Снова несколько ударов по щекам, и она слабо застонала. Как несправедливо! Ей так плохо, а он ее бьет!
— Слава богу! Кажется, приходит в себя.
— Она дышит?
— Да.
— Хорошо. Я пойду смотреть.
Чей это голос? Где-то она его уже слышала… Высокий и женский.
— Нет, Джеймс, я должна смотреть, — повторил голос, в котором явственно слышались слезы. Кажется, это София.
Кэтрин открыла глаза.
— Кэтрин!
Джеймс близко-близко. Мокрый и испуганный. С носа капает вода — прямо ей на шею. Очень трудно смотреть, глаза жутко болят…
— Кэтрин, детка, как ты? Кэтрин, не надо, не закрывай глаза! Дыши, дыши. Тебе станет легче.
Она снова закашлялась и отвернулась от него. Джеймс невкусно целуется. От него тошнит!
Какая-то тревожная мысль шевельнулась в ее голове, и Кэтрин снова открыла глаза.
— Где мы?
— О, наконец-то! — Джеймс приподнял ее и прижал к своей груди.
Что это он так разволновался? — подумала Кэтрин и увидела вдалеке Софию.
— А где Остин?
Джеймс отвел глаза и промолчал.
— Где он?
— Его пока нет.
Она почувствовала, как на голове зашевелились мокрые волосы, а челюсти свело судорогой.
— Где Остин?
— Я не знаю. Но надеюсь, что с ним все в порядке.
— Почему его нет? — надорванным шепотом произнесла она.
— Я не знаю, Кэтрин. Мы ждем его.
Она закрыла глаза.
— Я так и не успела…
— Успокойся, Кэтрин. Он жив.
Из глаз ее градом покатились слезы.
— Я его больше не увижу!
— Не говори так! Он выбрался, ну что с ним может случиться, он же серфингист!
Кэтрин беззвучно заплакала. Просто не было сил, чтобы кричать от горя, а то бы она кричала. Вот и все. Вот и закончилось ее счастье. Остин утонул, а она так и не успела сказать ему, как сильно любит.
— …Он же не мог утонуть, — доносился до нее откуда-то голос Джеймса. — Такие, как он, не тонут! Успокойся, Кэтрин.
— Это я виновата!
— Перестань молоть чушь.
— Это я! Я мечтала об этом! Придумала вчера кораблекрушение!
— Не говори ерунды.
— Придумала, а все случилось!
— Мы вместе придумали. — Джеймс бережно поддерживал голову Кэтрин, положив ее себе на одно колено. — Ты ни в чем не виновата.
— Я была такой дурой! Я даже не представляла, как это ужасно на самом деле! Остин, он…
Кэтрин перевернулась на бок и, уткнувшись в живот Джеймса, заплакала навзрыд. Он гладил ее волосы, что-то говорил, но она не слышала слов, да и какое они имели значение? А руки у него — совсем как у Антуана.
Антуан… Когда-то она точно так же плакала у него на груди из-за Остина, проклиная, ненавидя, мечтая убить… Вот его и не стало, разве от этого легче?
— О-о-о!!!
— Ну не надо так. Не надо его хоронить раньше времени. Он жив. Я чувствую это.
— Откуда тебе знать?! — в отчаянии прокричала она, пытаясь подняться.
— Лежи, — строго сказал Джеймс. — Ты вся в синяках. Причем в лучшем случае. А вообще надо будет проверить, не сломано ли что.
— Больно.
Он кивнул.
— Еще бы! Я с таким трудом оторвал тебя от леера! Тебя мотало и било обо все предметы. А они, знаешь ли, железные!
— Обо все предметы? А где яхта?
— Вот она. — Джеймс тяжело вздохнул, широким жестом обвел пляж и отвернулся.
Кэтрин попробовала осмотреться. Поворачивать голову было очень больно. Вокруг валялись камни и остатки их судна. Словно какой-то злобный великан расщепил его на мелкие куски, вырвав заклепки и раздробив все деревянные детали, а потом еще и попрыгал сверху, чтобы как следует раздавить и вмазать в землю.
— Это кто так сделал?
— Это — шторм, милая Кэтрин. Здесь скалистый берег. Нас долго колотило о камни, прежде чем вытащило сюда.
— Ужас какой!
— Да. Кто бы мог подумать, что все произойдет так стремительно.
— Он тоже не верил, что мы утонем, — прошептала она, чувствуя, как глаза снова наливаются слезами.
— Он просто много выпил. Это у вас общая беда. Думаю, сейчас он раскаивается, сидя где-нибудь…
— Вообще-то я не пью! — угрюмо возразила она. — Только капельку.
— Это называется «капельку»? Ну знаешь! Я никогда не забуду тот вечер! Могу себе представить, что будет, когда ты сочтешь, что все-таки немного напилась.
Он специально веселит меня, чтобы я быстрее пришла в себя, поняла Кэтрин.
— Не надо, Джеймс. Я сейчас успокоюсь. Только все очень сильно болит.
— Это мы поправим. Скоро ты сможешь встать, и тогда, ты уж прости, я как следует ощупаю тебя на предмет переломов.
Она даже не улыбнулась в ответ: пусть щупает, пусть делает что считает нужным. Ей больше не захочется радоваться жизни, пока она не удостоверится, что Остин жив! А если он… а если окажется, что это не так… Она проглотила комок в горле. Тогда она не простит себя до конца своих дней!
Кэтрин снова посмотрела на берег. Песок и камни. Камней даже, пожалуй, больше. И многие из них — гигантских размеров. А над ними — пальмы и скалы. Скалы красивые, но небо серое и дождь.
