Корст от неожиданности чуть не вывалился из экипажа. Наверное, уже давно его, с солидным брюшком, лысиной и пигментными пятнами, не называли мужественным. А бабуля ловко поднялась по ступенькам и устроилась на оббитом бархатном диванчике, хлопая глазами. Мне оставалось только сесть рядом. Мэр крякнул, захлопнул дверцу и велел вознице:
– На набережную.
Экипаж медленно покатил по улице. Бабуля с любопытством смотрела в окно, нарочито восторженно комментируя все, что видела. Мэр ерзал на своем сидении, опасливо косясь на нее, словно подозревал, что ба – тоже ведьма, которая хочет переехать сюда и смущать умы горожан своим развратным поведением. Я молчала, не собираясь помогать Корсту и начинать разговор. А ему не слишком хотелось устраивать наезд в присутствие посторонних.
– Вы издалека к нам? – все же спросил он нерешительно, хотя я говорила ему, откуда приехала моя «подруга».
– Из Айкера, – охотно ответила та.
– Наверное, Моранген по сравнению со столицей – ужасная захолустная деревня, из которой хочется поскорее уехать, – скрепя сердце, выдавил мэр.
– О нет, Моранген прекрасен. Такой спокойный, зеленый и чистый, – восторженно заявила ба.
– Но после столицы здесь, наверное, жутко скучно, – предпринял еще одну попытку мужчина. – Никаких развлечений, никаких новых знакомств, которые нужны молодым красивым женщинам.
– Вы знаете, иногда эти знакомства невыносимо утомляют…
Я чуть не рассмеялась. Бедный Корст. Он так любит свой город, но вынужден ругать его, чтобы упрямая Цейра Айрис поскорее поняла, в какой дыре она живет, и поспешила убраться в блистательную столицу. А бабуля, сама того не зная, разбивает все его попытки в пух и прах.
Ба заливалась соловьем, расхваливая Моранген. Мэр бросал на нас обеих взгляды, в котором забавно мешались гордость, обреченность и досада. Так что когда возница остановился, сообщив, что мы приехали, он с заметным облегчением выдохнул.
На радостях Корст самолично открыл нам дверь и подал руку, помогая выйти. Но, раскланявшись с бабулей, он снова воровато огляделся и придержал меня:
– Ведьма Айрис, на вас поступают жалобы, – произнес мужчина.
– Обоснованные? – не смутилась я.
– Вы занимаетесь приворотами?
– А почему об этом спрашиваете вы? – я опять отразила его вопрос своим. – Подобные обвинения – дело Инквизиции.
– Ведьма Айрис, это не шутки, – помрачнел мэр. – Вы вызываете недовольство не только простых горожан, но и тех, кто имеет определенное влияние.
– Пусть все недовольные скажут мне об этом в лицо.
Корст открыл было рот, чтобы возразить или перейти к угрозам посерьезнее, но я его опередила.
– Господин мэр, давайте начистоту. Я не покину Моранген. Ни одно из обвинений в мой адрес и близко не соответствует истине. А если на меня продолжат давить, я приму меры. У меня тоже есть связи в Айкере, знаете ли. Или вам уже надоело ваше уютное мэрское кресло?
– Как вы мне все дороги со своими бабскими войнами, – неожиданно взвыл Корст. Он махнул рукой и полез обратно в экипаж. – Надоело. Разбирайтесь сами.
Экипаж покатился по мостовой. А я повернулась к бабуле, уже отбросившей маску дурочки, и спросила, как ни в чем не бывало:
– Ну что, погуляем?
Она кивнула, не сводя с меня внимательного взгляда, и мы пошли вперед.
Надо сказать, мэр привез нас не на ту набережную, где мы обычно гуляли, а к порту. Поэтому нам пришлось пройтись вдоль складов, чтобы выбраться к морю. Мы нашли «дикий» спуск среди больших камней и спустились к воде. Здесь не было праздно шатающихся горожан, а значит, никто не помешает нам разговаривать.
– У тебя проблемы, – подала, наконец, голос бабуля, не спрашивая, а мрачно констатируя факт.
– Нет, – отрезала я.
Волны с шелестом накатывали на гладкие камни, оставляя на них темные следы. Над головами пронзительно кричали чайки. Кое-где на воде лениво болтались длинные ленты водорослей и деревянные щепки, ведь доки были совсем рядом.
– Тебя пытается выжить из города мэр!
– У него ничего не выйдет. И пытается не он, а его жена, науськанная Мелани Страут, которой не нравится соперница за сердце инквизитора.
– Уверена? – удивилась бабушка.
– Да, – поморщилась я. – Я говорила, она приехала несколько дней назад, чтобы уговорить Эварда вернуться. Но тот отказался, и тогда Страут взялась за меня.
– Та-а-ак… А Эвард об этом знает?
– Нет. Я ему не говорила.
– Почему это? – искренно возмутилась бабуля. – Если он – твой мужчина, пусть решает проблемы, которые создает его бывшая.
– Это не проблема, а так, мелкая неприятность.
– Цери…
– Ба-а-а, – протянула я. – У нас и так слишком много забот, чтобы отвлекаться еще и на козни бывшей. Если вспомнить, что городу угрожает лич, то Страут вообще перестает волновать.
– С этим сложно спорить, – с досадой пробормотала бабушка.
Я пошла вдоль линии прибоя, осторожно переступая по камням. Погода начинала портиться. Несмотря на затянутое облачное пеленой небо, воздух становился неприятно душным, вязким. У меня внутри начинала зудеть тревога.
