– Я скучаю по родителям, – тихо произнесла я. – Здесь я чувствую, что они где-то рядом.
На лице дяди отразилась история его жизни: в морщинах таились невыразимые приключения, шрамы свидетельствовали об опасных мгновениях его жизни, очки стали необходимостью из-за долгих лет, проведенных за книгами. Все говорило о том, что Tío Рикардо был знатоком тайн и науки, а значит, исследователем.
– Что ты хочешь знать?
У меня перехватило дыхание. Много ли у меня еще будет таких моментов, как этот? Чтобы мы остались наедине? Когда мы доберемся до Филе, внимание и время дяди рассеются по тысячам разных направлений.
– Родители ездили в Египет на протяжении семнадцати лет. Они были счастливы здесь?
Tío Рикардо издал тихий смешок.
– Ты знаешь, почему я пригласил их?
– Ты нуждался в деньгах, – сказала я без обиняков.
Он печально улыбнулся.
– Я истощил свои личные ресурсы и отказался принимать финансирование от организаций, которые требовали взамен артефакты. Мы с Зази были в отчаянии, и тогда она предложила связаться с Кайо и Лурдес. По ее мнению, это был единственный способ для нас троих сохранить хоть какую-то связь. Работа ее брата Абдуллы связала нас всех… Но потом Зази умерла. – На лице Tío Рикардо отразилась острая боль, и мне захотелось взять его за руку. Но я сдержалась, почему-то зная, что он замкнется в себе, если я проявлю жалость.
А мне не хотелось, чтобы это произошло.
– Я продолжал просить деньги, потому что верил в миссию Абдуллы. А еще Зази не хотела, чтобы ее брат работал в одиночку. – Плотно сжатые губы расслабились, когда дядя погрузился в воспоминания. – Твой отец был счастлив с самого начала, но Лурдес не сразу влюбилась в Египет. Зато, полюбив, отдала себя ему полностью. Вскоре она стала незаменимым членом команды. У нее все было спланировано и разложено по полочкам. Я доверил ей вопросы оплаты, просил следить за рабочими часами. Лурдес была любимицей команды, всегда смешила людей своими розыгрышами. Со временем твоя мать прекрасно здесь устроилась.
– Она устраивала розыгрыши на раскопках? Не похоже на Mamá.
Моя мать всегда знала, как себя вести и что сказать, была любимицей общества в Буэнос-Айресе.
– Похоже, но на ту Лурдес, какой она была в юности, – тихо ответил Tío Рикардо. – Египет пробудил в ней эти черты. Не забывай, что она вышла замуж очень рано, в более юном возрасте, чем ты сейчас, и за человека намного старше ее. Мои родители были строгими людьми и многого ожидали от своей единственной дочери. У них было доброе имя, но недостаточно много денег. Твой отец разбогател благодаря упорному труду, разумным инвестициям и успеху в железнодорожной отрасли. Тем не менее это был хороший союз, а здесь они оба смогли расслабиться. Стать теми людьми, которыми должны были стать.
– И все же розыгрыши… – Я замолкла. Сама мысль об этом казалась такой же непривычной, как если бы мама надела ярко-красное вечернее платье. Она никогда не позволяла игривости в моем присутствии. Мое сердце защемило от боли, и я постаралась не думать о том, что мы могли бы смеяться еще громче, если бы она вела себя со мной так, как ей на самом деле хотелось.
– У нее был старый шелковый шарф, который уменьшал все, что под ним находится, до размеров амулета. – Печаль омрачила улыбку дяди. – Я сбился со счета, сколько ботинок потерял из-за нее.
Я наконец обрела дар речи.
– Что ж, могу представить, как она командовала людьми.
– К большому разочарованию Абдуллы. Он из тех, кто любит поддерживать порядок, но твоя мать шла наперекор его решениям на каждом шагу. Мне не раз приходилось их разнимать. – Дядя печально покачал головой. – Благодаря им двоим у меня никогда не возникало вопросов, кто, что и когда делал. Во сколько все должны были прибыть на место раскопок, или как долго работал каждый. Твоя мать руководила всем и вела учет всех находок.
– Учет?
– Да, она… – Tío Рикардо осекся, а затем решил не продолжать фразу. – Для нее это было важно.
– Где она хранила свои записи?
– Это тебе знать не обязательно. Но раз уж мы затронули эту тему, я хочу еще раз напомнить: будь осторожна, рассказывая о том, что делаешь здесь. Если тебе небезразлична работа всей моей жизни, держи при себе все, что увидишь и чему научишься. Сделай это хотя бы ради своих родителей, если не ради меня.
– Ты можешь доверять мне.
– Хотел бы я, – ответил дядя с искренним сожалением, выделяя каждое слово. – Но в нашем деле это невозможно. Может, ты и член семьи, Инес, но все же ты для меня чужая, и я не буду рисковать только потому, что это может задеть твои чувства.
Дядя плохо знал меня, чтобы судить. У него не было времени узнать меня лучше. Мы были незнакомцами по его выбору, а не по моему.
– Ну, ты сам не доказал, что заслуживаешь доверия.
Tío Рикардо замер.
– Я знаю, ты что-то скрываешь от меня, – осуждающе заявила я. Я не планировала признаваться дяде в своих подозрениях, но теперь не могла остановиться. – Я слышала, как ты разговаривал с мистером Хейзом о моих родителях, так что не пытайся отрицать это. Что на самом деле с ними произошло? Что ты мне недоговариваешь, Tío?
