Ханна прищурилась, изучающе посмотрела на меня с абсолютно непроницаемым выражением лица. Она отвернулась и закрыла глаза – мне оставалось лишь безмолвно наблюдать за ней, холодея от страха.
10
Когда Клара зашла в полицейский участок, в памяти всплыло, как около года назад она упала и сильно вывихнула лодыжку. Люк, опасаясь перелома, отвез ее в госпиталь, ожидание осмотра затянулась далеко за полдень. Стояла невыносимая жара, приемное отделение было переполнено до отказа больными и травмированными пациентами, в душном воздухе почти физически ощущалось облако разочарования и тоски.
Она присела в ожидании, положив ногу на стул, Люк расхаживал взад и вперед как тигр в клетке. После того как Клару наконец позвали на рентген, она вернулась через некоторое время и обнаружила Люка, громко болтавшим сразу с несколькими пациентами, среди которых был пьяный в стельку мужик с татуировкой на лице, женщина средних лет с подбитым глазом, парочка пенсионеров и обкуренный юнец. Когда Клара подошла, они надрывались от смеха, Люк был явно посередине длинной и, судя по всему, уморительной истории о том, как он подростком сломал себе ногу. Казалось, невзгоды рассеялись, словно туман, и в воздухе витал праздничный настрой.
Перелома у нее не нашли, но боль все еще была нестерпимой.
– Подожди здесь одну секундочку, – сказал Люк и исчез, чтобы вновь возникнуть через пять минут вместе с инвалидной коляской.
– Ты уверен, что мы можем ее взять? – спросила она, с сомнением глядя на коляску.
– Ага, я все уладил. – И он помахал рукой медсестре в другом конце коридора. – Завтра верну, Сью! – прокричал Люк, она добродушно закатила глаза и кивнула в ответ.
На улице в течение нескольких минут он осмотрительно вез коляску, а затем, прибавляя темп, понесся по тротуарам, делая вид, что вот-вот налетит на фонарный столб или куст, объезжая их в последний момент, и когда они с Люком с бешеной скоростью покатили к ближайшему пабу, Клара визжала и смеялась так сильно, что позабыла о своей вывихнутой лодыжке. А вечером он приготовил любимое блюдо Клары и пригласил на ужин с бутылочкой вина ее лучшую подругу, Зои, чтобы как-то приободрить Клару. Было в нем это качество – любую неблагоприятную ситуацию Люк мог превратить в нечто жизнеутверждающее. Он из всего устраивал вечеринку. Она подняла глаза, увидела перед собой отделение полиции и сделала глубокий вдох, прогоняя воспоминания прочь.
Сержант Андерсон проводил ее мимо стойки дежурного в большой шумный офис, где работало несколько полицейских: кто-то говорил по телефону, кто-то барабанил по клавишам компьютера. Никто не посмотрел в ее сторону, когда она вошла; Андерсон подвел ее к стоявшему в углу столу и кивком предложил сесть. Клара отметила, что сегодня он был какой-то не такой, ее смутили его деловитая поспешность и мрачная целеустремленность. Она молча опустилась на стул, готовая услышать что угодно.
Присаживаясь рядом с ней, он кликнул по мышке и экран компьютера загорелся.
– О’кей, – сказал он. – Это запись с камер наблюдения на… О’кей, это видео сделано в семь часов тридцать шесть минут вечером во вторник, – продолжил Андерсон, – если присмотреться, заметно, как Люк покидает здание и направляется в сторону Бродвик-стрит.
– Дак-Лейн, – Клара закончила за него, внимательно вглядываясь в экран. На обесцвеченном видео с немного нечеткой картинкой была видна узкая улочка – тупик рядом с Бродвик-стрит, укрывшаяся за чередой офисных зданий, магазинов и кафе, она проходила вдоль той части Вордор-стрит, которую занимало издательство Бриндл-Пресс. На этой улочке разгружались фургоны для доставки товаров через задние входы различных учреждений и организаций – здесь же сотрудники Бриндл-Пресс курили, звонили по личным делам или же просто толпились по сигналу учебной пожарной тревоги.
Внезапный шок при виде Люка – его походки, осанки, таких родных и любимых – вызвал у Клары приступ тоски, и глаза моментально наполнились слезами. Она внимательно смотрела в экран, наблюдая, как он вышел из Бриндл и обернулся, крикнул что-то через плечо и быстро помахал рукой.
– Джордж, – тихо проговорила она. – Он прощается с Джорджем, охранником в офисе.
Андерсон кивнул.
– О’кей, смотрите дальше.
В эту секунду сзади Люка появился синий фургон. Фургон остановился в то мгновение, когда проезжал мимо Люка, закрыв обзор. В замешательстве, Клара взглянула на Андерсона.
– Что..?
– Погодите, – сказал он. – Фургон остановился на восемь секунд… О’кей, вот он опять тронулся. – С большой долей вероятности фургон двигался до конца Дак-Лейн, после чего повернул направо и скрылся из вида. Затем Андерсон наклонился вперед и несколькими кликами мышки вывел на экран запись с другого ракурса камеры, где была запечатлена Бродвик-стрит. – Видите, Люк больше не появляется в кадре ни до, ни во время, ни после тех нескольких секунд, что фургон стоял без движения.
