Меня осенило.
Лодки больше не было. Она окончательно и бесповоротно исчезла.
Я посмотрела на Нил, и к горлу у меня подступил комок. Я увидела размытые очертания лодки, но на таком расстоянии, что мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть ее очертания. Она бесшумно двигалась по воде.
И уносила мою мать в неизвестном направлении.
Была Noche Buena.
Сочельник. И моя мать бросила меня.
Я не знала, сколько простояла у Нила, надеясь, что произошла ошибка, что они каким-то образом потеряли управление лодкой. Я бы поверила, что их унес крокодил.
Поверила во что угодно, только не в правду.
Головная боль, становилась все сильнее, распространяясь, словно круги по воде. Глаза защипало. Я упала на песок, почувствовав, как острые камни впиваются в мою кожу. Я едва замечала это. Последние две недели пронеслись у меня в голове, одна ужасающая сцена за другой. Я не могла понять почему. Почему мама бросила меня здесь? Разве она не хотела, чтобы я помогла ей с артефактами?
Я замерзла, была напугана, и меня терзало чувство вины. Все сильнее становилось чувство, что я поступила как идиотка. Я потянулась к шелковой сумочке моей матери и порылась в ней, надеясь найти…
Мои пальцы вытащили маленькую сложенную записку. На берегу было слишком темно, и я, спотыкаясь, поднялась на ноги и побрела обратно в лагерь. Глубоко в животе застыл комок стыда, болезненный, словно яд. В лагере я старалась ступать как можно тише, помня, что Уит спал очень чутко.
Оказавшись в своей пустой комнате, я чиркнула спичкой и зажгла свечу. Ковер и ящик были единственными вещами, которые я решила оставить. Дрожащими пальцами я развернула записку.
Дорогая Инес,
это прощание. Я знаю, что было бы лучше позволить тебе думать, что я умерла, но как только ты прибыла на Филе, мне пришлось включить тебя в свои планы. Я настоятельно прошу тебя покинуть Египет. Забудь все, что ты видела и слышала, и живи своей жизнью. У тебя столько всего впереди. Выйди замуж за сына консула, заведи свою семью и начни все сначала.
Не ищи меня. Тебе не понравится то, что ты найдешь, Инес.
Mamita
Я закричала. Прикрыла рот рукой, пытаясь унять рыдания. Смятение и горе боролись во мне. Я не понимала, почему мама бросила меня, почему заставила поверить, что мы будем вместе.
– Оливера?
Я застыла, слезы все еще текли по моему лицу. Уит стоял за шуршащей занавеской, из-под которой виднелись его босые ноги. Я прикусила губу, стараясь не шуметь.
– Оливера, я слышу вас, – тихо сказал он. – С вами все в порядке?
Я постаралась ответить ровным голосом, но мне это не удалось.
– Уходи, Уит.
Он отодвинул ткань и шагнул в комнату, щурясь от тусклого света. Его взгляд опустился на пол, где я сидела, съежившись на коврике. Уит опустился на колени рядом со мной и притянул меня к себе. Его сильная нога прижалась к моей.
– Инес, – прошептал он. – Я уйду, если ты хочешь, но мне нужно знать, все ли с тобой в порядке. Ты ранена?
– Кажется, мое сердце разбито, – прошептала я.
Уит обнял меня, поглаживая большим пальцем по пояснице. Ласка ослабила ужасный узел у меня в груди, постепенно распутывая его. Мне стало легче дышать, и слезы перестали литься рекой. Уит никогда не был так нежен со мной. Так терпелив. Он молча ждал. Эту сторону его личности я никогда не видела, но знала о ее существовании. От него не пахло виски, глаза были ясными. Он не пил уже несколько недель, с тех пор как потерял фляжку в реке.
Признание Уита повисло между нами.
Это взаимно.
Энергия, подобная древнейшему виду магии, пронеслась по моему телу. Я утонула в этом моменте. Потому что знала: как только я открою рот, все будет по-другому. Правда способна все изменить. Я медленно провела рукой по его груди и почувствовала под ладонью ровное биение его сердца.
Я сделала еще один вдох, прежде чем отстраниться. Но затем Уит приподнял мой подбородок указательным пальцем, и наши взгляды встретились в мягком свете. Взгляд его голубых глаз остановился на моих губах, и я вздрогнула. Он собирался поцеловать меня, и я бы никак не помешала этому, хотя и должна была. После этого Уит возненавидел бы меня, но, по крайней мере, у меня останется воспоминание об этом прекрасном моменте. Он закрыл глаза и выдохнул, а когда снова открыл их, его руки мягко отодвинули меня, создавая пространство.
– Ты расскажешь мне, что тебя расстроило?
– Я хочу, – сказала я. – Но я боюсь.
– Тебе не нужно бояться меня, – сказал он. – Никогда.
Уит ждал. Лицо его было открытым и бесхитростным.
– Я совершила ужасную ошибку, – начала я. – Я не знаю, что тебе известно, насколько ты вовлечен… во все это, но я устала хранить секреты. Устала лгать. – Я облизнула пересохшие губы, не отрывая взгляда от своих коленей. – Две недели назад, в ту ночь, когда ты услышал, что в моей комнате кто-то есть, я узнала, что моя мать жива.
Уит напрягся.
