Джейд пожала плечами.
– Зачем ей придумывать? Она выглядела такой серьезной и уверенной. Можно сразу сказать, врет тебе другая женщина или нет. В конце концов, в университете решили его не наказывать и ограничились предупреждением. Как это часто бывает, Люк легко отделался, если не считать, конечно, что я его бросила, да еще за ним закрепилась слава надоедливого типа, но общее настроение было «Люк, негодник, но мальчики есть мальчики». Он продолжал клясться и божиться, что девушка все выдумала, и, само собой, без проблем завел себе новую подружку. Давай начистоту, такие вещи происходят каждый день, дерьмо, с которым любой женщине приходится мириться, и даже чувствовать себя польщенной.
Клара задумалась. Она еще была тинейджером и во время вечеринки один парень, к ее удивлению, покупал ей выпивку – бокал, потом еще один, потом еще, – позже, когда все зашло слишком далеко и слишком быстро, ответ «нет» его не остановил, пока ей наконец не удалось его отпихнуть. Клара никому не рассказала, опасаясь, что это ее вина и она сама его подстрекала. Джейд права, такие вещи происходят постоянно, в той или иной форме. Подруга, которая шла в постель со своим парнем даже когда ей этого не хотелось, потому что не могла выносить его плохого настроения в случае отказа, Зои, к которой подкатывал ее босс, любитель приударить, превративший ее жизнь в кошмар, как только Зои отшила его. И это были обычные мужики, не маньяки, набрасывающиеся из-за кустов: друзья, парни, коллеги, которые напивались и у них сносило крышу. Где-то эгоистичные. Где-то считающие, что им должны.
Она вспомнила текст сообщений, которые получал Люк:
Женщины для тебя ничто, верно, Люк? Мы здесь для твоего удобства – перепихнуться, поиздеваться, использовать и переступить через нас. Мы для тебя как одноразовая посуда. Ты думаешь, что неприкасаем? Подумай еще.
– Ты полицейским об этом рассказала? – спросила Клара.
Джейд немного нервно заерзала на стуле.
– Нет, мне не хотелось бы распространяться на эту тему. И потом, я не вижу здесь связи с исчезновением Люка, не думаю, что эта информация имеет значение.
– Ты помнишь имя девушки? – спросила Клара.
– Конечно. Ее звали Элен. Элен Майклс. У нас общие друзья на Фейсбуке еще со студенческих времен, кстати, я видела, что она недавно вышла замуж. Сейчас живет в Гонконге. – Джейд немного помолчала. – Интересно, что думает Элен о произошедшем с Люком, если она вообще о нем думает.
– Ну, что рассказала Джейд? – спросил Клару Мак вечером в тот же день. – Что-нибудь интересное?
Они небрежно развалились на его диване и медленно поедали стир-фрай, приготовленный Кларой. И, к собственному удивлению, Клара ответила:
– Нет, ничего особенного. Честно говоря, потеря времени.
Он кивнул.
– Очень жаль. Кто у нас на очереди по списку?
– Пара его прежних коллег, – неопределенно сказала Клара. – Займусь ими завтра.
Она поняла, что не в силах рассказать Маку то, что узнала от Джейд. Безусловно, эта история напугала и шокировала бы его не меньше, чем Клару, но Мак, как преданный друг, встал бы на защиту Люка, допуская, что девушка, возможно, преувеличила или даже наврала с три короба, она и сама отчасти хотела так думать, уверовать в неспособность человека, которого она любила на протяжении трех лет, совершить столь низкий поступок, но с другой стороны, ей было бы тяжело, если бы Мак отмахнулся, стал отрицать услышанное или же просто не поверил. Клара проследила взглядом, как Мак поднялся, стал прибирать тарелки, и когда он улыбнулся ей, улыбнулась ему в ответ, прежде чем вернуться к просмотру телевизора.
Она думала о Люке, о его энтузиазме, естественном очаровании, о том, как они с Маком вечно подшучивали над везением Люка – счастье следовало за ним по пятам, он всегда получал желаемое, выходил победителем. Но неожиданно это перестало ей казаться забавным. Клара вспомнила об Эми и Джейд и Элен и о том, как Люк обошелся с ними. Для всего найдется оправдание, безусловно. Он был молод и напуган, когда сделал Эми ребенка. Возможно, Элен и преувеличивала. Только, почему у Клары так муторно на душе? Она снова мысленно вернулась к сообщениям, адресованным Люку:
«Ты думаешь, что тебе все сойдет с рук? Подумай еще, Люк».
Кто мог написать такое? Клара была уверена, что ни одна из женщин, с кем ей довелось познакомиться за последние несколько дней, не делала этого. Та девушка, Элен, которая выдвигала против него обвинения во время учебы в университете, жила сейчас в Гонконге и, судя по ее отметкам и фотографиям в Фейсбуке, у нее появился новорожденный малыш, так что навряд ли она стала бы возить Люка по Британии в украденном фургоне. Да и Эми мало походила на психопатку, одержимую местью. Клара чувствовала себя измотанной, ей это было не под силу – узнать обо всех женщинах, которых Люк мог чем-то обидеть, не говоря уже о том, чтобы выследить их. Это было безнадежно.
