам его осмотреть. Маленькие города похожи на озера: тихие и спокойные с виду, а на глубине таится тьма.
– Вроде международной организации сбыта наркотиков!
Папа усмехнулся.
– Наркотиков – возможно, но чтобы международной – это вряд ли.
Он посмеялся! Мне удалось его рассмешить, и он не расстроился после этого, как вчера. Теперь я не сомневалась, что нас ждет отличный день.
Я прокручивала в голове его смех, пока мы шли к кабинету шефа полиции.
Он оказался русым и кареглазым и папе явно не обрадовался. Он встал, когда мы вошли.
– Детектив Теллер? Я – Дерек Белл.
Папа протянул ему руку, и Белл неуверенно ее пожал. Потом папа устроился в кресле напротив письменного стола и окинул кабинет беглым взглядом. Я последовала его примеру, но ничего интересного не увидела. Большое окно с видом на небо, деревья и воронов, книжный шкаф, забитый папками, несколько фотографий. На одной из них еще юный Дерек Белл стоял рядом с высоким мужчиной в полицейской униформе. Вероятно, его отцом. Может, у них в семье все мальчики становились полицейскими.
Папа открыл было рот, но Белл его опередил:
– Я слышал, вы уже ходили по городу и задавали вопросы.
Откуда он узнал? Следил за нами вчера? Я с подозрением на него покосилась. Может, Белл тоже состоял в тайной организации, на чье существование я очень надеялась?
Папа рассмеялся.
– Вижу, слухи в маленьких городках разлетаются по-прежнему быстро. Извините, что не зашел к вам вчера. Хотел скорее приступить к работе.
Белл поджал губы.
– Не знаю, как принято у вас в городе, но здесь считается дурным тоном устраивать допросы свидетелей, не заехав первым делом в участок и не обсудив это с местной полицией.
В его голосе чувствовались жалобные нотки, из-за которых сложно было воспринимать его всерьез. Как будто он был не суровым полицейским, а ребенком, который ныл из-за того, что старший брат отобрал у него мороженое.
Папа вздохнул.
– Понимаете, когда я вернусь, начальница меня спросит: «Ты осмотрел место преступления?» Так что я осмотрел. Потом она спросит: «Ты допросил свидетеля?» Так что я допросил.
Он подался вперед и заговорил тише, словно делясь секретом:
– Мне не надо обяснять, как у вас все устроено. Я понимаю, как тяжело полиции в маленьких городках. Сам вырос в одном не сильно больше этого. Мой отец был местным полицейским.
Белл смягчился.
– Правда? Мой тоже.
Папа сделал вид, будто удивился, хотя он совершенно точно заметил ту фотографию. Он сам научил меня осматриваться и подмечать детали, по которым можно лучше узнать и понять человека, с которым разговариваешь. Удачно ты его обработал, пап.
Белл сел и откинулся на спинку кресла.
– Наверное, от свидетельницы пользы было мало? Моим людям она ничего дельного не сказала, но вы, говорят, долго у нее сидели.
Видимо, медсестра доложила.
Папа безразлично пожал плечами.
– Мне она тоже ничего существенного не рассказала, если не считать жалоб на вопиющую несправедливость бытия. Ох уж эти подростки!
Я было рассердилась, а потом увидела, как Белл с облегчением расслабил плечи. Ответ на этот вопрос интересовал его куда больше, чем могло показаться на первый взгляд. Папа намеренно ему солгал, чтобы отвлечь внимание Белла от Кэтчин.
Значит, Дерек Белл – подозреваемый.
Я взглянула на него по-новому. Всмотрелась в мешки под глазами, обкусанные ногти. Его что-то сильно беспокоило.
– Меня попросили достать один адрес, – продолжил папа. – Адрес Александра Шольта.
Белл напрягся.
– Алекса?
– Ваш друг? – спокойным, приятным тоном спросил папа. Только я знала, что он внимательно следит за Дереком Беллом.
– Мы вместе учились в школе, – объяснил Белл. – Хотя у нас все знают Шольтов. Они много денег пожертвовали на благо города. Вы хотите обсудить с Алексом детский дом?
Папа кивнул.
– Поскольку стало известно, что это убийство, придется копнуть глубже. А Шольт не отвечает на звонки. Вам сообщили о результатах вскрытия?
– Сегодня утром позвонили. – Белл нервно сглотнул. – Последний раз, когда у нас в городе случилось убийство, это было из-за драки в баре, которая зашла слишком далеко… Ничего такого. Вы же не думаете, что Алекс в этом замешан?..