– Я люблю осенние закаты, – сказала она. – Порой они даже красивее летних.
– И длятся дольше, – поддержала Вербена. – А вот с ноября солнце заходит быстро.
– Здорово, что наши ребята выиграли поездку в Нью-Йорк, правда? – сказала Тотт.
– Да, они очень старались… Могут собой гордиться.
– И я однажды выиграл приз, – сообщил Мерл.
– Правда? Какой? – заинтересовалась Элнер.
– Я вырастил огромный помидор – весом больше двенадцати фунтов. Наверное, мутант.
– По-моему, Лютер Григз тоже мутант, – вставила Вербена. – Он невиданно быстро растет и невероятно много съедает за один присест.
Элнер рассмеялась:
– У парня хороший аппетит, только и всего.
Школу Лютер закончил еле-еле – тройки по всем предметам, кроме труда, по которому у него всегда были одни пятерки. По какой-то редкой генетической причуде он оказался гением во всем, что касалось автомобилей. Лютер был без ума от них и мог починить любой мотор. В комнатах его сверстников висели картинки с девицами, а стены его спальни украшали фотографии легковушек, грузовиков и цистерн. С двенадцати лет после уроков он подрабатывал на заправке, а к семнадцати годам стал автомехаником.
Лютер был счастлив, что Элнер им ужасно гордится. В его жизни она была единственным человеком, позаботившимся о нем. Кто бы мог подумать, что тщедушный парнишка с нравом одичавшего кота превратится в бугая весом под двести тридцать фунтов? Элнер не ставила это себе в заслугу:
– Просто надо было проявить к нему капельку внимания.
Оба-на!
Воскресный вечер был неописуемо хорош. Когда Норма проснулась, на подушке лежала записка от Мэкки: «С добрым утром, моя очаровательная распутница. Позже звякну. Удачного дня!»
Норма улыбнулась. Удивительно, что после стольких лет супружества Мэкки так заводится в постели. Она-то думала, что с годами плотская жизнь угасает.
В кухне Норма сварила себе кофе. Когда зазвонил телефон, она сняла трубку и на низах, с придыханием, проговорила:
– Ну здравствуй, мой ненасытный жеребец!
Возникла небольшая пауза, после которой мужской голос сказал:
– Доброе утро, миссис Уоррен. Это Эммет из автомастерской, я насчет сметы.
Норма попыталась скрыть обуявший ее ужас.
– Да-да, слушаю, – сказала она как можно будничнее.
– Шеф говорит, на круг выйдет семь двадцать пять – это за капот и крыло.
– Хорошо, спасибо. – Норма дала отбой.
В мастерской Эммет положил трубку и подумал: господи, куда катится мир? Миссис Уоррен неплохо сохранилась, но ведь ей уже, поди, за пятьдесят. Видимо, охоча до молодых парней.
Сама не своя, Норма тотчас набрала номер Мэкки:
– Боже мой, я жутко опозорилась! Почему ты не позвонил?
– Да вот как раз собирался. А в чем дело?
Узнав, что произошло, Мэкки засмеялся:
– Ты определенно его порадовала.
– Я чуть со стыда не сгорела!
– Ладно, милая, не переживай. С кем не бывает?
– Со мной не бывает! Сейчас же позвони ему и скажи, что я не его имела в виду.
– Тебе так важно, что он подумал?
– А если он расскажет жене и пойдет молва, что я к нему приставала?
– Ох, Норма…
– Нет, ты не понимаешь, Мэкки! С такой репутацией я не смогу жить в нашем городе. Немедленно позвони!
– А сама чего не позвонишь?
– Я не могу. Ну пожалуйста, Мэкки. Прошу тебя! Как всегда, Норма истерила из-за ерунды. Но Мэкки обещал позвонить.
В мастерской по внутренней связи сказали:
– Эммет, тебя к телефону… третья линия… Механик отер руки и взял трубку:
– Алло?
– Эммет, говорит Мэкки Уоррен.
– Слушаю, сэр.
– У тебя шуры-муры с моей женой?
– Нет, что вы, богом клянусь!
– Да шучу я.
– У-уф…
– Видишь ли… она думала, это я звоню, понимаешь?
– А, ну да, сэр.
– Вот и ладно. Она маленько сконфузилась, и я решил все прояснить. Порядок, старина?
– Никаких проблем…
– Чудесно. Да, и со сметой все замечательно.
– Да, сэр.
Эммет повесил трубку, но сердце его колотилось. Он знал, что Мэкки служил в «зеленых беретах», и здорово перетрусил.
Через две минуты Норма снова была на линии:
– Ты позвонил?
– Да, пустячное дело. Он просто посмеялся. Живи спокойно, ладно?
– Ладно, только машину ты сам заберешь. Я не могу с ним встречаться.
– Я уже понял.
– Это ты во всем виноват. Нечего быть таким обворожительным.
– Я стараюсь, да не выходит. Кстати, Эммет сказал, мне повезло, что жена моя такая страстная секс-бомба.
