Норма и сама не удержалась от смеха:
– Это ж надо – сделать начес с одного боку!
– Хорошо, что Ида не могла встать, она бы нас обеих убила.
– Но Тотт считала, что сотворила шедевр. Все прощание меня просто трясло. Люди подойдут к гробу, глянут и…
– Да знаю, я ж там была. Бог с ней, с Тотт. У нее свои достоинства. К несчастью, парикмахерское искусство не в их числе.
– Уж это точно! – От смеха Норма икнула.
– Будем надеяться, она уйдет на пенсию раньше, чем мы помрем. Иначе нас похоронят с начесами.
Норма повесила трубку и салфеткой отерла глаза. Настроение исправилось. Тетя Элнер права – Мэкки сделал прекрасный подарок. И очень забавный, если вдуматься. Другим женщинам дарят рубины и жемчуга, а вот ей преподнесли кладбищенский участок.
Спасайтесь!
В полдень после пасхального воскресенья завыли сирены. Внезапно голубое апрельское небо обрело мерзкий темно-зеленый оттенок, поднялся вихревой ветер. Мерл Уилер первым увидел серый завинченный столб и заорал:
– Торнадо!
Потом раздался грозный рокот, и смерч, изрыгавший кровельную дранку, куриные клетки, шезлонги, пронесся через город, после чего взобрался на холм и утащил корзины с белыми лилиями, прихватив щепки от разломанной им старой кладбищенской арки. Затем пала зловещая тишина, которую вскоре нарушили гудки пожарных машин и стрекот телевизионных вертолетов.
Обитатели «Тихих холмов» замерли в тревоге за родных и друзей, проживавших в городе. Прислушиваясь к устрашающим звукам, они были уверены, что вскоре их ряды пополнятся многочисленными жертвами торнадо. Уилл Шимфизл весь извелся от беспокойства за жену:
– Господи, хоть бы она успела укрыться в погребе!
К счастью, соседка Вербена вовремя предупредила Элнер, и та вместе с котом и бельчонком, жившим в обувной коробке, благополучно отсиделась в подвале.
Шли дни, однако новички на кладбище не появлялись, и старожилы его облегченно вздохнули.
– Значит, никто не погиб, – сказал Джин. – Ну слава богу.
Да, человеческих жертв не было, но торнадо снес старую водонапорную башню и разметал трейлер-парк, превратив его в заваленный газовыми баллонами пустырь, на котором маячили тридцать четыре бетонные заплатки – основания под фургоны.
Многие горожане тотчас изъявили готовность приютить лишившихся крова людей. Но этот добрососедский жест имел одну единодушную оговорку: «Мы примем кого угодно, кроме семьи Григз».
Родители еще туда-сюда, но всех отпугивал сынок. Одиннадцатилетний Лютер Григз, отпетый хулиган, твердо стоял на пути превращения в оперившегося малолетнего преступника. Он уже дважды поджигал школу.
За неделю все бездомные семьи получили временные пристанища. Осталось одно семейство. Григзы надумали вернуться в Западную Вирджинию, но решили, что сыну их лучше закончить учебный год в элмвудской школе.
– Я не буду жить со старухой, – заявил Лютер, с пакетом пожертвованной одежды стоя на крыльце дома Элнер Шимфизл.
– Дело скверное, ибо только она согласилась тебя взять, – сказал раздосадованный Мерл Уилер, председатель комитета по расселению. – Так что помалкивай.
Элнер открыла входную дверь:
– Здравствуй, малыш. Входи и чувствуй себя как дома.
Лютер не шелохнулся; Мерл втолкнул его в дом и поспешно отбыл, пожелав Элнер удачи.
В прихожей Лютер ожег хозяйку взглядом:
– Я тут не останусь.
– Ну и ладно, милок. Но прежде чем ты уйдешь, давай-ка я тебя покормлю и, пожалуй, простирну эти одежки.
– Но жить я тут не буду. И ты меня не заставишь.
– Кто бы спорил.
Лютер огляделся:
– Дурацкий старый дом, а ты – древняя страхолюдина.
После этой реплики он вжал голову в плечи, ожидая тумака, но Элнер лишь согласно кивнула:
– Верно, дом дурацкий. – Потом глянула в зеркало и добавила: – А я и впрямь страшна. Ну ладно, пошли на кухню. У меня там бекон, горячие бисквиты, мед… Ты клубничное мороженое любишь? Если хочешь, перед твоим уходом можем полакомиться.
Лютер потоптался, затем следом за хозяйкой прошел в дом.
Узнав, что Элнер приютила Лютера Григза, Норма позвонила тетке и закатила истерику:
– Боже мой, тетя Элнер! Зачем ты дала себя уговорить на такое безумие? Почему со мной не посоветовалась?
Элнер племянницу знала и звонка от нее ожидала:
– Все понятно, но кто-то должен был его принять. И потом, это ненадолго.
– Только не удивляйся, если он сожжет твой дом или прирежет тебя во сне! – Норма бросила трубку, но не могла успокоиться: – Господи ты боже мой!
Мало ей тревог за дочку, уехавшую учиться вдали от дома, так теперь еще это. Как можно быть такой беспечной? Так рисковать жизнью и здоровьем?
На другой день к Элнер зашел мэр Смит с коробкой в руках:
– Я тут разбирал чулан и нашел старые вещицы Бобби. Может, Лютеру чего сгодится.