– Он не мог уйти направо? – поинтересовалась Клара. – В сторону Вордор-стрит?
Андерсон покачал головой.
– Мы проверили записи со всех наружных камер, Люка не видно ни поблизости, ни на прилегающих улицах.
Клара посмотрела на него в упор.
– Значит… он сел в фургон?
– Ему больше некуда было деться.
Клара лихорадочно соображала.
– Должно быть, за рулем находился его друг или просто знакомый?
– Возможно. – Андерсон откинулся назад, скрестив руки. – Фургон остановился на восемь секунд. У нас нет ни малейшего шанса узнать, почему Люк сел в него. – Он сделал паузу, глядя на Клару. – Но что нам известно, так это то, что фургон был угнан поздно вечером в понедельник из Илинга.
– Угнан? Но…
– Нам удалось засечь его дальнейшее продвижение до шоссе М20, но как только фургон съехал с автострады в сторону Кент Даунса, недалеко от Дувра, он вышел из зоны действия системы автоматического распознавания номеров.
Клара постаралась уложить в голове все сказанное, безуспешно пытаясь найти возможные объяснения. Она покачала головой.
– Извините, но я не…
Андерсон выключил компьютер и сел рядом с Кларой, пристально глядя ей в лицо.
– Мы прилагаем все усилия, чтобы найти фургон, Клара. Мы найдем его. Пока же мы ищем свидетелей, которые могли находиться поблизости в момент исчезновения Люка.
Клару охватила паника.
– А что с письмами? – выдохнула наконец она. – У вас есть идеи, кто мог отправить их?
– Пока нет. Мы отследили их до серверов в нескольких интернет-кафе в разных частях Лондона. Ни в одном из них нет систем видеонаблюдения – что вряд ли является совпадением. Невозможно выяснить, связан ли их отправитель с исчезновением Люка. Нам известно, что с прошлого понедельника Люк не списывал денег со счета и не снимал крупных сумм накануне исчезновения – все это указывает на то, что он не планировал никуда уезжать на сколь-нибудь продолжительный период времени. Как вам известно, он не забрал ни кредитку, ни паспорт.
И тут Клара вспомнила про толстовку Люка.
– Я кое-что видела, – сказала она. – В квартире моей соседки.
Андерсон внимательно выслушал ее.
– Мы займемся этим, – сказал, вставая, Андерсон и кивком приглашая следовать за ним. – В любом случае, мы собирались еще раз опросить соседей. Я буду держать вас в курсе дела.
– Может, конечно, это вовсе не его толстовка, – добавила Клара, – но ее сложно с чем-то спутать. – Она в нерешительности посмотрела на него. – Не знаю, если…
Вот и всё. Клара снова очутилась одна на улице, оглядываясь на темное кирпичное здание полицейского участка. Она развернулась и направилась в сторону дома. Был ли знаком Люк с водителем фургона? Если нет, почему сел в него? Если да – было ли ему известно, что фургон краденый? Все это представлялось ей маловероятным: Люк не принадлежал к тому сорту людей, которые легко преступают закон, и – насколько Клара могла судить – не водил дружбы ни с кем из криминального мира. Но если он не знал водителя, зачем сел в фургон? Может, его заставили? В центре Лондона, когда на улице еще было достаточно светло? Это тоже выглядело неправдоподобным. Она перебирала в уме всевозможные варианты, но не могла ни на чем остановиться.
Безмолвная пустота дома, казалось, сомкнулась вокруг Клары, когда она с тревогой прошла по квартире. Вечер пятницы; третий день без Люка близился к концу, а впереди были долгие выходные. Клара вдруг подумала о своих родителях и ощутила укол совести – она до сих пор не рассказала им о случившемся, ей даже не пришло в голову позвонить им. Клара метнулась за телефоном. Но, вернувшись, уселась на диван, долгое время молчаливо пялилась в экран телефона, а потом, за ненадобностью, выпустила его из рук и он упал ей на колени.
Клара – единственный, поздний и уже нежданный ребенок – родилась в Пендже у помощницы врача и банковского клерка, когда им перевалило за сорок. Клара подрастала, но Линда и Грэхем Хейнес, как ей всегда казалось, так и не смогли до конца приспособиться к присутствию в семье дочери. Они неизменно выглядели удивленными, стоило лишь Кларе попасть в их поле зрения, и поэтому большую часть детства она провела, тихо играя в одиночестве или болтаясь за ними хвостиком по садовым центрам и гаражным распродажам, не будучи уверенной в том, что родители помнят о ней. Их нельзя было назвать недобрыми, вовсе нет, они даже любили ее на свой лад, однако Клара чувствовала, что навсегда останется для них загадкой. Родители невозмутимо наблюдали за тем, как Клара жадно поглощала книги или проводила часы за написанием историй, и были сильно озадачены, когда она была зачислена в университет – первая за всю историю семьи. Выйдя на пенсию, они уехали в Алгарве в тот год, когда Клара поселилась в кампусе, и сейчас, когда им стукнуло за семьдесят, вели тихую, уединенную жизнь, имели склонность тревожиться по пустякам, наслаждались семейной рутиной и друг другом, не забывая исправно звонить единственной дочери каждое второе воскресенье.