На одной из сессий Александра с какой-то особенной грустью говорит о том, что ей уже 45 лет. И вроде бы это ничем не примечательная фраза. Но я стараюсь быть чуткой к речи клиента, ведь она всегда полна символизма. Для построения интервенции[17] нюансы речи клиента тоже крайне важны. И слово «уже» сразу привлекает мое внимание.
– Александра, кажется, что вам от этого грустно. Почему?
Она переводит взгляд на меня и начинает, наверное, один из самых длинных монологов за все время нашего общения.
– Потому что это очень много. Я прожила уже точно больше половины своего времени. Даже если предположить, что я проживу до 90, то 45 – это ровно половина моей жизни. И это та половина, которая была наполнена возможностями и шансами, – она вздыхает. – Можно было успеть создать крепкую счастливую семью, а не то, что у нас. Я разочарована. Да и муж не делает ничего, чтобы мне стало легче.
Она делает небольшую паузу, но я чувствую ее напряжение, и поэтому не вмешиваюсь.
– Да и я сама так и не состоялась. Да, у меня есть какой-то доход. И да, благодаря нашей с вами работе он потихонечку растет, и я закрываю долги. У меня становится больше воздуха, больше сил и больше надежд. Но все-таки, сейчас в 25 лет многие имеют успешный бизнес. Покупают квартиры в Дубае. Летают на частных самолетах. А мне уже 45, и в моей жизни такого не было и уже не будет. Я опоздала.
Я киваю, ведь я хорошо понимаю, о чем она говорит. Многие мои клиенты сталкиваются с похожими ощущениями.
– Не скажу, что когда-то хотела идти к великим целям. Но все равно ощущение, что я все проспала и пропустила, никуда не уходит. И особенно сильным оно становится, когда я листаю ленту в соцсетях. Кажется, что к 25 люди уже сделали все, что только можно. Заработали миллиарды, построили отношения. А я вряд ли уже создам корпорацию или встречу принца.
Она поднимает на меня взгляд, и я чувствую, что мы наконец добрались до главной проблемы. Александра продолжает:
– Здесь, по сути, два пути. Я либо должна смириться с тем, какой у меня муж, либо уйти от него и искать следующие отношения. Но найду ли я их? Нужна ли я кому-то в свои 45 и с ребенком? Я же понимаю, что уже давно не в идеальной форме, не так молода, не так красива. Вряд ли я выдержу конкуренцию с молодыми женщинами. И это весомый повод закрыть глаза на все, что меня сейчас не устраивает.
Александра все это говорит с какой-то безысходностью. Я понимаю, что она переживает крах надежд и представлений о том, где должна была оказаться к 45 годам.
– Александра, а о чем вы мечтали? Ведь ребята, у которых в 25 лет есть какой-то успешный бизнес, как правило, очень хотели его построить. Тратили на это много времени и сил, были азартны и увлечены этим. О чем вы мечтали в этом возрасте, чем увлекались?
Она задумывается и как будто сама удивляется своим мыслям, словно они противоречат тому, о чем она только что с такой грустью говорила.
– Это странно, но я действительно в молодости не думала ни о чем таком. Я работала на абсолютно обычной работе, была официанткой. И мне всего было достаточно. Ну, может, разве что денег не всегда хватало. Но мне все равно не хотелось что-то кардинально менять, принимать глобальные решения, уж тем более нести за них ответственность. Я, наоборот, всегда хотела, чтобы кто-то другой мне говорил, что делать.
Я замечаю, что Александра сегодня особенно общительна. Обычно она часто делает большие паузы, уходит в себя. А сейчас слова идут сплошным потоком. Я слушаю ее внимательно, боясь перебить, потому что это новое и важное для нас явление.
– Мне нравилось приходить на работу, получать задание, выполнять его и получать деньги. А потом уходить домой и о работе не вспоминать. Я хотела, чтобы работать было легко, – усмехаясь, говорит она.
– А какие у вас были мечты?
Она откидывается на спинку кресла, кладет руки на подлокотники. Поднимает взгляд, как будто что-то ищет на потолке. Потом опускает глаза и уходит внутрь себя. Видно, что она сейчас будет говорить о чем-то приятном.