Когда он ушел, в гостиной Лютер заглянул в коробку, цапнул игрушечную машину, некогда принадлежавшую Джину Нордстрёму, и заперся в своей комнате. Оказалось, мальчишка любил все игрушки на колесиках.
Через месяц, когда учебный год почти закончился, за завтраком Элнер сказала:
– Ты, поди, ужасно соскучился по родителям?
Лютер оторвался от оладий, щедро сдобренных кленовым сиропом:
– Не-а.
– Разве тебе не хочется повидаться с ними, дорогой?
– Нет. Лучше я у тебя останусь. Им на меня плевать с высокой колокольни.
– Не может такого быть, милый.
Однако могло. Лютер был нежеланным ребенком, о чем мать много раз ему говорила:
– Если б не ты, мы бы с твоим папашей не торчали в этом мерзопакостном городишке. Жили бы себе в Лас-Вегасе или каком другом веселом месте.
Элнер позвонила его родителям и спросила, не возражают ли они, если мальчик еще побудет у нее.
– Да рада бога! – ответил отец. – Держите его у себя сколько влезет.
Так она и поступила.
В августе на «Тихие луга» прибыла Хейзл Гуднайт, и все кинулись расспрашивать ее о торнадо.
– Ой, это было ужасно, – сказала Хейзл. – В центре смерч наломал дров – ни одного целого окна, сорваны вывески магазина хозтоваров и химчистки. Хорошо еще, сами дома устояли. Больше всех досталось району возле автострады. Трейлер-парк просто снесло.
Ида Дженкинс тотчас набросилась на мужа:
– Ну? Что я говорила! Я же сразу сказала, что он накличет торнадо. Вот, пожалуйста!
– А что такое трейлер-парк? – спросил Генри Нотт, умерший в 1919-м.
– Ой, лучше тебе не знать, папа, – сказала Ида. – Нынче люди живут в консервных банках.
– Почему?
– Кто бы знал. Мир утратил свое былое очарование и прежнюю изящность. Я счастлива, что взросла в совершенно иных условиях.
Любопытно слышать подобное от человека, выросшего на свиноферме.
Андера что-то беспокоит
Поначалу Андер Свенсен обрадовался, что зять согласился жить в его доме. Но после нескольких лет под одной крышей он уже сомневался, хорошо ли это.
Успешный бизнесмен, на своем веку Андер повидал всяких людей, но такого, как Майкл Винсент, еще не встречал. День ли, ночь ли, Майкл всегда так выглядел, словно сошел с рекламы мужских рубашек. Идеально пострижен и причесан волосок к волоску. Ботинки сияют ослепительно. Все на нем до хруста свежее и отглаженное. И приятный одеколон вдобавок. А как он умел очаровать дам!
Вот и сегодня: когда семья садилась ужинать, Майкл подвинул стул Беатрис, потом Ханне Мари, затем сам расположился между ними. Как всегда, он сделал комплимент теще:
– Сегодня вы чудесно выглядите, мама. Очень красивая брошка. Она подчеркивает синеву ваших глаз.
Беатрис коснулась броши в виде рога изобилия, украшенного камнями:
– Правда? Спасибо, Майкл.
Внешне все было вроде бы хорошо, но Андера что-то беспокоило, хотя он не понимал – что именно. Одно время он разрывался между радостью за дочь, души не чаявшей в муже, и желанием разбить тарелку с пюре о голову зятя. Что-то было не так. На его вкус, парень уж слишком лощеный, и Андера всякий раз передергивало, когда тот называл его папой.
Нынче за супом Майкл улыбнулся, взял жену за руку и сказал, не сводя с нее глаз:
– Папа, вы не против, если в это воскресенье я увезу наших дам на пикник? Можно взять большую машину?
Карие глаза Ханны Мари сияли, когда она взглянула на отца, ожидая его согласия. На воскресенье Лидер уже составил другие планы для семьи. Он мог отвергнуть любое деловое предложение, но никогда не умел отказать дочери. Для него она и сейчас была маленькой девочкой и всегда получала все, что хотела.
После десерта Майкл сказал кухарке, вошедшей в столовую:
– Можете убирать со стола, Бриджит. Кофе мы выпьем в гостиной.
Лидеру сразу не понравилось, когда зять начал распоряжаться прислугой, но он молчал. Однако нынче загородил свою тарелку:
– Погодите, Бриджит. Я еще не закончил.
– Ох, виноват, папа, – тотчас извинился Майкл. – Я думал, вы уже все.
Анд ер посмотрел на него:
– Еще нет, Майкл. – В голосе его как будто прозвучала чуть заметная угроза. – Пока еще нет.
Глухая Ханна Мари не могла уловить легкую перемену в отцовском тоне, но поняла: что-то случилось. Она это почувствовала. Ханна Мари пристально посмотрела на отца, затем перевела взгляд на мужа, однако тот улыбался, словно все было в порядке. Беатрис вообще ничего не заметила. Она по-прежнему считала Майкла замечательным. Но тот все понял. Теперь ему надо быть еще осторожнее.
Визит
– Джин, просыпайся, – сказала Люсиль Бимер, – к тебе кое-кто пришел.
Над его могилой стояла красивая блондинка. Джин понятия не имел, кто это, но явно не местная горожанка. Она как будто сошла с киноэкрана: коричневый замшевый жакет, черная водолазка, черные брюки. И тут подоспела тетя Элнер:
– Вижу, ты его нашла.
– Да.
Обе помолчали.
– Ты помнишь, как крохой его навещала?