Чуть поодаль, обняв колени руками, напряженно вглядываясь в море, сидит София. Вот кому сейчас тяжелее всех! Наверное, она все-таки любила Остина. Подавив очередной приступ рыданий, Кэтрин повернула голову к Джеймсу.
— А как же она?
— Она просила, чтобы ее не беспокоили.
— А у нее ничего не сломано?
— Нет, только душа.
Джеймс пронзительно смотрел на Софию, и в глазах его читалось огромное сострадание. Он явно переживал за нее, разделяя тревогу и страх. Может, он в нее тайно влюблен? — вдруг подумала Кэтрин и все-таки снова заплакала.
Море чуть успокоилось, но небо оставалось серым и безрадостным, дождь плакал, вся природа вокруг плакала, и Кэтрин с удовольствием, в котором было что-то мазохистское, поддавалась этому настроению.
Сколько они так просидели — неизвестно, Джеймс все время придерживал ее голову и о чем-то грустно размышлял. Рубаха на нем была изорвана, на шее красовалась широкая красная царапина. Увидев это, Кэтрин непроизвольно содрогнулась: она не переносила вида физических увечий, потому что всегда чувствовала ощущения раненого человека.
— Тебя задело. Вот здесь, на шее.
Джеймс свободной рукой провел по царапине, посмотрел на пальцы, испачканные красным, и отмахнулся:
— Глупости!
Они помолчали.
— Джеймс, а сейчас день или ночь?
— Я думаю, утро.
— А почему так темно?
— Потому что дождь.
— А где мы находимся?
— Откуда я знаю?
— То есть как?.. Джеймс, мне не до шуток, скажи, на каком мы острове?
— Думаешь, мне до шуток? Я не знаю местные острова настолько, чтобы с ходу сказать, где мы.
— Но ты же плавал тут всю жизнь!
Он странно посмотрел на нее и промолчал.
— Джеймс! Он хотя бы большой или маленький? И на чем мы поплывем в Розо?
— Кто большой или маленький?
— Остров.
— Кэтрин, я вытащил вас с Софией и принялся приводить в чувство. С тех пор как ты находишься на берегу, я никуда не вставал с этого самого места. Ну откуда мне знать, маленький он или большой? Откуда мне знать, в какую сторону бросило нашу яхту. И вообще, я не понимаю…
— Чего? — глупо спросила она.
— Я не понимаю, как мы остались живы и относительно целы. Это чудовищное везение.
— То-то я чувствую себя такой везучей!
Джеймс вздохнул: все-таки женщины удивительно эгоистичные существа! Его стало немного раздражать отношение Кэтрин к происходящему.
— Кэтрин, ты видела, что стало с яхтой?
— Да.
— Хорошо видела? Посмотри еще раз для убедительности.
— Джеймс, я…
— Так вот: как по-твоему, почему того же самого не стало с нашими головами, руками и ногами?
Кэтрин не знала, что ответить. Он продолжил:
— Может, мы на самом деле крепче железа и потому почти не пострадали? Может, прибой избирательно относится к своей добыче: кого об сказы, кого об песок… А некоторых вообще не трогает, нежно выносит на берег — пожалуйста, высаживайтесь, проходите, чувствуйте себя, как дома!
— Не злись. У меня голова совсем не соображает.
— Это понятно.
— Я думаю не о везении, и вообще, мне это неинтересно. Что мы будем делать, куда пойдем — вот что главное.
— Пока не знаю.
— Но как мы выберемся отсюда, как сообщим о нашем местонахождении?
— Кэтрин, я не знаю наше местонахождение. Как мы его можем сообщить? Нужно изучить остров. Нужно осмотреться, что вокруг нашего острова, может, мы где-то рядом с цивилизацией.
— Так пойдем и осмотримся.
Он улыбнулся.
— Чтобы осмотреться, Кэтрин, нужна хорошая ясная погода. Надеюсь, это понятно?
— Понятно. Но, может, нас начнут искать… Остин… — У нее округлились глаза. — Остин кричал, что видит какой-то катер! Точно! Как я могла забыть! Он же, когда мы тонули… он же кричал! Ты слышал?
— Нет, я ничего не слышал. Наверное, тебе показалось.
— Черта с два! Он кричал! А значит… спасся на этом катере! — Кэтрин вскочила, забыв о боли. — Он жив!
— Конечно, жив. Но откуда взяться какому-то катеру во время шторма, когда его при спокойном море не было видно?
— Но он там точно был! Мне тоже показалось, что я что-то видела! Он не мог лгать в такую минуту!
Джеймс с жалостью смотрел на нее.
— Правда! Значит, он жив! Остин жив! О господи! — Кэтрин закатила счастливые глаза к небу. — Значит, он все расскажет и за нами вернутся! Ура! Мы спасены! — Она даже не удивилась, откуда взялись силы, чтобы стоять. Ее немного поташнивало, и кружилась голова, но уже значительно слабее, чем вначале. — Слушай, правда. Это трезвая мысль. И вовсе мне не почудилось.
Джеймс смотрел на нее, словно на малое дитя.
— Если это поддержит твои силы, хорошо, давай примем ее как основную версию.
— Надо сказать ей. — Кэтрин махнула рукой в сторону Софии. — Она воспрянет духом.
Джеймс с любопытством приподнял бровь. Кэтрин разозлилась.
— Слушай, но это важно! Важно для всех, и для нее особенно. Или ты думаешь, что я безнадежная свинья?