Лена отпила из своего.
– Никогда не видела, чтобы кто-нибудь пил шампанское залпом.
– Все когда-то происходит впервые, – пробормотал Триг, стараясь смотреть куда угодно, только не на нее. – Теперь мне тоже надо принять душ. Прямо сейчас. Как следует. Я чувствую себя каким-то нечистым. – Кивнув с преувеличенным энтузиазмом, он исчез в ванной.
Лена посмотрела ему вслед и вздохнула. Чистота, несомненно, благо, но все же…
Отыскав пакет с платьем, которое купил ей Триг, она заглянула внутрь. Потом сунула туда руку и вытащила комок ярко-синего шифона.
У платья был облегающий лиф без бретелек и газовая юбка в несколько слоев, спадавших от талии и заканчивающихся густой пеной оборок.
– Неужели я ношу оборки? – прошептала она. – Что-то я не могу такого припомнить.
Сняв халат, она надела только что приобретенный комплект белья: лиловый бюстгальтер без бретелек и такие же трусики, а затем скользнула головой в платье. Когда молния закрылась, лиф сел идеально.
Юбка мягкими волнами упала до середины икры. Лена схватилась рукой за кроватный столбик и, подняв вверх ногу, посмотрела на нее сквозь слои шифона. Это было всецело творение женских рук: прекрасный цвет, нежное прикосновение к телу.
Да, она наверняка носит оборки.
Но Лена забыла попросить туфли.
Не важно. Они не обязаны идти танцевать. Можно прекрасно танцевать здесь босиком.
Лена чувствовала себя прекрасно, насколько это возможно. Взяв косметичку, она накрасилась перед крошечным зеркальцем, висевшим на стене над тремя летящими гипсовыми утками. Эта комната поистине кишела всевозможными странными вещами.
Если бы ее мужу вздумалось вместо того, чтобы уделить внимание жене, углубиться в изучение комнаты, ему стоило лишь начать открывать шкафы. Вполне возможно, в одном из них он бы обнаружил кроличью нору.
Через двадцать минут, когда Лена уже исчерпала все способы украсить себя, которые смогла придумать, ее муж все еще сидел в ванной. Лена постучала в дверь.
– Эдриан, милый. Не стоит торчать там до умопомрачения. У меня есть еще кое-какие планы.
Триг застонал.
– Лена, я знаю, чего ты хочешь. – У него был прекрасный голос, и он умел понижать его на октаву и делать хриплым и сдавленным. – Я просто не уверен, смогу ли я сделать так, чтобы эта ночь стала тем волшебством, о котором ты мечтаешь.
Лена прислонилась к двери плечом, а затем и бедром.
– Почему нет?
– Сценическое волнение, – последовал хриплый ответ.
– Серьезно? У тебя? Из всех, кого я знаю, ты лучше всех умеешь пускать пыль в глаза. И опыта тебе не занимать. – Как и таланта. Она опустила взгляд на кольца и пожалела, что они не начали темнеть от непролитых слез. – Я этого не ожидала.
Триг ничего не ответил.
– Если это поможет, могу сказать, что меня вряд ли можно назвать мисс Уверенность в себе, когда речь идет о наших взаимоотношениях, – запинаясь, произнесла Лена. – У меня есть отдельные части тела, которые больше не гнутся. Я не знаю, как они себя ведут, когда ты вступаешь в дело. Я имею в виду… когда мы вместе. В смысле сексуально. Я не знаю, а ты знаешь?
– Да. – Стоя в ванной, Триг смотрел на свое отражение в зеркале и мысленно молил о пощаде. – Все отлично работает.
А что еще, черт возьми, он мог сказать? Что он понятия не имеет? И предоставить ей волноваться по этому поводу?
– Так ты там заканчиваешь?
– Да. – Последние десять минут Триг тупо взирал на мозаичный пол, а струи воды колотили его по спине. Он абсолютно не понимал, как сможет пережить эту ночь. – Я выхожу через минуту, и пойдем танцевать, а потом поболтаем, поедим, и все такое. Но не постель. Пока нет. Сначала я хочу поухаживать за тобой.
Поухаживать? Поухаживать? Кто в наши дни и в нашем возрасте говорит «поухаживать»? Кажется, он сходит с ума.
– Хочешь еще шампанского? – спросила Лена.
– Не откажусь. – Может, взять и напиться? Или напоить Лену, чтобы она свалилась под стол. Потом никакого секса, только адское похмелье, и Лена, которая не будет знать, что он намеренно саботировал. Но для этого надо прежде всего сильно напоить ее. Не получится. – Честно говоря, сейчас я больше не хочу пить. Может быть, попозже.
Через дверь Триг ясно слышал, как она вздохнула.
Конечно, он всегда мог сказать, что у него какая-нибудь заразная болезнь. Содрогнувшись, он слегка ударился головой о зеркало. Ему не очень-то хотелось прибегать к этому варианту.
Тогда поругаться. Устроить шумную ссору, которая закончится тем, что Лена отправит его к чертям собачьим. Они с Леной довели искусство ссоры до совершенства. Ссора заставит их напрячь память, и, может быть, память вернется к Лене. Тогда все встанет на свои места.
Но ему не хотелось ссориться с ней.
