Но женщина покачала головой и яростно хлопнула себя по бедру. Эту неудачу она явно считала целиком и полностью собственным провалом и сейчас изо всех сил пыталась понять, как оно вообще так вышло.
– Якорь им всем в глотку, – ругнулась она. – Третий этаж. Ну как он мог незаметно попасть на третий этаж?
– Может, прилетел? – вырвалось у меня.
Я прикусила язык, ожидая, что Эберг еще больше разозлится. Вот только она посмотрела на меня неожиданно задумчиво.
– Прилетел… – медленно повторила она. – А ведь знаете, там кое-кто все же был. Птица!
– Птица? – удивился Барлент.
– Ну да. Растрепанная черная ворона. Уселась на подоконник Гриффин и сидела, пока ее чайки не согнали. И… Нет, пусть это прозвучит глупо… Но ворона могла принести пузырек? Как почтовый голубь?
Все почему-то посмотрели на меня. Особенно внимательным был взгляд Дориана.
– Что? – я слегка занервничала.
– Это могла сделать ведьма? Прислать фамильяра или зачарованного питомца?
– Хм… Как ни странно, фамильяры ведьм встречаются не так уж и часто. Но если у нашей противницы есть такой, то да, могла.
– Мы в заднице, – помрачнел Барлент. – Эта треклятая ворона способна облазить весь Морбран так, что никто ничего не поймет.
– В этом нет никакого смысла, – возразила я к всеобщей радости. – Фамильяр все равно ничего не расскажет. Максимум, передаст пару смазанных мыслеобразов. И принесет какую-нибудь мелочь, которая…
Я вдруг запнулась. Вспомнилось утро, когда меня угораздило заняться садовыми работами.
– Что такое? – напрягся Дориан. – Линнея?
– Знаешь, – проговорила, рассеянно глядя куда-то в стену. – Еще до урагана я сажала цветы у себя под окном. И за мной наблюдала ворона, большая такая, растрепанная. Сидела прямо на дорожке и таращилась. Я еще подумала: ждет, чтобы мои грядки разорить. Но ее спугнул Боцман. Он прыгнул на ворону и чуть не вырвал ей хвост. Птица улетела. А там, где она сидела, осталось кое-что. Шнурок и обрывок бумажки с какими-то буквами.
– Обрывок бумажки? – Дориан подобрался, как тот самый Боцман перед прыжком. – Ты его не выбросила?
– Вроде бы нет… Не помню… Надо посмотреть.
– Тогда пойдем и посмотрим.
В лазарет мы снова неслись под маскирующими чарами. Всю дорогу я судорожно пыталась вспомнить, куда могла задевать тот несчастный обрывок бумаги. Кажется, сунула в карман своих рабочих брюк. После этого я надевала их всего однажды, в лес, и не успела отнести в прачечную. Только бы я оказалась права.
Во флигеле я тут же метнулась к шкафу и вытащила оттуда брюки. Сунув руку в глубокий карман, пошарила там и радостно воскликнула:
– Есть!
И шнурок, и бумажка нашлись. Я осторожно подала их Дориану.
– Очень интересно, – протянул тот.
Прижавшись к его боку, я заглянула в записку. Тогда мне не пришло в голову как следует рассмотреть ее, а сейчас обратила внимание на то, что она расписана комбинациями из чисел. Они группировались по три штуки, разделенные дефисами, и покрывали бумагу с одной стороны.
Маг осмотрел записку, едва ли не обнюхав. Свернул ее в трубочку, обмотал шнурком, словно примеривался, можно ли привязать его на птичью лапу. И заметил:
– Шнурок выглядит почти так же, как та бечевка, из которой сделали порчу, помнишь? Только она была толще.
– Я не присматривалась. Не до этого было.
– Нужно сравнить. Хорошо, что я попросил Эварда не уничтожать улику. Но почти уверен, что окажусь прав.
– Знаешь, что это? – спросила тихо.
– Похоже на книжный шифр. Каждая тройка шифрует слово. Числа – это номер страницы, строки и слова в ней. Видишь, самое большое число из первых – сто восемьдесят три? А третьи числа наоборот, очень маленькие, не больше двенадцати?
– Вижу, – согласилась я.
– Такой шифр очень прост и в то же время надежен, – с досадой вздохнул Дориан. – Пока мы не узнаем, на какой книге он основан, не сможем разгадать.
– Да уж. – Я закусила губу. И вдруг прищурилась. – А ведь я уже где-то видела этот почерк.
– Видела?
– Ну да. – Перехватив записку, всмотрелась в цифры. – Вот эти хвостики у девяток…. И пятерки…
– Где и когда? – подобрался Дориан.
Я села на кровать и потерла виски, мучительно пытаясь вспомнить. Воспоминание словно летало на самой границе сознания, но никак не давалось в руки.
– Где же я видела? – выдохнула яростно. – Где…
Мужчина опустился передо мной на колени, взял мои ладони в свои и попросил:
– Успокойся. Отбрось эмоции. Сделай глубокий вдох и просто сосредоточься.
– Хорошо, – пробормотала я и вдохнула. Прикрыв глаза, стала рассуждать вслух. – Это точно было уже здесь, а не в Айкере. С чем я сталкивалась… С карточками пациентов, но карточки заполняю я или Джун, и это совершенно точно не почерк Джун. Документы, которые я подписывала у командира, были напечатаны. Заявки для хозчасти? Но их я тоже заполняла сама… Журналы, где расписывалась за получение чего-нибудь? Нет, почему-то кажется, что воспоминание должно быть связано именно с лазаретом.
