– Нет, Лидер, нельзя вторгаться в их медовый месяц.
– А что такого? Мы будем жить в разных номерах.
Беатрис пошла на компромисс и согласилась проводить молодоженов до Нью-Йорка. В тот день, когда огромный корабль, готовясь отплыть, дал прощальный гудок, Андер и Беатрис, с головы до ног обсыпанные конфетти, помахали с причала, и Андер, как всегда, расчувствовался.
Заканчивался третий день пути; в роскошной кают-компании богатая вдова, пять раз побывавшая замужем и подолгу осенявшая себя крестным знамением, прежде чем усесться за столик вдали от оркестра, но с видом на океан, обратила внимание на Майкла с Ханной Мари и спросила свою приятельницу, которая все про всех знала:
– Что это за красивая пара танцует? Раньше я ее не замечала.
– Я с ними не знакома. Фамилия их Винсент. Говорят, ее папаша держит большую молочную ферму где-то на Среднем Западе.
– Угу. А он кто такой?
– Ее муж – это все, что я знаю. Но кто-то слышал, как он уведомил стюарда: мол, жена его глухонемая, поэтому все вопросы – к нему.
– Надо же! Такая красавица.
– И, видно, богатенькая.
С минуту вдова разглядывала пару, затем спросила:
– Позволь, Клодия, как же она танцует, если она глухая?
– Не знаю. Наверное, он ее ведет, она подчиняется. Только посмотри, какая она изящная, стройная, стильная. Может, девушка и со Среднего Запада, но платье ее определенно не оттуда.
– Определенно. Глянь, как она на него смотрит – словно он ей луну с неба достал. – Вдова зачерпнула ложечкой парфе. – Но скоро это пройдет, поверь мне. Стоит пожить с мужчиной, и он весь как на ладони, уж я-то знаю.
Тут к микрофону вышел человек в смокинге и запел:
Дела нет до небосклона,
В звездах он или угас,
Лишь с тебя, моя мадонна,
Нынче не спускаю глаз.
Паршивая новость о Прекрасном принце. Если б Андер Свенсен послушался внутреннего голоса и навел кое-какие важные справки, он бы узнал, что Майкл Винсент действительно вырос в Лейк-Форест, Иллинойс, и учился в Северо-Западном университете. Но только человек, за которого дочь его вышла замуж, был не тот Майкл Винсент. И вообще его звали иначе. Имя «Майкл Винсент» он выудил из университетского ежегодника.
Вторую неделю весь город говорит о планах по возведению стационарного торгового центра на автостраде (напротив дома престарелых). По слухам, отдельные владельцы центральных магазинов не прочь там справить новоселье. Похоже, нас ждут большие перемены.
Строительство трейлер-парка завершено, и многие опасаются, что он накличет торнадо. Мой муж Герберт считает это суеверием. Надеюсь, он прав. А я вот задаюсь вопросом: нельзя ли обойтись без перемен вообще? Наш город в его нынешнем виде меня вполне устраивает. Муж говорит, прогресс – это благо, но порой меня одолевают сомнения.
Ох, как же надоела эта долгая холодная зима! Нелишне напомнить, что комнатные растения прекрасно оживляют интерьер. Бегония, азалия или гортензия превратят унылую комнату в празднество цвета. Кто из вас помнит чудесную задумку Дороти Смит? На все подоконники она выставила цветущий плющ в бутылочках синего стекла в форме скрипки. Боже мой, с возрастом я начинаю грустить по былым временам.
Мне кажется или время и впрямь летит? Вот только вчера моя Норма была крохой. А сегодня она уже взрослая женщина и у нее своя дочка.
Кстати, недавно мы с Гербертом летали в Чикаго (мужу надо было показаться кардиологу), и меня весьма впечатлила новая сине-белая форма стюардесс: жакет и юбка в обтяжку. Просто шик!
Ида не могла написать о том, что беспокоит ее не только собственно трейлер-парк, приманивающий торнадо, но и его обитатели определенного сословия. В особенности одно семейство. На ее глазах мамаша (у которой не хватало трех передних зубов) смертным боем лупила пятилетнего сынишку Лютер его звали. Правда, мальчишка сам дал ей пинка, когда в магазине она попыталась отобрать у него шоколадный батончик, однако мамашины выражения и эпитеты, какими она награждала сына, в Элмвуд-Спрингс обычно не услышишь. Разве что от Тотт Вутен. Но в ее случае соленые словечки никогда не адресовались детям. И, учитывая ее жизненные обстоятельства, выбор отдельных слов ей был простителен.
Бедная Тотт. Столько лет она терпела мужа-пьяницу, который наконец завязал, а потом через год сбежал с девицей, некоей Джеки Сью Поттс. Тотт просто взбеленилась и черт-те что творила с прическами клиенток. Например, Вербене сделала такой перманент, который было невозможно расчесать.
Ну ты горазд врать
В Элмвуд-Спрингс народ любил хорошие шутки и байки, а посему держал ухо востро, всегда готовый к розыгрышу.
Когда в 1969-м мистер Клейборн прибыл на «Тихие луга» и поведал об американце Ниле Армстронге, прогулявшемся по Луне, ему, конечно, никто не поверил.
– Слушай, Уиллард, – сказал старик Хендерсен, – пусть мы покойники, но мы же не идиоты.
– Да нет, я говорю правду. Сам видел по телевизору. Парень даже сказал: «Это маленький шаг человека и громадный скачок людей». Или он сказал «человечества»? Ну как-то так. Ей-богу, не вру. Это не хохма. Могу побожиться.
