Теперь все изменится.
Я стояла там, где когда-то стояли древние египтяне. Дышала тем же спертым воздухом, чувствовала давление четырех стен, окружавших нас. Я моргнула, чтобы глаза привыкли к темноте, и комната медленно проявилась передо мной, очертания стали четкими и ясными. Передо мной была платформа с саркофагом, по бокам которого находилось еще два. Во рту у меня появился вкус роз, и я сразу поняла, кто покоился в центральном саркофаге.
Последняя царица Египта.
Клеопатра.
– Плутарх ошибался. Его не кремировали… Марк Антоний слева, – хрипло произнес Tío Рикардо.
– Цезарион справа, – сказал Абдулла. На саркофаге первого ребенка Клеопатры и Цезаря было несколько надписей, а позади него стояла огромная статуя. Над головой статуи был изображен Гор в виде сокола с широко раскинутыми крыльями, как будто его застигли в полете.
– Как любезно со стороны Августа разрешить похоронить их вместе, – сухо заметил Уит.
– Не так и любезно, – усмехнулся Tío Рикардо. – Это был стратегический шаг. Он не хотел, чтобы по Египту прокатились гражданские беспорядки, а Клеопатра в свое время считалась богиней. Не забывай, что у Августа все еще были дети от Клеопатры, которых ему пришлось устранить.
– Они изображены рядом с ней на стенах, – сказал Абдулла. – Невероятно.
Я чувствовала, что недостаточно быстро подмечаю все детали в комнате. Стены украшали красивые скарабеи с широко распростертыми крыльями. Три саркофага окружали сотни статуй, многие из которых изображали странных животных, а к одной из стен были прислонены одиннадцать длинных весел.
– Для солнечной лодки, – сказал Уит, проследив за моим взглядом. – Она бы привезла Клеопатру и ее семью в подземный мир.
– Смотрите! – воскликнул Карим.
Мы одновременно обернулись в его сторону. Лицо моего дяди исказилось от ужаса. Карим стоял у банки, костлявой рукой придерживая крышку, а пальцем другой зачерпнув содержимое. Темная густая жидкость покрыла его указательный палец.
Карим поднес его к губам.
– Нет! – закричал Абдулла.
Слишком поздно: Карим слизнул липкую массу. Выражение его лица стало задумчивым, а затем он улыбнулся и закрыл крышку.
– Мед.
– Этому меду больше двух тысяч лет, – сказал Tío Рикардо. – Не могу поверить, что ты мог съесть нечто подобное.
Карим пожал плечами.
– Пахло вкусно.
Уит переступил с ноги на ногу, слегка обернувшись ко мне. В уголках его глаз собрались морщинки. Я не выдержала и расхохоталась. Абдулла, посмеиваясь, взъерошил Кариму волосы.
– Больше никакого меда, – ласково сказал Абдулла. – Иди и помоги команде.
Карим убежал, шлепая сандалиями по камню.
Tío Рикардо покачал головой, что-то бормоча себе под нос. Затем снова сосредоточился на более насущных вопросах. Я слушала, как они с Абдуллой обсуждали фрески. На северной стене была изображена Клеопатра с богиней Нут. На западной стене – двенадцать часов Амдуата, а на восточной – первое заклинание из Книги мертвых. Композицию завершала сцена на южной стене: Клеопатра и разные древнеегипетские божества – Анубис, бог мертвых, с повернутой набок шакальей головой, Исида и Хатхор.
Сам саркофаг украшала эллинистическая резьба, изображающая битву при Акциуме, день, когда Царица царей потеряла все. Клеопатра стояла на носу гексеры, античного военного корабля, направлявшегося к месту последнего сражения с Октавианом. После победы он окрестил себя Августом.
Все в камере было отделано золотом. Моя мать хотела прибрать к рукам все что могла, хотела украсть как можно больше. Время летело, расстояние между нами неуклонно росло. Мне захотелось выбежать из комнаты и броситься за ней вдогонку.
– Инес, тебе предстоит большая работа, – сказал Tío Рикардо, проницательно наблюдая за мной и угадав мои мысли. – Лучше начать немедленно.
К концу дня у меня с трудом сгибались пальцы на правой руке. Они затекли и болели, но я вполне гордилась своими успехами в изображении погребальной камеры. Я добрела до своей комнаты, вся в пыли, грязная, с затуманенными глазами, слишком уставшая, чтобы есть. Поставила зажженную свечу на стопку книг рядом со спальным мешком и сразу же направилась к умывальному тазу. Вымыла лицо, шею и руки и упала на одеяла, поклявшись не двигаться в течение нескольких часов.
Это продолжалось всего мгновение.
Тугой узел тревоги скрутился у меня в животе. Я вскочила и прошлась по комнате, размахивая руками от волнения. Я не могла поверить, что дядя разрешил мне остаться, несмотря на мое предательство. Отчаянное желание все исправить почти душило меня. Мне нужно было чем-то заняться. Чем угодно, лишь бы отвлечься. Я подумала о том, чтобы пойти к Уиту, но заставила себя остаться в комнате.
Я больше не могла пойти к нему.
Я обвела взглядом комнату, и мой взгляд упал на письмо Tía Лорены, лежащее на крышке ящика. Мне не стоило так трусить из-за него. Что она могла написать такого, что могло бы сравниться с событиями этого дня?
