— О, как похоже! И что случается с теми, кто нарушает эти заветы?
— Нарушают многие, — грустно улыбнулась Этайн. — Немногие понимают. Наш мир такой, каким мы его творим. Свершённая несправедливость может материализоваться. Мир меняется вслед… Или галат может просто умереть.
— А ши — впасть в сон-жизнь. Это все равно что смерть, только отсроченная. Мало кто просыпается, для этого должно случиться чудо.
— Разве Нижний — не страна чудес?
— Должно случиться чудо даже для нашего мира.
Воспоминание уплыло, чему Мидир, признаться, был даже рад. Синни в свое время не очнулась.
Но в настоящее Мидир не вернулся. Этайн задумалась, заснула глубже, и он задумался вместе с ней. Равновесие, его вершители… Его вершители тоже люди. Даже не боги. В чем друиды черпают силу?
Младенец на жертвенном камне. Занесенный нож, крик Этайн: «Не надо!», боль, словно клинок вонзился в ее сердце.
Мидир вынырнул из воспоминания, стирая его и для Этайн.
Им еще пугали детей! Его боялись женщины Верхнего!
Впрочем, чему удивляться.
Джаред потянулся мыслью совершенно не вовремя. Ничего не произнес, просто позвал.
— Сейчас иду, Джаред. Где ты?
— Я жду вас в зале королей.
— Иди, моя любовь, мое сердце, — прошептала сразу пробудившаяся Этайн ломким счастливым голосом.
Мидир не сдержал улыбки: верно, так должны звенеть кусочки солнца.
Этайн прищурила глаза до темной, почти черной зелени.
— Ведь Джа-а-аред зовет!
***
Макет замка плавал в воздухе, посверкивая строгими голубыми гранями и ровными линиями.
— Нарушена защита. Вот тут и вот тут, — поманил пальцем Джаред.
Хитросплетения переходов приблизились, повернулись, стали отчетливее, а между ними, в стенах, переходах и на лесенках зазмеилась серая линия чужой потайной атаки.
— Каким образом это стало возможно? — причины волновали Мидира куда больше масштабов паутины. Эту же сеть он видел прошлой ночью во сне Мэллина.
— Пока неясно, мой король, но я узнаю, — ровно и даже отрешенно произнес Джаред, но Мидиру стало спокойнее.
— А вот тут, — показал Мидир на синюю заплату в восьмой стене, где паутинная нить обрывалась. — Забито, пусть быстро, но — надежно. Выжечь эту серую гниль изнутри ты сможешь и сам.
— Вы не удивлены, мой король? Я вот, признаться, был удивлен, ощутив этой ночью вас внутри магического круга и вне его — одновременно.
— Мэллин. Очень, очень неприятный кошмар. Смертельный для него.
— Вы его вытащили? — Советник продолжил после кивка Мидира. — Что видели?
— Черную воду, заколдованные иглы, безумных волков — целую стаю! — припоминал Мидир. — Дымного ши, лед и Черный замок. Тоже ненастоящий.
— Галаты нападут снова. Их сила меркнет в Нижнем, но кто-то подпитывает их. Уж не силой ли вашего брата?
Мидир молчал, ибо нечего спорить с очевидным.
— Дымный ши, — поцокал языком Джаред, так и не дождавшись никакой реакции. — Я был уверен, что это выдумка. Вода у нас только во рву и в реке. Друиды могут скомандовать ей… Только вряд ли она послушает дальше снов. Еловый лес будет за нас — он не предаст своих детей. А вот безумные волки…
Мидир задумался об ином и поймал лишь конец предложения.
— …мне, тоже обладающему кровью Джаретта, обратиться к ним. Не-маги вполне могут представлять угрозу и днем, но я…
— Нет! — махнул по воздуху Мидир, смазывая тень замка, развеивая, распыляя волшебство и желая так же распылить рвение Джареда принять участие в опасной проделке. Прекословить ему смели только Джаред и Мэллин.
— Мой король, — поклонился советник и сменил тему разговора. Слишком легко, на взгляд Мидира.
Джаред махом руки вернул замок на место.
— Посмотрите сюда.
— След магии. Оранжевый!
Мидир провел рукой по коридору от комнат принца, Джаред подхватил нить, прищурился:
— Ведет к гостевым комнатам.
— И что? Будем пытать наших новоприбывших? Это не волки, — нахмурился Мидир.
— Кого из нашей троицы вы подозреваете?
— Только не Фордгалла, — Мидир задумчиво прикидывал в уме, примеривая на каждого роль проводника чужой и вполне отчетливо злой воли. — Я обещал ему свою поддержку.
— Могу я узнать, в чем? — самую малость изумленно произнес Джаред.
— Фордгалл — вересковый мальчик. Мама его красавица… И давно не живет со своим супругом, — Джаред, который всегда ловил намеки, скрестил руки на груди, замер тревожно, и Мидир решил договорить, что знал. — Фордгалл, без сомнений, сын короля. Было время, когда лесной лорд и принцесса не раз проводили Лугнасад вместе. И, видимо, оба сказали слова любви. Он — до брака, она — после. Ши редко любят, еще более редко любят дважды, но…
— О нет! — мгновенно просчитав все варианты, отмер советник. — Как все скверно. Куда хуже, чем я думал! Он ведь — о старые боги! — старше наследного принца! Если король признает его своим…
— Для передачи власти по старшинству нужно не так много. Да, трон может ему достаться, если его поддержат ярлы лесных кланов. Джаред, что ты так испереживался! Старый король крепок.