– Ну да, конечно. А знаешь, у моей бабки три головы.
Все были уверены, что их дурачат, однако вечером разглядывали ночное светило: неужто вправду человек смог преодолеть такое расстояние, да еще пройтись по Луне?
Через неделю-другую инсульт пополнил покойницкие ряды Джеком Луком, к которому тотчас все кинулись с вопросом:
– Вправду человек полетел на Луну?
– Да, по телику был репортаж. Нил Армстронг.
– И он прям оттуда говорил?
– Прям оттуда.
– Ну что, олухи? – торжествовал Уиллард.
После того как невероятное сообщение подтвердилось, старики перестали гадать, что там наверху еще удумают. Дальше некуда, если уж до Луны добрались.
СемидесятыеЛихорадка субботнего вечера
Вьетнам
В грузовиках лежали сотни трупов в мешках, готовые к отправке на родину Солнце палило нещадно, в наряде по изготовлению бирок одни солдаты были пьяны, другие валились с ног от усталости. Смены не было давно, и они допускали ошибки.
Как обычно, Люсиль Бимер приветствовала новичка:
– Добро пожаловать на «Тихие луга». Меня зовут Люсиль Бимер. Позвольте узнать ваше имя.
Парень вроде как смешался:
– Э-э… Джексон. Си Джей. Куда я, говорите, попал?
– На кладбище «Тихие луга».
– Это в Нью-Джерси?
– Нет, в Миссури.
– Вы шутите…
– Ничуть.
– Значит, я не туда прибыл. В другой штат. Я из Элмвуд-Хиллз, Нью-Джерси.
– Боже мой! Я даже не знаю, что сказать, дорогой. Если вас это утешит, для нас честь принять вас.
Другой новичок, Расти Хэгуд с участка № 431, смекнул, в чем дело, и вмешался:
– Привет, старина! Я сам только что из Вьетнама. Чего тут? Откуда тебя прислали?
– Из Пномпеня, – ответил Си Джей.
Завязался разговор, Расти представил Джексона всем ветеранам, включая Джина Нордстрёма.
Долгая беседа с множеством людей утомила новенького, и он решил вздремнуть. Засыпая, Джексон думал о своей странной ситуации. Нью-Джерси он любил не особо, по крайней мере, свой район. Из близких там осталась лишь наполовину родная старшая сестра, которой он никогда не нравился. Так что с этим, пожалуй, все в порядке. А народ здесь вроде бы хороший. Наверное, тут ничуть не хуже, чем в любом другом месте. И вообще ему всегда хотелось побывать на Среднем Западе. Одна армейская медсестра, родом из Айовы, была с ним очень мила. Прям очень-очень. Так какого черта?
Ида Дженкинс
Не дожидаясь приветственных речей, пополнение «Тихих лугов» с ходу взяло быка за рога:
– Всем – здравствуйте! Я – Ида Дженкинс. Рановато я здесь оказалась, но это отдельная история. Однако, раз уж я тут, можете смело расспрашивать о наших последних проектах.
– О чем она толкует? – удивилась Берта Гаммз. – Какие еще проекты?
– Видать, что-нибудь касаемо «Клуба садоводов», она же его председатель, – ответила миссис Белл.
– А я этого и не знала.
– Радуйтесь, что вам не пришлось с ней столкнуться. В клубе она правила железной рукой, и если ей не нравился вид вашего палисада, она к вам заявлялась, чтобы собственноручно подстричь вашу изгородь.
– Не может быть!
– Может, – сказала миссис Белл. – Однажды я была в отлучке, так она выкопала четыре куста моих камелий и пересадила их туда, где, по ее мнению, они смотрелись лучше.
– И вправду – лучше?
– Да, но она даже не спросила позволения.
– Ах вон как.
– Миссис Белл, это вы там? – окликнула Ида.
– Да, я. Здравствуйте, Ида.
– Привет, дорогая… Просто хочу сообщить, что ваши камелии в полном порядке. Я переговорила с новой женой вашего мужа… подругой вашей… как же ее… Она неправильно поливала растения, и я ее подучила.
– Онзелла Дизен?
– Точно. Ваш муж Ллойд поживает хорошо, хотя, надо сказать, все чуть-чуть удивились, когда он снова женился так скоро после вашей кончины… Но вы же знаете этих мужчин. Хорошо, что Герберт умер раньше меня. Не хотела бы я оказаться на вашем месте, когда другая женщина моментально въезжает в твой дом. Вас это не удивляет, миссис Белл?
– Я не знала, что он снова женился, Ида.
– Даже так… Ну что ж, я была рада поболтать с вами, дорогая.
Герберт, годом раньше перебравшийся на «Тихие луга», попенял жене:
– Ида, ты бы думала, прежде чем говорить. Ну вот, ты расстроила миссис Белл.
– Не понимаю, чему тут огорчаться. Вот если б он женился на какой-нибудь незнакомой женщине, другое дело.
Верно, мистер Белл женился на той, кого все знали. Но когда через несколько лет он сам прибыл на «Тихие луга», миссис Белл встретила его весьма и весьма прохладно. Мистер Белл никак не рассчитывал вновь свидеться с супругой, которая к тому же знала о его втором браке. Вот те раз! А он еще прикупил участок для Онзеллы, рядом со своим. Вышла крупная неприятность. После смерти Онзеллы мистер Белл оказался навеки зажатым между двумя своими женами. Храни его господь.