– Спасибо, что помогла расшифровать чары, – сказала я.
– Надеясь, я не ошиблась, и это действительно чем-нибудь поможет, – вздохнула бабуля.
– Я боюсь, нам нужно нечто большее.
– Но что?
Я немного помолчала, собираясь с мыслями, и призналась:
– У нас в Морангене есть одна ведьма. Очень старая и почти потерявшая силу. Но иногда она делает настоящие предсказания. Эвард ходил к ней недавно.
– И что она ему сказала? – заинтересовалась бабушка.
– Что нужно спрашивать ту, которая ушла, а потом вернулась. Потому что кровь все помнит.
– Хм… – Ба остановилась у воды, рассеянно глядя на горизонт.
– Если ведьма Моран была одной из тех, кто запирал лича, а я – ее последний потомок, мы можем попробовать ритуал… Ритуал кровной памяти.
– Нет, – тут же отрезала бабушка. – Тебе жить надоело? Такой ритуал можно использовать на пять, максимум семь поколений. Но не на полторы тысячи лет.
– А если у нас просто не будет другого выхода?
– Вот когда не будет, тогда и поговорим. А сейчас пусть Грэны как следуют постараются.
Я только вздохнула, не став настаивать. Ритуал кровной памяти действительно был сложным и опасным. Чем больше поколений нужно было «проскочить», чтобы достучаться до нужного, тем сильнее возрастал риск заблудиться в воспоминаниях и не вернуться. Я вполне осознавала это и не рвалась в герои. Но не зря Арла сказала, что кровь все помнит. Боюсь, у нас может не остаться другого варианта.
– Вечером Сайрус уедет, – сообщила бабуля. – Будет искать этот замок Свельт.
– Он задержал тебя, чтобы попрощаться? – хитро прищурилась я.
– Вроде того.
– И как это было? Жарко? Страстно?
– Да ну тебя, Цери, – фыркнула ба, но мне без труда удалось уловить ее смущение.
Я тихо хихикнула. Бабушка бросила на меня раздраженный взгляд и пошла вперед, придерживая юбку, которую так и норовило забрызгать море. А я вздохнула и окинула взглядом горизонт. Тучи сгущались, во всех смыслах этой фразы. Тяжелые серые облака, несущие дождь, могли стать предвестниками нового убийства. Лич продолжит собирать кровавую жатву, пока мы его не остановим.
ГЛАВА 21
Эвард Грэн влетел в Управление и быстро поднялся в свой кабинет, на ходу вызывая подчиненных. Гордон и Айнона уже ждали его в коридоре, а через минуту к ним присоединился и Джонатан Ридли.
– У меня есть новости, – сообщил инквизитор, когда дознаватели расселись на стульях. – Марселия Айрис подтвердила, что заклинание ведьмы было направлено не только на привязку лича к месту. Но вместе с этим оно должно было разорвать связь между душой и телом.
– Разорвать связь? – переспросил некромант.
– Да. Мы думали, что, выпив Вудсона, лич смог восстать и вырваться из могильника. Но вдруг мы ошиблись? Вдруг у духа не получилось вернуться в тело, и вместо этого он нашел себе другой сосуд?
– То есть, ты имеешь в виду, что у нас тут не просто лич, а одержимый духом лича? – медленно произнес Горд.
– Именно.
Дознаватели растерянно переглянулись. Они только успели смириться с мыслью, что где-то в Морангене засел оживший колдун-мертвец, а тут новая неожиданность.
– Что ж, звучит логично, – вздохнул некромант, а потом скорчил торжественную мину и произнес: – Если это так, вы, инквизитор Грэн, наконец-то разрешили тысячелетний спор о том, что является носителем магии: тело или душа.
– Не паясничай, – поморщилась ведьма.
– Но, пусть это так, где же нам его искать? – задумался Ридли.
– Мне кажется, я знаю, – улыбнулся инквизитор. – Мы считали, что Вудсон отправился в могильник один, освободил лича и стал его первой жертвой. Вот только что, если он не был один? Камень, закрывавший вход, был бы слишком тяжел для одного человека, даже с инструментами. А для двоих – в самый раз. К тому же, Вудсон всегда таскал за собой своего соседа Тода. Сомневаюсь, что он бы отправился на такое дело без него.
– Вы хотите сказать, что наш лич – это Дерек Тод? – Лицо Джонатана вытянулось.
– Молодой, неприметный, невысокий, со светлыми волосами, одет в рабочую одежду, – пробормотала Айнона Шалтер. – Именно такого странного клиента, покупавшего пару недель назад дорогой вишневый табак, описал мне хозяин табачного магазина.
– Сходится! – воскликнул Ридли радостно. – Все свидетели описывали убийцу, как человека невысокого и щуплого, это похоже на Тода. Плюс, он работает в порту. И убийства в районе Малой Морской. Он не рискует отходить далеко от дома или... – Молодой дознаватель вдруг поник. – Нет, не сходится. Дерек Тод не может быть нашим убийцей, потому что падает в обморок от вида крови. Мы же видели его тогда, в морге. Он не притворялся.
– Не притворялся, да, – нахмурился инквизитор.
Стройная и красивая версия, в которую укладывалось все, грозилась рассыпаться, как карточный домик. Эварду это не слишком понравилось, но и отмахнуться от очень правильного замечания своего подчиненного он не мог.