Александра вспоминает, что всегда хотела выйти замуж. Как мечтала, что у нее будет небольшая уютная квартира. Дети. Что они будут вместе готовить, гулять всей семьей. Что у нее будет не слишком утомительная работа, откуда она будет возвращаться к шести, чтобы провести вечер с близкими.
– Это про какое-то тихое счастье. Что-то такое, Оля, очень уютное, теплое, свое. Никаких частных самолетов, – улыбается она.
– Вы это говорите с такой теплотой и любовью. И мне здесь тоже видится диссонанс. Ведь вам очень хорошо, когда вы говорите про маленький личный мирок. Да, это идет вразрез с кричащими ценностями большого мира. Успех, достижения, деньги. Но, кажется, вам именно в таком уютном спокойном мире и хочется жить?
– Удивительно, но да. Так получается, я никогда не хотела большего?
Я улыбаюсь и говорю, что боюсь делать такие смелые выводы. Вместо этого я рассказываю о своих впечатлениях от ее потеплевшего голоса и нетипичной расслабленной позы.
– Мне кажется, что сейчас в вашей жизни все почти так, как вы хотели.
– Так оно и есть, – говорит она уже грустнее. – Только тогда почему мне так нехорошо?
– Во-первых, есть ощущение, что вы начинаете себя сравнивать с другими и пропускать собственные чувства. А еще влияют ваши сложные отношения с мужем. Ведь когда вы говорите про совместные прогулки или готовку, вы на самом деле говорите о желании иметь теплые и близкие семейные отношения, о предсказуемости и возможности положиться на кого-то?
– Вы правы, – вздыхает она. – Если бы у нас с мужем все было хорошо, если бы я могла ему доверять, я бы, наверное, могла сказать, что я счастлива. Потому что сейчас у меня уже вырисовываются другие отношения с мамой. Я на себя смотрю под другим углом. Я вижу, как растет и развивается моя дочь, и это доставляет мне много радости. У меня есть работа, с которой я правда выхожу в шесть. У меня есть моя квартира. Мой маленький мирок.
– Вы говорите «моя»?
– Да, «моя», потому что я сама ее покупала.
– Все, как ваших мечтах. Кроме отношений?
– Да, – улыбается она.
И это отправная точка наших будущих сессий, посвященных взаимодействиям Александры с мужем.
Что происходит с клиентом
Действительно, клиенты 40–45 лет, начиная подводить итоги, часто попадают в кризис среднего возраста[18]. В нашем случае речь не идет о работе с утраченными надеждами. Александра как будто забыла, что никогда не хотела для себя чего-то глобального и большого. Что ей всегда хотелось спокойной и тихой семейной жизни.
Учитывая все это, тема упущенных возможностей могла бы и не возникнуть в рамках наших сессий, если бы не постоянное внешнее давление «успешного успеха», с которым приходится сталкиваться каждому из нас, проблемы с мужем и внутренний страх Александры повторить судьбу мамы как в личном, так и в карьерном смысле. Несмотря на то, что мы действительно хорошо поработали с виной, которую Александра чувствовала перед мамой, отголоски ее сложных чувств так или иначе будут еще долго возникать в нашем общении. Она по-прежнему считает, что недостаточно хороша, чтобы построить счастливые отношения, и ищет в поддержку этого убеждения как можно больше «рациональных» аргументов.
Но гораздо чаще специалисты встречают клиентов, которые, чтобы оставить позади кризис среднего возраста, должны пробраться сквозь тотальное разочарование в себе.
Прожить это разочарование и отпустить свои детские фантазии бывает очень тяжело. Как правило, клиент обостренно ощущает собственную никчемность и мучается бессмысленностью своей жизни. Ему кажется, что мечтать о чем-то дальше абсолютно бесполезно, что за периметром текущего кризиса его ждут только пустота и деградация.
На что обратить внимание
На этой сессии Александра говорила очень много и очень быстро. Учитывая, что на предыдущих встречах такого никогда не происходило, к этому феномену нужно отнестись с особым вниманием.
