– Что?
Она прикусила губу.
– Письмо от твоего папы.
CAPÍTULO TREINTA Y UNOГлава 31
У Эльвиры был свой медный ключ, и она воспользовалась им, чтобы открыть дверь. Я переступила порог, испытывая одновременно и тревогу, и ужас от предстоящего прочтения письма. Эти слова отца будут последними, обращенными ко мне. Что бы он ни написал, они разобьют мое сердце. Казалось, кузина почувствовала мое внутреннее смятение, потому что она тихо и быстро зажгла свечи по всей комнате, и все озарилось мягким золотистым сиянием.
Эльвира открыла дверь в бывшую спальню моих родителей, и я ахнула. Она навела там порядок: вещи больше не валялись повсюду. Их багаж стоял возле дивана, вся одежда была аккуратно сложена. Стопка дневников и писем возвышалась на кофейном столике. Эльвира застелила постель и разложила на покрывале разные вещи, разделив их по категориям.
Она посмотрела на меня, заломив руки.
– Я хотела быть полезной.
Моя кузина потрудилась лучше, чем я.
– Эльвира, – выдохнула я. – Gracias.
Она грациозно опустилась в одно из кресел напротив дивана и с облегчением улыбнулась. Затем взяла верхнее письмо из стопки и протянула мне. Я села в кресло рядом с ней, с опаской разглядывая конверт, а затем взяла его у нее из рук.
– Оно датировано июлем. – Эльвира поколебалась. – Оставить тебя одну?
Я задумалась и поняла, что рядом с ней я чувствовала себя дома.
– Нет, спасибо.
Сделав глубокий вдох, я открыла конверт, вытащила записку и начала читать.
Моя дорогая девочка,
если ты нашла это письмо, значит, ты моя дочь даже больше, чем я мог когда-либо мечтать, и я хочу, чтобы ты знала: я невероятно горжусь тобой. К этому моменту ты, должно быть, уже обнаружила обман своей матери. В противном случае продолжай задавать вопросы и искать истину. Твое любопытство и упрямство помогут в поисках.
Твою мать можно описать множеством нелестных слов, но хуже всего ее неверность. Пожалуйста, постарайся не угодить в ее ловушку, как это произошло со мной. Я молюсь, чтобы в этом смысле ты оказалась умнее меня.
Мои отношения с Лурдес пришли к неизбежному концу. Жаль, что я не сразу увидел, какой она была на самом деле. Возможно, мы оба могли бы спастись. Но теперь я должен защитить все, что мне дорого, от ее подлых рук. Это одна из причин, по которой я отправил тебе золотое кольцо, querida. Благодаря ему я смог сделать на Филе открытие, которое пытался скрыть от всех, особенно от твоей матери. Но, возможно, у меня ничего не вышло. Найти людей, которым можно доверять, чрезвычайно сложно, и все из-за нее.
Я должен закончить это письмо, но я умоляю тебя сделать для меня еще кое-что.
Пожалуйста, никогда не прекращай искать меня.
Твой любящий папа.
Письмо резко обрывалось, почерк моего отца был неровным. Именно последняя закорючка напугала меня больше всего.
– Где ты его нашла?
– Оно было запечатано и спрятано вместе с остальной корреспонденцией. Должно быть, затерялось в стопке и так и не было отправлено. Или, возможно, твой отец забыл вложить его в одну из посылок для тебя? Он ведь был ужасно рассеянным.
У меня в голове закружились мысли. Очевидно, Papá нашел гробницу Клеопатры из-за магической связи между двумя предметами – кольцом и… шкатулкой. Со мной произошло то же самое. Он забрал кольцо из предкамеры, зная, что, если кто-нибудь найдет деревянную шкатулку на базаре, она сможет привести его к такому же великолепному открытию. И, зная, кем и чем была к тому времени моя мать, он попытался уберечь Клеопатру от ее лап. Но моя мать нашла способ добраться до Филе и использовала меня, чтобы получить доступ к артефактам.
Меня охватило чувство глубокой горечи. Я потрясла головой, чтобы избавиться от ощущения и сосредоточиться на словах моего отца.
Что произошло с ним потом? Меня охватил ужас, когда я все поняла. Моя мать могла найти его и держать в плену или, что еще хуже, убить его. Но, возможно, мой отец спрятался и даже сейчас надеялся, что я найду его. Я сжала письмо в ладони, и последняя строчка врезалась мне в память, как раскаленное клеймо на коже.
Я никогда не перестану искать его.
– Инес? – спросила Эльвира. – С тобой все в порядке?
Я протянула ей письмо и вскочила на ноги, напряженно размышляя. Принялась расхаживать по комнате, нетерпеливо ожидая, пока она прочитает строки.
Закончив, Эльвира озадаченно уставилась на меня.
– Я ничего не понимаю.
Я быстро рассказала ей, что произошло с моего первого дня в Каире. Золотое кольцо, украденное гадким мистером Стерлингом, шкатулка, найденная в старом Каире, то, как мне пришлось тайком пробраться на борт «Элефантины». Я рассказала Эльвире о своем дяде и о том, как магия привела меня в подземные туннели под Киоском Траяна, а затем к потайной лестнице в храме Исиды. Наконец рассказала о своей матери и ее поступке. Стыд обжигал мне горло. Единственным, о ком я не сказала ни слова, был Уит.
Мне было больно даже думать о нем, не то что говорить.
Эльвира молча выслушала меня, а когда я закончила, откинулась на спинку стула и прикусила губу.
