Припарковав машину на привычном месте недалеко от квартиры, Клара поняла, что была не силах пошевелиться. В течение нескольких минут она пыталась заставить себя выйти, но ее угнетала мрачная мысль о том, что вернувшись домой, она останется один на один со словами Андерсона. Порывистым движением Клара повернула ключ зажигания и уехала.
А через двадцать минут она уже сидела за кухонным столом Мака и с пепельно-серым лицом рассказывала ему о телефонном звонке Андерсона.
– Боже мой, – сказал Мак, недоуменно глядя на Клару.
– Ты… как думаешь, он мертв? – спросила она.
– Нет, – отрезал он, возбужденно вскочив и начав расхаживать по комнате. – Конечно, я так не думаю. – Он подошел к чайнику, но вместо того чтобы включить его, замер на какое-то время, стоя к Кларе спиной.
– Мак, – окликнула она.
Он развернулся и посмотрел на нее, его лицо побледнело, а глаза расширились от испуга.
– Ты в порядке? – спросила Клара. – Присядь. Выглядишь так, словно тебя сейчас стошнит.
– Просто… я такого и представить себе не мог, – сказал он. – Мне казалось… я думал, к этому времени Люк уже будет дома в полном здравии.
– Знаю, – сказала Клара. – Я очень напугана. Что, если он и вправду мертв, Мак, если этот хренов маньяк убил его?
– Он не мертв! – сказал Мак, почти срываясь на крик. – Мы не должны так думать. Если бы он умер, они нашли бы… тело. Мы не можем терять надежды. – Он сделал глубокий вдох и продолжил более спокойным тоном. – Полиция его найдет, обещаю, Клара. Ты же сама сказала, что они подключат еще людей. Все будет хорошо.
Она кивнула; из-за явного отчаяния Мака, на нее с новой силой накатила волна паники.
Пока Мак готовил для них чай, она оглядывала квартиру, в которой царил привычный беспорядок; когда-то втроем они провели здесь столько часов вместе в окружении бесчисленного количества фотографий, развешанных так плотно, что на стенах не осталось ни одного свободного дюйма: группы и музыканты, заснятые им за многие годы, репортажные снимки с концертов, выступлений и фестивалей. Вечеринки с друзьями из обширного круга общения Мака часто оканчивались в этой квартире, которая подкупала всех – вне зависимости от их местожительства – не только своими внушительными размерами, но и центральным расположением. Временами сюда заходила очередная девушка Мака, если он на тот момент с кем-то встречался, но обычно, когда все расходились, здесь оставались только они втроем, болтая всю ночь, выпивая и слушая записи.
Квартира Мака занимала два этажа: наверху были его фотостудия, темная комната и ванная, а внизу – кухня и большая гостиная с богатой коллекцией книг и пластинок. Но самое главное – это пологая крыша здания, где они, поднявшись, проводили летние вечера, глядя поверх их клочка земли в Северном Лондоне, на виднеющиеся за ним Хайбери Филдс и на дорогу Холлоуэй-роуд внизу.
Сейчас же, по глоточку отпивая чай, Клара заметила на стене фотографию, которую никогда раньше не видела и, поднявшись, подошла поближе, чтобы ее рассмотреть. Должно быть, Мак повесил ее совсем недавно, и, что необычно, на ней были они втроем.
– Кто ее сделал? – спросила она.
– Какую именно? Ах, эту… – Мак встал рядом. – Мой друг Пит на моем дне рождения в прошлом году. Помнишь? Наткнулся на нее тут пару дней назад.
Она кивнула. Это был великолепный снимок. В черно-белом кадре, заснятые крупным планом, Клара и Мак смотрят друг на друга, они откинули головы, закатившись от смеха, а Люк улыбается прямо в камеру.
– Что нас так развеселило? – проговорила она.
– Одному богу известно. Просто подтруниваем над Люком по какому-нибудь поводу.
Она улыбнулась, и он ее обнял.
– Слушай. Почему бы тебе не перебраться ко мне на время? Не могу перестать думать, каково тебе одной в той квартире. Собери какие-нибудь вещи и поживи пока у меня. Если нам и суждено сходить с ума от беспокойства, лучше это делать вместе.
Клара задумалась над его предложением. У нее были еще друзья, у которых она могла бы остановиться, но никто не жил так близко к ее дому, как Мак. Переехав к Зои на другой берег, она отрезала бы себя полностью от прежней жизни, как если бы покинула Люка. К тому же она и Мак были Люку самыми близкими людьми, не считая его родителей, людьми, которые страстно желали его возвращения. Это имело смысл. Клара посмотрела на Мака с благодарностью.
– Отличная идея, – сказала она.
11
Когда через пару часов Клара подъехала к дому, Хокстон-сквер почти опустел, притихшие бары и рестораны закрылись, вокруг не было видно никаких признаков жизни, лишь почтальон совершал обход, да зевала бездомная женщина в спальном мешке, выливая понемногу из бутылки воды себе на руку, чтобы напоить своего пса. В небе был рассеян холодный желтый свет, за черной оградой газона неподвижно лежали темные тени. Она пошла в квартиру с твердым намерением не задерживаться там, быстро накидать вещи в сумку, а затем поехать прямиком к Маку.