Со стоном я вытащила записку. Я ожидала найти несколько листов, но там было всего две страницы, сложенные как попало. Нахмурившись, я села, щурясь от тусклого освещения, и прочитала первое письмо.
Дорогая Инес,
я даже не знаю, с чего начать. Ты не ответила на мое последнее письмо. Должно быть, оно затерялось в пути. Писать эти слова непросто.
Эльвира пропала.
Я в полном отчаянии. От нее не было никаких сообщений, и полиция ничем не помогла. Возвращайся домой. Умоляю тебя.
Возвращайся.
Лорена.
Следующие несколько секунд прошли как в тумане, слова проплывали у меня перед глазами, бессмысленные и неправильные. Как Эльвира могла пропасть? Моя тетя ошиблась, она… Я сморгнула слезы, вспомнив первое письмо, которое она написала вскоре после моего приезда в Египет. Я бросилась обыскивать свою комнату, раскидывая книги, роясь в своей холщовой сумке, не переставая ругаться. Письма нигде не было. Как я могла быть такой беспечной?
И тут я вспомнила о втором листке, вложенном в конверт. Трясущимися руками я вытащила его и прочитала все до последней строчки.
Инес,
моя сестра никогда бы не поступила так безрассудно, если бы не твое влияние. Я предупреждала, что тайные вылазки в Буэнос-Айрес принесут только неприятности. Теперь она не вернулась домой, и это твоя вина. Мы боимся, что ее похитили, или что похуже.
Если с Эльвирой что-нибудь случится, я никогда тебя не прощу.
Можешь не сомневаться: я навсегда испорчу твою жизнь.
Амаранта
– Проклятье! – закричала я.
– Боже мой! – воскликнул Уит у меня за спиной. – Что, черт возьми, случилось на этот раз?
Я в отчаянии обернулась. Он отдернул занавеску и нахмурился.
– Уит! Я должна найти дядю.
Он вошел в мою комнату.
– Что случилось? Вы побледнели.
– Где мой дядя?
Уит нежно притянул меня в свои объятия, и я прижалась к нему, отчаянно желая найти Tío Рикардо. Они только что поужинали, и он наверняка еще не спал.
– Я должна уехать!
– Полегче, Инес, – прошептал Уит мне в волосы. – Куда?
– В Буэнос-Айрес!
Он напрягся и отстранился, посмотрев мне в глаза. На его красивом лице мелькнуло беспокойство.
– Вы… – Уит замолчал. Его губы приоткрылись. – Вы уезжаете из Египта?
Я выдохнула и поборола ужас, терзавший меня, словно хищный стервятник.
– Моя двоюродная сестра Эльвира пропала без вести. Моя тетя дважды пыталась сообщить мне об этом, а я, идиотка, игнорировала ее письма.
– Подождите. Не уловка ли это?
Я моргнула.
– Что?
– Могла ли ваша тетя солгать? Возможно, это способ заставить вас вернуться домой.
Эта мысль не приходила мне в голову, но как только до меня дошли слова Уита, я тут же покачала головой.
– Она бы никогда так не поступила. Не после того, что я пережила, когда узнала о родителях. Тетя не стала бы выдумывать такое про Эльвиру. – Я крепко зажмурилась. Хотя я и произнесла эти слова, сама я с трудом в них верила.
Уит осторожно вывел меня из узкой комнаты. К тому времени, когда мы нашли моего дядю – он читал, сидя на своем спальном мешке, – меня снова затрясло, а по лицу потекли слезы.
Дядя отшвырнул книгу в сторону и вскочил на ноги.
– Qué pasó? Что случилось?
– Эльвира, – всхлипнула я. Морщинки вокруг рта Tío Рикардо стали заметнее, когда я закончила рассказ, а затем протянула скомканное письмо.
Мой дядя серьезно посмотрел на меня, между его темными бровями залегла глубокая складка. Он прочитал письмо один раз, второй. Меня охватил ужас. Что, если он не поверит, что это от тети? Что, если он не поверит мне?
Я солгала ему. Предала его.
Tío Рикардо мог отказаться поехать со мной. Мог назвать меня лгуньей, идиоткой. И то и другое было правдой.
Между нами повисло напряжение. Я ждала затаив дыхание.
– Я отвезу тебя обратно в Каир, – тихо сказал он. – Собирай вещи.
Инес вышла из комнаты. Юбка путалась вокруг ее лодыжек. Я переключил свое внимание на Рикардо. Поскольку они с Инес уезжали в Каир, это был идеальный момент, чтобы затронуть тему, которая не давала мне покоя. Мне не хотелось, но пришлось. Это давно следовало сделать.
Рикардо устало провел рукой по лицу.
– Ну и бардак.
– Знаю.
Он склонился над блокнотом, в котором я тщательно фиксировал все артефакты. Хмуро посмотрел на исписанную страницу. Его вещи были разбросаны повсюду, создавая беспорядок в узкой комнате. Он любил швыряться вещами, когда не мог кричать.
– Здесь все как на ладони, – сказал Рикардо.
– Что?
– Обман Инес, – ответил он. Ткнул указательным пальцем в лист. – Она старалась брать копии, но получалось не всегда. Синяя змея пропала. Она будет стоить целое состояние, точная копия змеи, убившей Клеопатру. Единственная змея во всей ее гробнице.