– Похоже, после отъезда из Буэнос-Айреса произошло немало событий.
У меня вырвался сдавленный смешок.
– Да уж.
– Нам нужно обратиться в полицию, – сказала Эльвира. – Прямо сейчас. Давай пропустим ужин и…
Я покачала головой, и она осеклась.
– Невозможно. Помнишь мистера Стерлинга? Он видный член общества и имеет связи в правительстве. Я ему не доверяю. Не могу доверять никому, кроме тебя и, возможно, Уита… – Я замолчала, забыв, что не собиралась говорить о нем.
Конечно, Эльвира заметила мою оплошность.
– Уит? Кто такой Уит? Что это за имя такое?
– Его зовут Уитфорд Хейз, и он работает на Tío Рикардо, – сказала я. – Тот мускулистый парень в холле, от которого ты не могла отвести глаз.
– И ты обращаешься к нему по имени? Моя мама посчитала бы это возмутительным. – Эльвира заулыбалась. – Мне нравится. Продолжай.
– Мы работали вместе. – Мне пришлось перевести разговор на более разумные темы. – И сдружились, поэтому, пожалуйста, придержи свое буйное воображение. Ты не Эмма Вудхаус, что бы ты ни думала.
Эльвира пренебрежительно махнула рукой.
– Говорю тебе, будь она реальным человеком, мы стали бы лучшими подругами. Моя цель в жизни – свести хотя бы одну пару. Кстати, а как насчет моей матери и твоего дяди?
Я скорчила гримасу.
– Это ужасно.
– Они не родственники. – Эльвира прикусила губу и быстро заморгала. – Я думаю, моя мама ужасно одинока.
Трудно было применить это определение к моей тете. Она всегда казалась такой неприступной, настоящей твердыней, которая никогда не рухнет.
– Думаю, тебе самой стоит писать любовные истории. Ты талантливая писательница, Эльвира.
Ее глаза расширились.
– Почему ты так думаешь?
Я подмигнула.
– Я знаю, где спрятана рукопись, дорогая.
Эльвира потянулась за подушкой и запустила мне в голову. Она пролетела в нескольких футах от меня. – Как будто ты не читала мой дневник!
– Не могу поверить, что ты прочитала… – Эльвира замолчала, тяжело дыша. – Ты действительно считаешь меня талантливой?
– Да, – сказала я, шагнув к ней и крепко обняв. – Самой талантливой. Тебе нужно закончить историю, Эльвира. Пообещай мне, что сделаешь это.
Ее взгляд затуманился, как будто она погрузилась в свои мечты.
– Что может быть лучше, чем увидеть свое творение в кожаном переплете на полке книжного магазина?
– Ничего, – прошептала я. – Ты допишешь ее.
– Обещаю. – Эльвира отошла в сторону. – А Уит будет на балу?
Я кивнула.
– Пожалуйста, сотри со своего лица эту самодовольную улыбку. У него есть невеста.
– Но он еще не женат, – с улыбкой возразила Эльвира. – Может быть, тебя ждет поцелуй в полночь.
Я закатила глаза. Уит точно так не поступит.
– Я бы не стала так радоваться: нас никто не приглашал. Мой дядя разрешил нам поужинать с ним. Возможно, я не права, но «ужин» не подразумевает «танцы».
Эльвира невинно захлопала ресницами.
– Ты уверена? Объясни тогда, что за приглашение у меня в руках. – Плавным движением она извлекла из кармана своего платья маленькую плотную карточку. Торжественно вручила ее мне.
Я едва взглянула на приглашение.
– Ты уже знаешь, что наденешь, не так ли?
– Конечно, – сказала Эльвира. – Я дочь своей матери. А еще я взяла кое-что для тебя.
Я уставилась на свою кузину в беспомощном восхищении, пока она рылась сначала в моем чемодане, а затем в своем. Наконец она достала платье, завернутое в тонкую бумагу, и аккуратно разложила его на моей кровати.
– Я не знала, что взять с собой, поэтому взяла всего по две штуки, – сказала она. – Я думаю, оно будет на тебе прекрасно смотреться.
Поспорить с этим было сложно. На шелке цвета слоновой кости были вышиты золотые цветы, а кремовое кружево покрывало подол изящными виноградными лозами, словно растущими из лесной подстилки. Плечи подчеркивал нежно-розовый тюль, создавая воздушный рукав-крылышко, ткань которого мягко трепетала вокруг предплечий.
– Ты уверена, что не хочешь сама надеть его?
Эльвира хитро улыбнулась и осторожно развернула собственное платье.
Я рассмеялась. Ее платье было точно таким же, как у меня, только шелк был цвета светлого золота.
– Мы будем выглядеть как близняшки, – со смехом воскликнула я.
– Тебе нужно принять ванну, – сказала Эльвира, окинув меня критическим взглядом. – Я попрошу подготовить ее для тебя. Рекомендую вымыть голову дважды.
Ванна находилась в маленькой комнатке, примыкавшей к бывшей спальне моих родителей, и, как только ее наполнили горячей водой, я погрузилась в нее с глубоким вдохом. Мне нравилась каждая минута жизни на Филе, но я бы соврала, утверждая, что не скучала по современным удобствам. Как и рекомендовала моя двоюродная сестра, я дважды вымыла голову мылом с ароматом розы, которое она привезла из Аргентины, а затем вышла с чистыми волосами и сияющей – хотя и немного загорелой – кожей.