19
Через несколько дней после их разговора в баре Эмили написала Кларе и попросила о свидании с глазу на глаз. И хотя Клара обрадовалась этому сообщению, ее сердце сжалось при мысли, что в данных обстоятельствах она могла отвести Эмили только к себе домой – Мак, в конечном счете, не должен был знать об их встрече. Клару еще преследовали неприятные воспоминания, связанные с последним посещением квартиры: странное, жуткое чувство, что за тобой наблюдают, внезапный, душераздирающий взрыв музыки на лестничной клетке; она долго сидела в гостиной Мака, уставившись на сообщение от Эмили, прежде чем начала набирать ответ.
На следующий день она вошла к себе в дом, испытывая чувство благодарности к Эмили, поскольку та согласилась встретиться при свете дня. Перед дверью в квартиру она остановилась и прислушалась, с опаской поглядывая на этаж, где жила Элисон, но вокруг все было спокойно. Клара заняла себя уборкой, радуясь, что ей недолго оставаться в одиночестве.
И действительно, Эмили пришла ровно в два. Открыв дверь, Клара вновь поразилась их сходству с Люком: та же улыбка, тот же цвет глаз. Она наблюдала за Эмили, пока та обходила гостиную, скользя пальцами по полкам и расставленным на них предметам декора, рассматривая каждую деталь. Подойдя к фотографии Люка и Клары, она взяла ее в руки и внимательно изучила.
– Расскажи мне о брате, – попросила она. – Каким он стал? Люк был очаровательным мальчиком, таким обходительным, забавным и любящим. Он таким и остался?
Неожиданно для себя Клара ответила:
– Да, он такой, – ведь несмотря на все неприятные подробности, которые открылись Кларе за последние несколько дней, Люк, которого она знала, был и обходительным, и забавным, и любящим, по крайней мере – для нее.
– Детьми мы были очень близки, – с тоской произнесла Эмили. – Что он из себя представляет сейчас?
И Клара поведала обо всем, что ей пришло в голову: о том, как Люк после школы год путешествовал по Азии, об университете, где он учился, о его друзьях, карьере, любимых музыке и книгах. Она рассказала о Люке, который готовил лучшего в мире запеченного сибаса и хуже всех на свете пародировал Майкла Джексона, о Люке, который заботился о своих друзьях, семье и о ней.
Эмили сидела рядом с Кларой на диване, поджав под себя ноги и положив голову на согнутый локоть, и очень внимательно слушала, ее взгляд был спокойный и вдумчивый.
– Ты его очень любишь, не так ли? – сказала она, и Клара молча кивнула. Снаружи проревел и вновь затих глухой бас из динамиков проехавшей машины, долго плакал ребенок, жалобно и заунывно, а здесь царили тишина и покой.
Как ни странно, Клара сейчас смущалась в присутствии Эмили больше, чем тогда в баре. Она не до конца понимала, чего сестра Люка ожидала от их встреч, очевидно, ею двигало не просто желание следить за поисками Люка, а что-то еще: возможно, общение с Кларой помогало ей почувствовать себя ближе к семье, восстановить с родителями и братьями связь, разорванную много лет назад. Но и это не было похоже на всю правду. В надежде разговорить ее, Клара осторожно поинтересовалась:
– Каково это было – провести детство в «Ивах»? В таком особенном месте, мне представляется идиллическая жизнь…
Глаза Эмили заблестели.
– О, это правда. Знаешь, родители сделали нашу жизнь прекрасной. Большой красивый дом, множество гостей, частые вечеринки, интересные люди, с которыми мама и папа знакомились на протяжении своей карьеры, они были всем рады – за ужином ты мог оказаться рядом как с местным работником, выгуливающим собак, так и с местным депутатом. – Она замолчала в раздумье. – Но, думаю, что маме, несмотря на ее карьеру и глубокую привязанность к папе, больше всего на свете нравилось быть просто нашей мамой. Ее семья значила для нее все, она вкладывала столько любви, стараясь сделать приятным наше пребывание в доме. Все было идеально. – Она горько усмехнулась. – Ты права, мы были очень счастливы.
– Они всегда прекрасно ко мне относились, – сказала ей Клара. – Я так нервничала до встречи с ними, боялась, что они сочтут меня недостаточно хорошей для Люка, но я сильно ошибалась. – Она замолчала, вспоминая беседы, которые они вели с Роуз все эти годы – иногда Роуз казалась ей намного ближе, чем ее собственная мать. Кларе вдруг пришло в голову, что, возможно, Роуз испытывала аналогичные чувства, видя в ней замену пропавшей дочери: Роуз горячо обнимала Клару, делилась советами, когда они вместе готовили или работали в саду, но на самом деле не переставала думать об Эмили.
Клара взглянула на безрадостное выражение лица Эмили и перевела дыхание.
– Тебе, должно быть, сложно говорить о них, – произнесла она.
Но Эмили помотала головой.
– Нет, напротив, я хочу. – Она посмотрела на Клару. – Мои родители всегда были близки с Люком. А сейчас?
– Трудно в это поверить, но да. И от этого еще больше разрывается сердце, особенно когда видишь, что Роуз и Оливер доведены до полного отчаяния.