– Нам надо куда-нибудь сходить, – сказал он. – Надо пойти прямо сейчас, осмотреть достопримечательности. Пока мы будем это делать, ты сможешь соблазнить меня. А если достопримечательности вдруг тебя заинтересуют, можно оставить соблазнение на потом. Мы можем пообедать в городе и пойти танцевать. Как будто у нас свидание. Могу поспорить, что ты не помнишь ни одного из наших свиданий.
В основном потому, что их никогда не было.
– Я помню, как ты впервые взял меня кататься на кайте, – возразила Лена.
– Это не считается, потому что с нами был твой брат. В Бодруме есть крепость. Сейчас в ней находится морской музей. Ты не хочешь пойти посмотреть крепость? У нее наверняка есть башни. – Лена любила башни.
– Это поможет тебе избавиться от сценического волнения?
– Хуже точно не будет. Будет хорошо, если ты больше не станешь упоминать о сценическом волнении.
– О! – воскликнула она. – Понятно. Значит… смотрим достопримечательности и потом обедаем, как будто у нас свидание?
– Да. – Может, удастся утомить ее до полного изнеможения. А это мысль.
– Мне надеть новое платье?
– Не сейчас.
– Значит, мы вернемся сюда, прежде чем пойти обедать?
– Не обязательно.
– Я считаю, что это означает «да». Мы можем пообедать и здесь, если у нас не будет желания снова куда-то идти.
Ну уж нет. Он организует все так, что они сюда не вернутся. Надо избежать переодеваний, когда она будет раздеваться почти догола, не говоря уже о том, чтобы видеть ее в этом полупрозрачном платье, которое продавщица уговорила его купить.
В этом платье и в этом месте Лена наверняка представляла опасность. Триг посмотрел на свое отражение в зеркале и сделал глубокий вдох.
– Я буду через минуту. И мы пойдем.
– Не торопись. – Ее голос звучал немного мечтательно. – Все равно мне еще надо переодеться.
Итак, ее мужу понадобилось полчаса, чтобы принять душ, побриться и напялить на себя футболку и вылинявшие джинсы. Она сняла свое красивое синее платье и нацепила серые шорты и простую хлопчатобумажную футболку, одну из тех, которыми был набит ее чемодан. К тому моменту, когда он появился, Лена взяла себе немного закусок и налила шампанского.
Эдриан Синклер стоил того, чтобы его ждать.
Сидя на улице на диванчике, Лена смотрела, как Триг прошел по комнате. Его босые ноги абсолютно бесшумно ступали по мозаичному полу. Она знала эти ноги еще со старых времен, когда они катались на серфах. Знала эти большие руки, за которые так часто хваталась, когда он помогал ей залезать в лодку или карабкаться на скалы. Она знала, как выглядят его мокрые волосы, потому что видела их мокрыми сотни раз. Лена знала этого человека и любила его. И знала, что он любит ее.
Ему совершенно ни к чему было волноваться по поводу ее. По правде сказать, она не знала, почему это с ним происходит.
– Ты готова? – спросил он, и она кивнула в ответ.
– У нас есть водитель, – сказала она. – Он высадит и заберет нас там, где мы скажем.
Триг кивнул.
– Ты знаешь, что этот дом до сих пор принадлежит одной семье? Около пятидесяти лет назад его содержание разорило семью. Одна из стен рухнула, к счастью, никто не пострадал. Зато они нашли железный сундук, полный драгоценностей.
– Драгоценностей, достойных принцессы?
– Лучше. – Лена усмехнулась. – Драгоценностей, сделанных для того, чтобы ублажить любовницу султана. Они продали три вещи, и этого хватило, чтобы полностью отреставрировать дом, превратить его в роскошный отель и прожить, пока отель не начнет приносить прибыль. Да будет тебе известно, здесь может одновременно находиться всего десять гостей, а постоянный штат прислуги составляет восемнадцать человек.
– Буду знать.
– Если мы скажем, они сделают для нас любые покупки.
– И что ты хочешь?
– Туфли. Под платье, которое ты мне купил. Оно просто потрясающее. Я померила.
– Оно тебе подошло?
– Прекрасно.
– Я не уверен, что правильно выбрал цвет.
– Он мне нравится. В нем я чувствую себя балериной, и у меня даже появляются изгибы. – У нее никогда их не было. – Помнишь то платье, которое вы с Джаредом и Поппи помогли мне выбрать, когда мне исполнилось двенадцать?
В отсутствие матери Лена всегда прилагала массу усилий при покупке таких вещей, как одежда и косметика, однако слишком широкий выбор, который предлагала ей банковская карта отца, приводил ее в замешательство. Когда она приехала, чтобы купить себе платье для школьного бала, Джаред и Триг просто говорили ей нет. Нет маленькому черному платью, поскольку у нее отсутствовали выпуклости в нужных местах. Нет шелковой тунике А-силуэта с психоделическими пурпурными завитками, потому что оно было слишком коротким, и кто-то мог с легкостью сунуть под него руку. А она категорически возражала против любых более женственных фасонов, к которым подталкивала ее Поппи. Ее не привлекала женственная одежда, ведь она всегда стремилась быть среди мальчишек и такой же, как они. В конце концов она остановилась на светло-красном платье в складку, так щедро расшитом стеклянными бусинами, что они могли бы потопить лодку.
– То платье было очень страшным.