♦ ОТРАВЛЕННОЕ ПИТЬЕ ДЛЯ ГАМЛЕТА И СМАЗАННАЯ ЯДОМ ШПАГА. А В ЕВАНГЕЛИЯХ — ГУБКА С УКСУСОМ ДЛЯ ХРИСТА. — Согласно Шекспиру, Гамлету был предназначен отравленный кубок.
Правда, принц не успел выпить вино с ядом, однако тут же получил удар отравленной шпагой. Так или иначе, но Гамлету «был дан яд». И яд действительно БЫЛ ВЫПИТ, но не Гамлетом, а королевой. После чего быстро последовала ее смерть. И сразу же за этим — гибель принца.
Что отвечает этому в Евангелиях? Долго искать не надо. Речь идет об известном сюжете: «Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду. Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоив уксусом губку и наложив на иссоп, поднесли к устам Его. Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив главу, предал дух» (Иоанн 19: 28–30).
Евангелист Лука: «Также и воины ругались над Ним, подходя и поднося Ему уксус» (Лука 23:36).
Евангелист Марк: «А один побежал, наполнил губку уксусом И, НАЛОЖИВ НА ТРОСТЬ, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его. Иисус же, возгласив громко, испустил дух» (Марк 15:36–37).
Евангелист Матфей: «И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить» (Матфей 27:48).
Таким образом, один из воинов наложил на КОНЕЦ КОПЬЯ губку с уксусом и напоил Иисуса, после чего тот умер. Более того, в Евангелии от Никодима (сегодня считаемом апокрифическим) сказано, что воины «предлагали Ему напиток из ОЦЕТА И ЖЕЛЧИ» [307], с. 187. То есть речь шла об очень неприятном напитке. И опять-таки этот сюжет неоднократно изображался на старинных картинах и иконах. Мы уже приводили многие такие изображения.
На страницах Шекспира эта сцена преломилась так: Лаэрт намазал КОНЕЦ ШПАГИ ядом и нанес удар Гамлету. Под пером поэта евангельское копье превратилось в рапиру, а неприятный уксус («оцет и желчь») — в смертельный яд.
Кроме того, по Евангелиям, Иисус СТРАДАЛ ОТ ЖАЖДЫ И ПОПРОСИЛ ПИТЬ. В ответ ему и подали губку с уксусом (оцетом и желчью). А у Шекспира эта сцена отразилась еще и так. Король Клавдий сам предлагает Гамлету кубок с отравленным вином, чтобы разгоряченный боем принц УТОЛИЛ ЖАЖДУ. Тот отказался, но все равно «получил яд» при ударе отравленной шпагой. Итак, в обеих версиях звучит мотив жажды.
♦ УКУС ЗМЕИ-ИУДЫ, ГИБЕЛЬ ОТ ЯДА, ХРИСТОС-ГАМЛЕТ И КЛЕОПАТРА. — В предыдущих наших публикациях мы обнаружили, что поцелуй Иуды Искариота некоторые авторы ассоциировали с укусом ядовитой змеи. Эту тему мы подробно анализируем в книге «Начало Ордынской Руси». Змея-Иуда, кусающий Христа и наносящий ему удар в правый бок, описан в так называемых апокрифических Евангелиях. См., например, «Евангелие Детства» [307].
Далее, смерть «античной» Клеопатры от укуса змеи и смерть русского князя Олега, ужаленного змеей, тоже, оказывается, являются частичными отражениями все той же истории злобного Иуды Искариота, «кусающего» (целующего) Иисуса. Образ змеи, которую Клеопатра прикладывает к груди (а та ее жалит), рис. 2.62, связан с евангельским образом Иуды-предателя, которого Христос как бы пригрел у себя на груди, сделал своим апостолом. А тот ужалил, предал своего учителя. До сих пор в русском языке существует выражение: «пригрел змею у себя на груди».
Рис. 2.62. Смерть Клеопатры. Картина немецкого художника Макарта (Hans Makart, 1840–1884). Взято из [971], т. 4, вклейка между с. 294–295.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что и на страницах Шекспира, описывающего, как мы видим, историю Христа-Гамлета, всплывает тот же сюжет: смерть главного героя от «ядовитого укуса» — не то от укола отравленной рапирой, не то от отравленного питья. При этом «ядовитый укус» наносит Лаэрт, уже отождествившийся у нас с Иудой Искариотом.
29. Череп Йорика на кладбище и череп Адама под основанием креста ИисусаРассуждение о прахе Александра Великого
Пятое действие трагедии Шекспира начинается со сцены на кладбище. Два могильщика роют яму для погребения (Офелии). В самом начале их беседы звучат такие слова:
«1-ый могильщик:… Садовники да могильщики самые старинные дворяне: АДАМОВО ремесло.
2-ой могильщик: А АДАМ был дворянин?
1-ый могильщик: Еще бы!», с. 133.
Далее следует подробное рассуждение про ВИСЕЛИЦУ. В частности: «Виселица переживает всех своих жильцов… Виселица делает добро, да как? Она делает добро тем, кто сам худо поступает…», с. 133.
На кладбище появляются Гамлет и Горацио. В этот момент могильщик выбрасывает на поверхность земли череп.
«1-й могильщик: Вот этот череп двадцать три года пролежал в земле.
Гамлет: Чей он?
1-й могильщик: Безмозглого дурака… Он вылил мне раз на голову целую бутылку рейнвейна. Это череп Йорика, что был шутом у короля.