— Фордгалл из тех, что по всей дорожке сначала настелит соломки. Только Мэллин радовался, что этому дубовому сучку никогда не светит стать королем! Даже каламбурил на сей счет, соединяя ветки и солнце во всевозможных сочетаниях, и довел-таки Фордгалла до бешенства. Все прочие лесного принца любят, очень любят! Он силен, обаятелен, умеет убеждать… — Джаред помялся, Мидир кивнул ему, подстегивая сказать. — Однако это тот редкий случай, когда я солидарен с нашим принцем. Фордгаллу не достает самой малости, чтобы быть в моих глазах достойным претендентом на престол: он понятия не имеет, что такое честь, мой король!
— Тем более, Джаред! — Мидир отмахнулся бы, но успел перехватить собственный жест. Не хотелось обижать Джареда по сущему пустяку. — Держи друзей близко, а врагов — еще ближе!
— Иногда, мой король, мне больше нравится другая фраза вашего отца, — советник проронил замечание почти нехотя, явно почувствовав, что его опасения не сочли важными.
— Твоего деда, Джаред, твоего деда! — иногда приходилось племяннику об этом напоминать. Не то чтобы племянник был очень рад. А подергать Джареда за хвост… Столь прекрасная возможность. — Какая именно фраза?
— Нет ши — нет проблем. Жаль, что я не могу ей следовать, — и вздыхал молодой Советник так, будто правда сожалел. — Остаются Джилрой и Лианна.
— Несмотря на то, что я хотел бы обвинить принцессу — она не слишком-то любит волков! — я не стану этого делать, — Мидир задумчиво постучал пальцами по черной столешнице.
— Почему, мой король? — Джаред, как водится, не мог оставить ни одно решение не проясненным. В стремлении к ясности племянник очень напоминал Мэрвина, хотя выгодно отличался терпимостью к волкам и их диким выходкам.
— Она, даже стоя на лобном месте, плюнет в глаза своим врагам. Либо воткнет нож в сердце, — Мидиру очень живо представлялся нож в груди почему-то Фордгалла. Волчий король встряхнул головой, прогоняя глупое нереальное видение, — но не станет действовать исподтишка.
— Джилрой? — Мидир покачал головой на вопрос советника. — Кто же?
— Или никто. Или это ложный ход, чтобы поссорить нас. Мы могли подумать на любого в замке. Волки, особенно короли, славятся своим бурным нравом, — усмехнулся Мидир. — Только рвать и крушить мне сегодня что-то не хочется.
— Мой король. Я возьму Алана вместе с придворным хранителем, и мы выжжем эту заразу, пока она не впиталась в камень.
Джаред ненавязчиво вернул схему замка на место, и голова Мидира оказалась в сплетении голубоватых линий. Король досадливо подался назад, а племянник и не подумал извиниться. Значит, нарочно вредничает.
Советник продолжил нарочито безмятежно:
— Иначе придется сносить все стены, а сейчас не время для ремонта.
— Джаред… — тот замер, хотя уже собирался уходить. — Ты знаешь слова клятвы воинов Верхнего, уходящих на войну?
— Дословно нет. Но они почти те же, что и у волков. Что-то навроде того, что воин жаждет оказаться дома, но примет любой исход.
— Я видел сон Этайн, — признался Мидир. — Друиды убили младенца. Раньше они не трогали детей!
— Эта война не нужна ни ши, ни галатам! А кое-кто может получить все!
— При смерти высвобождается немыслимая энергия, — прошелся по залу Мидир.
— Друиды, мой король. Темный, склизкий след друидов, — шепотом произнес Джаред.
— Думаешь, они занялись откровенным воровством? Они не могут, не имеют права вредить людям!
— Не могут, — усмехнулся Джаред. — Но любую фразу можно истолковать двояко. За жизнь ребенка ответственность несут родители. Если земная мать скажет в сердцах «чтоб ты провалился» или «чтоб тебя забрали», этого будет достаточно. Это можно трактовать как разрешение, как отказ от ребенка! Слово же воинов, материнский отказ вполне можно истолковать как…
— …жертвоприношение! — отозвалась в Мидире вся его сущность мага.
— То, что сами вы никогда не делали. Зато не гнушались пользоваться другие! Жертвоприношение, причем добровольное, а значит — усиленное многократно.
— Думаешь, Эохайд знает?
— Навряд ли.
Джаред не уходил и мялся, и Мидир поторопил его:
— Говори.
— Волки. Все за вас, мой король. Но, однако, есть те, кто думают, что вы играете с галатами в поддавки. Говорят о слове, что вы дали нашей королеве — беречь ее бывший народ. Но говорят и о том, что давно пора отогнать их от нашего замка. Да, мы с вами все продумали, наша тактика — защита, а наша цель — утомить и истощить галатов, но…
— Считай, что я услышал твои слова, — процедил волчий король. — Готовься к бою.
— Мой король, стоит ли сейчас? — легонько и самую малость укоризненно произнес Джаред. — Пусть во сне, но вы прижали им хвост. Они вряд ли сунутся. А если сунутся, шуганем со стен.
— Они чуть не убили моего брата. За подобную подлость они получат сдачи сегодня же. Тем более, вряд ли ждут.