– Она сказала мне, что Tío Рикардо вовлечен в незаконную торговлю египетскими артефактами. Он активно сотрудничал с «Торговыми вратами».
– Это ложь, – яростно прошептал Уит.
– Откуда ты знаешь? – спросила я.
Он промолчал, и я продолжила.
– Я поверила ей, – сказала я, беспомощно пожав плечами. – Она моя мать. Зачем ей лгать?
Уит отвел взгляд, стиснув зубы.
– Что еще она тебе сказала?
– Она попросила меня о помощи. Моя мать, которую я считала умершей, попросила меня помочь ей. – Я облизнула губы. – И я помогла.
Слова Уита были тихими, пронизанными страхом и дурными предчувствиями.
– Что ты сделала, Инес?
Я зажмурилась, боясь смотреть на него.
– За последние несколько недель я уменьшила артефакты из гробницы Клеопатры и передала ей. План состоял в том, чтобы отвезти все в Каир и передать Египетскому музею. Мы собирались привлечь Службу древностей, и я надеялась, что они положат конец обману моего дяди.
Уит сжал кулаки.
– Я собрала свои вещи, – прошептала я, – и встретилась с ней у реки сегодня ночью. А потом она бросила меня, забрав с собой все артефакты. Моя мать оставила мне записку, – я протянула ее Уиту, – но теперь… ты говоришь, что она лгала мне.
– Она действительно солгала, – процедил он.
Уит прочитал записку, все еще сжимая кулак возле своего бедра. Закончив, он сложил ее и вернул мне.
– Это все? – Его голос звучал напряженно, как будто он пытался сдержать свой гнев.
Я покачала головой.
– Она сказала мне, что Tío Рикардо убил моего отца.
– Что?
Я вздрогнула.
– Я случайно подслушала, как он говорил о Papá, в ту первую ночь, когда я прокралась на дахабию. Похоже, они поссорились.
– Да, но Рикардо не убивал твоего отца.
– Тогда кто это сделал? – воскликнула я. – Было совершенно очевидно, что дядя лгал мне с самого начала. Сочинил какую-то нелепую историю о том, что мои родители заблудились в пустыне. Я не знала, что думать, кому верить. Я все еще не знаю, могу ли доверять тебе. В Каире я нашла письмо, написанное моей матерью для месье Масперо, в котором она просила о помощи, потому что считала, что ее брат стал преступником.
Уит сел передо мной, скрестив ноги.
– Твой дядя не занимается контрабандой, Инес. – Он глубоко вздохнул. – Существует организация под названием «Компания», ее членов называют Кураторами. Именно они управляют «Торговыми вратами», а твоя мать поставляет товары для их аукционов.
Я попыталась осмыслить его слова, складывая воедино все, что он сказал.
– Моя мать – Куратор, – повторила я.
Уит кивнул.
– Рикардо подозревал правду, а еще думал, что в этом замешан твой отец. – Он внимательно и настороженно посмотрел мне в глаза. – Хочешь сказать, что это не так?
– Судя по словам моей матери, нет, – прошептала я. – Она сказала, что он мертв.
Уит побледнел и запустил руку в волосы.
– Ты должна кое-что знать, Инес. Она… изменяла ему. Я узнал об этом случайно, и твоя мать заставила меня поклясться, что я никому не скажу. Заверила меня, что совершила ошибку и больше этого не повторится. Но потом я заметил, как надолго она пропадала. Почти не писала твоему отцу. Тогда я подумал, что она по-прежнему с кем-то встречается.
У меня закружилась голова.
Я не могла поверить своим ушам. Это казалось таким же неправильным, как ночь без Луны или русло реки без воды. Я тряхнула головой. Звон в ушах становился все громче.
Когда я заговорила снова, мой голос был хриплым.
– Она была так рада меня видеть.
– Вполне возможно. – Уит поколебался. – Сколько артефактов она забрала?
Я горько рассмеялась.
– Около трехсот. Украшения, погребальные лодки и статуэтки из известняка.
На лице Уита мелькнуло странное выражение, как будто ему в голову пришла ужасная мысль.
– А свитки пергамента? Одиночный лист?
Я вскинула брови.
– Mamá тоже спрашивала об этом листе. Я знала, что ты что-то ищешь. Что это?
– На нем должна быть изображена змея, пожирающая саму себя. Уроборос. Слышала что-нибудь о нем?
Я покачала головой.
– На пергаменте также должны быть надписи на греческом, рисунки и диаграммы, – продолжил Уит. – Он похож на инструкцию.
– Нет, – сказала я. – Я не находила ничего подобного. Что это?
– Алхимия, – сказал он.
– Алхимия? – переспросила я.
– Сейчас это не важно. Главное – это Лурдес.
Верно. Моя мать-воровка.
– Я все еще кое-чего не понимаю. Что насчет письма Масперо?
– То, которое ты нашла в их гостиничном номере? Она могла легко его подбросить. Подумай сами – почему она не отправила его?
В памяти живо всплыл конверт. Его тяжесть в моих руках, помятое письмо внутри. На нем даже не было марки. Я хотела возразить, защитить свою мать, но у меня не хватило слов. Каждое мгновение, проведенное с ней, было испорчено ее обманом. Я, как глупый ребенок, помогла ей украсть бесценные произведения искусства, имеющие огромное историческое значение. Мой дядя будет опустошен, узнав правду.