Гамлет: Этот? (Берет череп)… Бедный Йорик! Я знал его, Горацио… Тысячу раз он носил меня на плечах, а теперь…», с. 135.
Этот шекспировский эпизод любят изображать художники, рис. 2.63-2.65.
Рис. 2.63. Гамлет, Горацио и могильщики рассматривают череп Йорика. По-видимому, это отражение христианской традиции, согласно которой под основанием креста Иисуса в земле лежал череп Адама (или даже целиком весь его скелет). Картина известного французского художника Делакруа (Eugene Delacroix, 1798–1863). Взято из [971], т. 3, вклейка между с. 138–139.
Рис. 2.64. «Бедный Йорик». Картина Даньяна Бувре (Dagnan Bouveret, род. 1852). Взято из [971], т. 3, вклейка между с. 138–139.
Рис. 2.65. «Бедный Йорик». Картина известного немецкого художника Пехта (Fr. Pecht, род. 1814). Взято из [971], т. 3, вклейка между с. 138–139.
О чем тут идет речь? Поскольку Гамлет — это отражение Христа, и так как его «встреча с черепом» происходит на кладбище, то сразу возникает мысль, что на самом деле здесь говорится о Голгофе, где был распят Христос. Недаром упоминается «виселица», то есть, вероятно, крест, на котором «повесили», распяли Иисуса.
Но ведь, согласно устойчивой христианской традиции, под основанием креста Иисуса был закопан череп Адама. Этот череп практически всегда изображается на иконах и картинах, показывающих распятие Христа, рис. 2.66, рис. 2.67. Более того, на некоторых старинных картинах изображено, что череп Адама ВЫКОПАН и валяется на поверхности земли, рядом с крестом Иисуса! Но ведь это — в точности то, что описывает Шекспир! Теперь становится понятно, почему в самом начале пятого акта трагедии могильщик упоминает именно АДАМА, когда начинает копать могилу, рядом с которой вскоре появится Гамлет (Христос). Теперь мы понимаем, что это «воспоминание об Адаме» вовсе не случайно.
Рис. 2.66. Распятие. Русская икона середины XVI века. Внизу — череп Адама. Государственный Русский Музей. Взято из [745:1], с. 233, икона 464.
Рис. 2.67. Распятие. У основания креста показан череп Адама. На правом боку Христа виден кровавый след от удара копьем. Слева — Мария Богородица, падающая в обморок. Брамантино (Bramantino), якобы около 1465–1530. Взято из [981:1], с. 124.
У Шекспира сцена с черепом на кладбище представлена в шутливом тоне. Нас это не должно удивлять. Как мы уже убедились, в некоторых местах трагедии Шекспир (как и Саксон Грамматик) талантливо создавал анти-Евангелие, посмеиваясь над каноническими христианскими сюжетами. Когда больше, когда меньше. Оба автора, будучи, вероятно, последователями царского христианства, явно недолюбливали апостольских христиан.
Обратим теперь внимание на то, что в сцене с черепом у Шекспира есть и другое интересное место. Держа в руке выкопанный из земли череп, принц обращается к своему спутнику Горацио.
«Гамлет: Как ты думаешь, был АЛЕКСАНДР (Великий — Авт.) в земле таким же?
Горацио: Точно таким.
Гамлет: И имел такой же запах? Фи! (Бросает череп)… Почему бы не проследить воображению благородный прах Александра до пивной бочки, где им замажут втулку?… Например, Александр умер, Александр похоронен, Александр сделался прахом; прах — земля; из земли делается замазка, и почему же бочке не быть замазанной именно прахом Александра? Кто поселял в народах страх, пред кем дышать едва лишь смели, великий цезарь — ныне прах, и им замазывают щели!», с. 135–136.
Здесь Гамлет насмешливо рассуждает об Александре Великом. Но ведь мы уже знаем, что под именем Александра Македонского (Великого) на страницах старинных хроник описан (частично) император Андроник-Христос (см., например, нашу книгу «Шах-наме: Иранская летопись Великой Империи XII–XVII веков»).
Следовательно, в этом месте своей трагедии Шекспир устами Гамлета-Христа посмеивается над образом Александра-Христа. То есть Христос якобы посмеивается над Христом, над самим собой. Само появление «Александра Великого» в данном месте текста показывает, что мы нащупали верный параллелизм, отождествив Гамлета с Андроником-Христом.
И опять-таки характер данного шекспировского фрагмента ясно показывает, что перед нами — анти-Евангелие. Увертливые «прогрессивные реформаторы» XVI–XVII веков ухмылялись над каноническими христианскими образами, рассуждая о Христе-Александре, прахом которого, дескать, вполне могли замазать щели в пивной бочке. Расшатывали устои имперской религии Империи. В Западной Европе в этом преуспели. Правда, не везде. И не навсегда.
30. Воскресение Христа
После казни на кресте Христос воскрес. Наш следующий логический ход такой. Поскольку Гамлет — это отражение Христа, то в его жизнеописании у Шекспира и Грамматика должен быть след Воскресения. Так ли это? Да, это так. Начнем с Саксона Грамматика. Выше, в разделе 23, мы уже привели яркие свидетельства того, что в его Хронике описано Воскресение Христа, как появление Гамлета перед людьми после своей мнимой смерти.
У Грамматика есть и другие следы этого яркого события. Судите сами. Как мы уже отмечали, в конце третьей книги своей Хроники он поместил Сагу о Гамлете. Она явно связана с шекспировским текстом, хотя более коротк