Дом был наполнен тишиной, Клара вошла и поднялась по лестнице. Она не заметила ничего необычного, пока не вставила в замочную скважину ключ и, не проворачивая его, открыла дверь. Клара застыла в недоумении: она хорошо помнила, что закрыла дверь на замок. По спине пробежали мурашки, когда она переступила через порог. Клара огляделась, и от ужаса у нее перехватило дыхание. Все было перевернуто вверх дном. Ящики открыты, их содержимое разбросано по всей квартире, выдернутые с полок книги были брошены на пол, диван раскурочен, гардеробы и шкафы полностью выпотрошены. Ничто не осталось нетронутым. Все выглядело так, словно кто-то искал какую-то вещь, но она не имела ни малейшего представления о том, что это была за вещь и удалось ли им ее найти.
Спустя много часов полиция наконец разрешила ей вернуться в квартиру. Клара закрыла дверь за полицейскими, когда они мрачно вышли, нагруженные сумками и ящиками с оборудованием, и, оставшись в одиночестве, принялась оглядывать царивший вокруг хаос. Кто мог это сделать и зачем? Входная дверь в подъезд не была взломана, поэтому оставалось непонятным, как они попали в здание. И кто бы это ни был, он знал, что Клара дома не ночевала. Она посмотрела на потолок; вместо привычно пульсирующей музыки – зловещее молчание. Тишина, казалось, наполнила комнату, пробралась в каждый уголок, надавила на стены, и когда зазвонил телефон, она подпрыгнула от неожиданности и поспешила ответить, отчаянно желая услышать человеческий голос.
Это был Андерсон.
– Клара? Как вы? Констебль Мансфилд сказала мне, что они закончили обыск.
– Вам удалось поговорить с моей соседкой? – спросила она. – О которой я вам рассказывала?
Последовала пауза.
– Ее не было, когда мы звонили, – ответил он. – Оставили сообщение и попросили связаться с нами как можно скорее.
На Клару вновь начала накатывать паника.
– А почему бы вам не… В смысле, вдруг ей что-нибудь известно? Возможно, она как-то связана с произошедшим? У того, кто это совершил прошлой ночью, был ключ от входной двери в подъезд – надо полагать, это кто-то из жильцов? Может, она странным образом помешана на Люке, может…
– На данном этапе у нас нет оснований так считать. – Андерсон продолжал говорить с ней с прежним раздражающим спокойствием. – Но мы обязательно пообщаемся с ней, обещаю, Клара. Мы работаем над этим. А пока я предложил бы вам переехать куда-нибудь, хотя бы на ближайшее время.
Клара почувствовала себя маленькой девочкой, которую отец отправляет пойти к себе в комнату, чтобы успокоиться.
– Но, – сказала она.
– Я позвонил напомнить вам о сегодняшней пресс-конференции, – продолжил он. – В Отделе по расследованию убийств хотели бы знать, насколько вы готовы сказать несколько слов о Люке, о том, что он за человек…
Клара прикрыла глаза. Сложно было представить, что бы она сделала еще с меньшим удовольствием.
– Есть новости о фургоне? – спросила она.
– Нет, пока нет, мне жаль, Клара. Понимаю, насколько все происходящее расстраивает вас, но мы уверены, что…
Клара опустилась на диван, почувствовав внезапную слабость в ногах. Она выслушала обещания Андерсона, что они делают все возможное, и, попрощавшись с ним, тупо уставилась в телефон, тщетно стараясь представить ужасающий и совершенно невероятный сценарий развития событий, при котором любимый человек может умереть или уже умер, убит.
Позже Клара попыталась успокоить себя механической бездумной работой, расставляя стулья и раскладывая вещи по местам в ящиках и, дойдя до небольшой комнатки без окон, которую они использовали под офис, обнаружила там фотографии. Металлический шкаф для файлов, в котором Люк хранил личные документы, был перевернут, его содержимое перерыто и разбросано по полу. Она начала рассовывать обратно по ячейкам различные квитанции и выписки по банковским счетам, но закрыть выдвижной ящик ей не удалось. Нахмурившись, она просунула руку внутрь и ощупала стенки, пока не наткнулась на препятствие – большой конверт из манильской бумаги, застрявший под ящиком. Клара вытащила его и достала оттуда три фотографии – это были снимки одной и той же девушки.
Она в замешательстве рассматривала лицо незнакомки. Очень хорошенькая, но кто она? Одна из бывших? Тогда, почему Люк запрятал так далеко снимки – в шкаф для файлов, куда, как ему было известно, Клара никогда не заглядывала? Они не скрывали своих прошлых увлечений: Люк частенько обращал внимание Клары на бывших подружек, чьи лица мелькали среди друзей, с улыбкой взирающих со страниц дорогих его сердцу фотоальбомов. Она знала про Эми, девушку из школы, с которой его связывали первые серьезные отношения, и про Джейд из университета, и про всех, кто был между тем и после, но эту девушку Клара определенно никогда не видела раньше – она бы точно запомнила такое красивое личико. Если бы речь шла о мимолетной интрижке до момента знакомства Клары с Люком, зачем прятать фотографии таким способом?