Дориан не торопил. Просто сидел рядом и мягко гладил мои пальцы.
– Лазарет… Карточки и журналы – сразу нет. И никто из пациентов при мне вроде бы ничего не писал.
Раздался звук открывшейся двери, а следом за ним – строгий голос Крафтон.
– Линнея, а что… Хм…
– Я думаю, – ответила, не открывая глаз. – Я усиленно думаю. Только как-то не очень получается.
– Ладно, – пошла на попятную Джун. – Просто хотела сказать, что нужно собрать еще одну корабельную аптечку.
В голове словно фейерверк взорвался.
– Аптечка! – выпалила я, подскочив.
– Ну да, – растерялась Крафтон.
А я схватила Дориана за руку и потащила в лабораторию. Открыв шкаф с готовыми лекарствами, нашла банку с нужной этикеткой. Мельком оглядела, просто чтобы убедиться. И сунула банку магу под нос.
– Видишь этикетку? Дата изготовления, срок годности и дозировка? Цифры те же самые.
– Верно, – предвкушающе улыбнулся Дориан. – Кто это писал?
– Кеннет Фаултон, – сказала растерянно.
Да, это было в тот самый день, когда начинался ураган. Я с самого утра засела делать лекарства. А Кеннет принес упаковку для них и предложил помощь. Он подписывал этикетки и клеил их на пузырьки и пакеты. И его почерк запомнился мне.
– Кеннет Фаултон, – повторила и глянула на Дориана.
Мужчина выглядел неприятно удивленным. Он хмурился и раздумывал, то и дело глядя на записку.
– В голове не укладывается. – Я моргнула. – Кеннет – предатель? Дружелюбный разговорчивый Кеннет, всегда готовый помочь?
– Именно из таких людей получаются отличные шпионы, – медленно произнес Дориан. – Он со всеми дружит, все знает и без всяких подозрений может заглянуть в любой угол Морбрана. А еще часто бывает по делам в Морангене и в курсе, что и когда доставляется на базу. Помнишь, я рассказывал про накопители, которые приехали сюда в мешках с крупой? Фаултон вполне способен такую контрабанду организовать. Они, кстати, со склада благополучно исчезли. И среди тех, кто мог стащить их незаметно, как раз есть Кеннет Фаултон.
– Поверить сложно.
– А ведь мы уже даже начали подозревать Нордейлов. Накладную на крупы подписывал Виктор. Дженис Грииффин в свою комнату не водила и родную сестру, не говоря уже о знакомых, так что о цветке могла знать только Ванесса, которая и подарила его Гриффин на новоселье. Но теперь… Все это мог сделать и Кеннет. У него есть полный доступ к бумагам Виктора, а Ванессу он часто сопровождает в город, когда она ездит за покупками.
– Мать моя ведьма…
– Нам нужно поговорить с Итаном. Срочно.
Такими темпами я скоро разучусь ходить медленно, потому что снова пришлось приноравливаться к широкому шагу Дориана. Барлент ждал у себя в кабинете. Он был один, без Мауры, поэтому мой маг сразу показал ему банку с запиской и коротко отчитался о наших догадках.
– Кеннет Фаултон? – командир изумился так же сильно, как и я. – Племянник генерала Фаултона?
– Кеннет попал сюда по протекции своего дяди? – Дориан заглянул в личное дело, которое сам прихватил по пути, не дожидаясь Уэлча.
– Да, – растерянно подтвердил Барлент. – Но я знаю генерала, он из тех людей, кто скорее умрет, чем переступит через долг и честь.
– Верю. Если Кеннет – один из заговорщиков, генерала он мог просто использовать.
– Не слишком ли серьезно для девятнадцатилетнего парня? – закономерно усомнился Барлент. – К тому же, он вряд ли может быть магом, которого мы ищем.
– Да, если бы у Кеннета был дар, об этом бы стало известно гораздо раньше, чем заговор вообще появился. – хмуро кивнул Дориан. – Но все же… – Он посмотрел на меня. – Линнея, ты когда-либо его касалась?
– Э-э-э… – протянула я. Пришлось снова лихорадочно перебирать воспоминания. – Нет, не касалась. Он помогал мне, приносил вещи, тягал покупки и коробки. И… – Неожиданно меня осенило так, что я замерла с открытым ртом.
– Линнея?
– Кеннет отказался танцевать со мной, – выдавила ошарашенно. – Ванесса Нордейл почти приказала ему, а он аж отшатнулся. Сказал, что боится твоей ревности. Но что если он просто не хотел, чтобы я почувствовала скрытый дар?
– Фаултон всегда танцевал, – мрачно прищурился Барлент. – И с Ванессой, и с Маурой, не боясь их мужей. И даже Джун рисковал пригласить. А с тобой, выходит, не стал?
– Очень подозрительно, – произнес Дориан.
Я хотела было согласиться, что да, подозрительно. Но потом сообразила.
– Нет, подождите. Ведь Кеннет не знает, что у меня такой талант вообще есть. – Я беспомощно посмотрела на Дориана. – Ведь не знает же? Я никому никогда об этом не рассказывала, кроме тебя.
– Правда? – удивился маг.
– Правда. Понимаешь, особенности дара у ведьм – это вещь очень личная. Даже Аванта не знает!
– То есть, вообще никто кроме меня?
– Вообще никто, – подтвердила я уверенно.
Барлент помрачнел еще сильнее. Я понимала, почему. Без такого нюанса стройная картина становилась чуть менее стройной.