Моё горевое село.
Ищу меж заглохшими ныне домами
Ещё не раскатанный свой.
Лицом припадаю к молоденькой маме,
Гася впечатлений сувой.
Как в сладостный сон, ухожу с головою
В любви и покоя волну,
А мама всё гладит и гладит рукою,
Ласкает мою седину.
Берёзовый лепет да мамины руки –
И чаша до края полна,
А всё остальное, все жизни излуки,
Все годы иные – мана.
«Вперегонки мелькают юбилеи…»
Жене Вере
Вперегонки мелькают юбилеи,
В руках судьбы не остается карт,
И в сонме вех всё ближе и светлее
Наш отправной голубоглазый март.
Искрилась даль, и плавилось светило,
И большаком казалась нам тропа.
Хвала Творцу за то, что находила
Её всегда и в темени стопа.
Не потревожь обиды и печали,
Они как прах осыпались в пути.
Мы в ту весну журавушку поймали
И сорок лет лелеяли в горсти.
Всё отлетит – обманный свет науки
И шелуха заслуженных наград, —
Нас повторят, пусть малой каплей, внуки.
Смотри, как славно множится их ряд!
Март 2009 года
На закате
На закате тучи вьют на небе свили,
На закате скорби гнёзда вьют в сердцах,
И приходят гости из забытой были,
И перебирает память жизни прах.
Из глубин туманных выплывают боли,
Боли-сожаленья, запоздалый стыд,
И пылает совесть, и вина неволит
Душу, чтоб томилась, заходясь навзрыд.
Избегай закатов, где душа распята,
Где жестоко явью прошлое течёт.
Там несоразмерна за ошибки плата,
Слёзы покаянья не идут в зачёт.
Убегай в иные местности и годы,
Где по кругу солнце не смыкает вежд,
Где закатов нету, только лишь восходы,
Вместо звёзд падучих – проблески надежд.
«Обочь надежд, через мглу лихолетий…»
Обочь надежд, через мглу лихолетий
Из моего далека
Что-то спешат упокоиться в Лете
Время и жизни река.
Утлую лодку, как выпали сроки,
Лихо стремниной несло.
Бился о камни, терялся в протоке,
Было – бросал и весло.
Берегом правым – потерянный витязь,
Левым – бесовская рать,
Спит под водою мой сказочный Китеж,
Негде душою пристать.
Устье закатною плещет волною,
Лета печально строга,
И навсегда у меня за спиною
Тают в ночи берега.
Город-камень
Скатертью дорога и равнина,
Блюдечки озёр и камыши.
На закат под небо горбят спины
Горы Камня – лес и голыши.
Уловил меня на взъёме город,
Каинством отмеченный средь всех,
Приютил на годы под забором,
Взяв ещё один на душу грех.
Камнем равнодушия размолот
И гордыней камня занесён,
Угодил я под кузнечный молот,
Им расплющен был уже вдогон.
Площадей, домов и улиц камень,
Камень труб, пронзивших облака.
Что нашёл я в каменном бедламе?
Что искал, стремясь издалека?
…На восход волнуется равнина
И сплетает ветер косы трав,
Но меня тот город небылинный
Заглотил, как кролика удав.
Можай
А. С. Денисенкову
Ещё ладьи ходили в гору пёхом,
Ещё князья делили урожай,
Что к веси град сбирала Русь по крохам,
Когда на волок выскочил Можай.
Глядит: и близь красна, и даль широка –
Трудись, тучней и днесь, и впрок.
Но родился он по капризу рока
На перекрестье вражеских дорог.
И под набат, грозу бойниц ощерив,
Встречал монгола гибельную рать.
Тут лил слезу литвин, сочтя потери,
И с ляха спесь умел Можай сбивать.
На пир победный поспешала муза,
Чтоб город славой наделить сполна,
Да не судьба. С нашествия француза
Померк Можай в лучах Бородина.
Вот и Второй Отечественной заметь
Не обошла Можай. О той войне,
Как скорбный страж, хранит живую память
Бетонный дот. И он – в Бородине.
Срединный город под боком столицы,
Несчётно вёрст в иной России край,
Но стоит нам на сотню удалиться,
Уже ворчим: «Загнали за Можай!»