– Ты подслушивала, Инес? Так не подобает вести себя юной леди с твоим воспитанием.
Я всплеснула руками.
– У меня не осталось другого выбора, ведь ты продолжаешь лгать мне.
Tío Рикардо встал, снова от меня закрывшись.
– Ты нанял мистера Финкасла, который привез столько оружия, что его хватило бы на целую армию. Зачем тебе охрана на месте раскопок, Tío? Мои родители не одобрили бы все это оружие.
Его слова прозвучали как гром среди ясного неба.
– Ты не знала своих родителей.
Я отшатнулась, как будто дядя дал мне пощечину. Но он не солгал, и, возможно, это было больнее всего. Я до сих пор не могла поверить, что мои родители так безрассудно отнеслись к своей жизни и отправились в путешествие по пустыне без всяких мер предосторожности. Разве что у них была на то веская причина.
Неожиданно меня осенило.
– Они что-то искали? – спросила я.
– Что?
– Они что-то искали? – медленно повторила я. Ярость сочилась из каждого слова. – Это ты их туда отправил?
В глубине карих глаз дяди промелькнуло какое-то чувство. Возможно, вина. Но он промолчал, и я слышала только стук собственного сердца. Дядя поправил очки и отвел взгляд. Мое сердце сжалось. Я была права.
Tío Рикардо отправил моих родителей на дикую охоту, и они погибли из-за него.
– Расскажи мне об их последнем дне. Расскажи, что они делали. – Мой голос дрогнул. – Почему тебя не было с ними?
– Хватит, Инес, – сказал дядя, поднявшись из-за стола и направляясь к двери. – Это лишь причинит тебе боль. Почему бы тебе не отдохнуть?
– Мы только начали…
– Мы продолжим разговор, когда ты успокоишься.
Я смотрела дяде вслед, злясь на него и на себя за свою несдержанность. Карим вошел в салон, держа в руках кофейник со свежесваренным кофе. Он молча налил мне еще одну чашку.
– Шокран, – сказала я. Затем взглянула на него. – Сколько ты успел подслушать?
Карим улыбнулся.
– Корабль маленький.
Он был прав. Tío Рикардо не мог вечно избегать меня.
Я обнаружила Уита на палубе. Он сидел в одном из шезлонгов и что-то писал в дневнике. За его спиной проплывали берега, окрашенные в зеленые, коричневые и голубые тона. Тут и там через равные промежутки виднелись пальмовые рощицы. Окружающая красота не смягчила моего разочарования. Я опустилась на свободное место рядом с Уитом и откинула волосы с лица. Мой взгляд упал на страницу, на которой он писал. Прежде чем Уит захлопнул дневник, я мельком увидела непонятные цифры и рисунки.
Уит пристально посмотрел на меня.
– Как прошел разговор с дядей, мисс Везде-сую-свой-нос?
Я покраснела.
– Я вышла из себя.
Уит щелкнул языком.
– Думаю, мои родители отправились в пустыню на поиски артефакта, какого-то места или… я не знаю. Чего-то, – сказала я, внимательно посмотрев на него. – Мой дядя тоже отчаянно хочет найти эту вещь. Ты не знаешь, что бы это могло быть?
Уит лениво повел плечом.
– В Египте? Мы все что-то ищем.
Его слова заставили меня притихнуть. Он, как и мой дядя, что-то искал? Но задумчивость в голосе Уита навела меня на мысль, что, возможно, эта вещь была неосязаемой. Ее нельзя подержать в руках, и она не имела цены.
– Я его не понимаю, – не унималась я. – Не понимаю его решения, его поведение. Его нежелание говорить со мной.
– У вашего дяди на все есть причина.
Я уловила нотку неодобрения в голосе Уита и не смогла удержаться от вопроса.
– Уит… ты ему доверяешь?
Он пронзил меня взглядом, который никак не вязался с ленивой улыбкой.
– Почему вы спрашиваете, сеньорита Оливера? В мире всего два человека, которым я доверяю.
– Так мало? – Я посмотрела на Уита, снова откинув волосы с лица. Ветер заметно усилился. – Ваша семья, я полагаю. Родители?
Уголки его губ сжались.
– Мои брат и сестра.
– Но не ваши мать и отец?
– Я бы не попросил их о помощи, даже если бы оказался в огне, – с легкой улыбкой ответил Уит.
В его голосе не было ни капли огорчения, но губы скривились, как будто он знал, что не сможет сохранить непринужденный вид. В глубине души я понимала его. Я начинала осознавать, что не доверяю собственным родителям. А как иначе, ведь они хранили столько секретов. Родители любили меня, но не делились своей жизнью с единственным ребенком. Это было трудно принять, трудно осознать. Между нами пронесся еще один порыв ветра, и корабль резко накренился.
Я вздрогнула и встревоженно огляделась.
Уит резко встал с шезлонга.
– Это не…
Палуба «Элефантины» заскрипела, когда корабль резко качнуло.
– Это нормально? – спросила я, чувствуя, как растет мое беспокойство.
Уит потянул меня к ограждениям и указал пальцем на темную бурлящую реку. Ветер дул вокруг нас, словно пронзительный ураган. Вода бурлила, поднимаясь и опускаясь между большими выступающими камнями.