Можно сделать целый ряд предварительных предположений. Например, о том, что тема разговора не так уж сильно волнует клиентку, и что это просто удобный способ выразить тревогу, связанную с другими, более важными для нее вопросами. Или что ей было так легко говорить в том числе потому, что мысли эти не совсем ее, а «подслушанные», навязанные ей конкретными людьми в окружении или обществом в целом. В любом случае, думаю, что такой интровертный и закрытый человек, как Александра, не стал бы словоохотливо делиться своими опасениями, если бы нам не удалось установить крепкую связь.
Как с этим работать
Задача психолога – помочь отгоревать мечты и фантазии, которым не суждено было сбыться. Мы не знаем, будут ли они реализованы в будущем. Однако отпустить представление о том, что они обязательно должны были воплотиться строго к определенному возрасту, крайне важно. Потому что такой кризис всегда делит жизнь на «до» и «после». И не отгоревав то, что должно было быть «до», крайне сложно думать о том, что будет «после».
Главное – убедиться, что в процессе горевания клиент не потеряет самоуважение и чувство самоценности. Большая и крайне важная задача терапевта – показать, что уникальность клиента кроется в его личности, опыте и качествах, а не в конкретных достижениях. Привязать его самоценность к доброте, отзывчивости, благородству, уму, бережности, чувственности, а не к месту работы, научной степени или количеству денег на счете.
Можно также вместе с клиентом попытаться нащупать новые зоны интереса. Спросить, к каким профессиональным сферам он испытывает интерес, что его волнует, в чем он хочет расти и учиться новому. Будет здорово, если у клиента появятся неожиданные возможности для самореализации.
Как было раньше, уже не будет. Нам уже никогда не будет 20, и у нас не будет столько сил. Что-то мы действительно не смогли сделать, не создали, упустили и навсегда потеряли. Но это не значит, что ничего интересного, прекрасного и волнующего впереди уже не ждет. Новое захватывающее путешествие начинается только тогда, когда мы наконец проживаем утрату прежних надежд и учимся мечтать заново.
Резюме
• Отношения с мамой для Александры уже далеко не такая болезненная тема, как на первых наших встречах. Она испытывает гораздо меньше вины за свое детство и готова выстраивать отношения с матерью по-новому. Однажды она хотела бы все-таки разобраться, что произошло между ее родителями, почему отец ушел из семьи. Сейчас она готовится к сложному разговору с мамой. Мы работаем над тем, чтобы в случае, если та откажется от разговора, Александра не потеряла эмоциональную устойчивость и спокойное, доброе отношение к ней.
• Александра старается перебороть страх и допустить ребенка к своим переживаниям. Начать говорить с ней о чувствах и сложностях, находя подходящие для ее возраста слова. Это даст моей клиентке возможность построить более открытые и доверительные отношения с дочерью и избавит ребенка в будущем от возможного чувства глубинной вины.
• Меньше всего во время сессий Александра говорила о муже, хотя понятно, что эти отношения причиняют ей много боли. Александра уже задумывается о том, готова ли она быть с ним и дальше. Если прежде больше всего она боялась оставить своего ребенка без отца, то сейчас она понимает, что личное счастье для нее все-таки важно. Кроме того, в ней живет надежда на то, что отношения с мужем еще можно изменить и спасти. Сейчас она настраивает супруга на разговор о необходимости семейной терапии.
• Часто человек приходит на сессии с конкретным запросом, а в процессе терапии у него возникают другие, более сложные и болезненные темы для разговора со специалистом. Тем не менее, понимание того, что финансовые решения Александры зачастую связаны с бессознательным желанием наказать себя, пробудило в ней протест и нежелание больше так с собой поступать. Она поделилась, что начала более четко планировать расходы, чтобы побыстрее закрыть кредиты. Александра подумывает перейти из найма на фриланс в надежде, что сможет меньше уставать и больше зарабатывать. Иногда одно только осознание ситуации дает клиенту возможность самостоятельно найти новые варианты поведения и сделать жизнь лучше.