А мне милы сомнительная дальность
И над рекой Москвой холмов волна.
Люблю, Можай, твою провинциальность
И мирный сон в тени Бородина.
Серебряные пруды
В. М. Никулину
Здесь всё в былом – засека, князь, герои.
В помине нет серебряных прудов,
Лишь серебром струится под горою
Река Осётр, увы, без осетров.
Здесь всё в былом – моих годов осколок
И лепота взметнувших небо лип.
Без тех дерев осиротел посёлок,
Как палый лист, навек к земле прилип.
Здесь всё в былом. Но я, любя ревниво,
В душе храню и лягушачий хор,
И шепоток отяжелевшей нивы,
И твой, Пруды, серебряный простор.
Здесь всё в былом. Однако я заметил,
Что новый день таится за углом,
И детским смехом будущности ветер
Уже звенит и льётся серебром.
Следы на воде
Вот жизнь прошла, а где её следы?
То перекат, то омут – мчит поток.
В струе сплелись людские чёт и нечет –
Вон там горят у домовины свечи,
А тут едва младенцу начат срок.
Всё прощено и другу, и врагу,
Возвращено и кесарю с лихвою.
Седой залив мелеет под ногою
Ещё вчера на дальнем берегу.
Закончен путь. Ни смысла, ни нужды
Отыскивать минувшего следы –
Уже вдогон поёт вечерний петел.
Но рыщет взгляд, оборотясь назад,
Где языком вылизывает ветер
Речную гладь и тлеющий закат.
«Как спелый плод, закат алеет…»
Как спелый плод, закат алеет,
Заплечный груз всё тяжелей,
И что ни шаг, то тень длиннее,
И что ни миг, она бледней.
А вкруг весна. И впрямь девица
От каблучков и до бровей –
Что ни шажок, меняет лица,
И что ни миг, она резвей.
Нахмурит бровь – и тучку скличет,
Поднимет взор – и синева,
Взмахнёт рукой – и щебет птичий
Тотчас вспорхнёт из рукава.
Ликуй, земля! Шелоник мая,
Спеши на волю из теснин,
Зелёным пламенем вздымая
Лесной пожар и пал долин.
«Годы прочь и прочь печали…»
Годы прочь и прочь печали,
Кинусь навзничь в волны трав,
Убегу в забвенья дали,
Где берёзы раскачали
Бездну неба в пух и прах.
Затаюсь за чернобылом,
Там приречная лоза
Только чуточку прикрыла
Ввечеру купанье милой,
А заря зажгла глаза.
Утону в манящем взоре
И в объятьях растворюсь,
Чтобы после на угоре,
Васильковом поле-море,
Навсегда осталась грусть.
И до солнышка-рассвета
Припаду к земле на грудь,
Загадав звезде заветы,
Чтоб вернуть, чего уж нету
И чего нельзя вернуть.
На рыбалке
Июль, безрыбье, время зря потрачу,
Но бес надежду выставил на кон,
И я к реке спускаюсь наудачу
Чуть видной тропкой, росами взбодрён.
В бесцветной мгле не различить предмета,
Но всё бледней над головой салют,
Вот-вот весы – две чаши, тьмы и света, —
Уравновесившись, качнутся и замрут.
То редкий миг – Божественная цельность,
Где изначально соединены
И свет и тьма, пространства беспредельность
И всеохватность вязкой тишины.
Безмолвно всё в глубинах мирозданья:
И взрывы к новой жизни старых звёзд,
И медленное красных увяданье,
И чёрных дыр зияющий погост.
А в тишине, залившей землю всклень,
Уже зачат и брезжит ясный день.
Потоп
Когда Земля из тьмы пришельца встретит,
Магнитные ли сдвинет полюса,
То тварный мир прервётся на планете,
В потоках слёз утонут небеса.
И возопят материки, сползая
В разъятый зев всё полнящихся вод.
Цунами вал, планету огибая,
И письмена народов в прах сотрёт.
О сгибших ветр споёт и справит тризну,
Ему равно, что гой, что миллиард.
Лишь дань отдать былому глобализму
Всплывёт колода из краплёных карт.
Над мерным колыханием пустыни