– Не ври! Он правда так сказал?
– Нет, но наверняка подумал.
– Ох, Мэкки!
– Все, убегаю. Пока.
Норма положила трубку и покачала головой. Иногда Мэкки бывает таким дураком…
Парад
За три дня до парада весь город провожал школьный оркестр, который на большом желтом автобусе отбывал в Нью-Йорк. С группой ехали несколько матерей музыкантов, а также Тотт Вутен, дабы перед выступлением причесать мажореток.
– Нас увидит вся страна, – делилась она с Кэти Колверт, – и я залью девчонок крепчайшим лаком. Даже под ураганным ветром все они будут на загляденье.
Лютер Григз ехал грузчиком инструментов и багажа.
Через два дня автобус, набитый возбужденно галдящими ребятами, прибыл в Ньюарк, Нью-Джерси. В холле мотеля музыкантов встретил плакат-растяжка, заказанный жителями Элмвуд-Спрингс: УДАЧИ НА ЗАВТРА! МЫ ВАМИ БЕЗМЕРНО ГОРДИМСЯ!
Однако ранним утром, всего за несколько часов до соприкосновения школьного оркестра с великим событием, кое-что случилось.
Около четырех утра Лютер Григз вышел на парковку, но своего автобуса не нашел. Его угнали, вместе со всеми инструментами и костюмами.
Потрясенные ребята бродили вокруг мотеля. Девочки плакали. Случившееся не укладывалось в голове. Город столько сил положил на сбор денег, родители, бабушки и дедушки предвкушали, как увидят своих чад по телику. В некоторых семьях ради этого даже купили новые телевизоры. А ребят на параде не будет. Полицейские составили протокол, но помочь ничем не могли.
Днем ребята, мистер Куниц и сопровождающие матери смотрели парад по телевизору. Они приехали в такую даль, столько репетировали, и все напрасно. Школьный комитет прислал за ними другой автобус.
Когда музыканты вернулись домой, Мерл Уилер сказал Эрнсту Куницу:
– Что же это за люди такие? Как их земля-то носит? Неужто не понимали, какой это удар для детей?
Тотт Вутен вышла из автобуса злая как черт и сказала встречавшей ее Вербене:
– Представляешь, сперли все мои щипцы и бигуди, весь гель и лак.
Мэкки и Норма Уоррен тоже встречали автобус, чтобы помочь развезти по домам ребят, от убитого вида которых просто разрывалось сердце.
Вечером, уже в постели, Мэкки не сдержался:
– Твою мать! Ох, попадись мне эти мерзавцы! Убил бы голыми руками!
Конечно, автобуса, инструментов и костюмов жалко, но все это можно возместить, думал он. А вот как быть с детскими душами? Гадкий случай убил в них толику прежней веры в добрый мир. И этого уже не вернуть.
Разумеется, в преимущественно христианском городе лейтмотивом ближайшей воскресной службы стала молитва об отпущении греха: «Прости их, Отче, они не ведают, что творят». А вот Мэкки не простил. Он был уверен, что сволочь, угнавшая автобус, прекрасно сознавала, что творит. Молись не молись, но он бы свернул ей шею.
Плохая карма, или Две золотые цепочки
Сгрузив добычу в подвал заброшенного дома, где всегда хранили краденое, двое воров отогнали школьный автобус на другой конец города. Там его «раздели» и бросили на стоянке.
Когда они вернулись в подвал, мать одного из них и ее сожитель уже разобрались с одеждой: срезали пуговицы с форменных пиджаков и сорвали нашивки «Духовой оркестр Элмвуд-Спрингс».
Через неделю пуговицы, униформа, белые ботинки музыкантов и сапожки мажореток были проданы за двести долларов комиссионке в Секокасе.
Все барабаны, трубы, тромбоны, саксофоны, кларнеты и тубы, так дорого доставшиеся школьникам, оказались в ломбардах Нью-Джерси и Нью-Йорка. Хозяева понимали, что инструменты краденые. Но это их не заботило. Главное – выгодная сделка. Воров так и не поймали, и ловко провернутое дельце значительно повысило их авторитет в банде.
Года через три, когда в Ньюарке их стало припекать, они перебрались в Сан-Франциско, где у одного из них имелся кузен. В октябре 1989-го, в день открытия Мировой серии, они отправились на стадион «Кэндлстик-парк», но, конечно, не ради бейсбола. Через десяток минут со стоянки воры газанули на новеньком угнанном «феррари». Выбравшись на шоссе, они хлопнули друг друга по ладоням и заржали как ненормальные. Под рев магнитолы на бешеной скорости машина летела к автостраде Нимиц. И тут вдруг землетрясение так тряхнуло весь Залив, что дорожное покрытие поменялось местами с дорожной подушкой, сплющив «феррари» с его пассажирами в плоский блин.
Чтобы расчистить магистраль, пригнали большой автокран.
– Эх ты! – крякнул дорожный рабочий, гляди на останки красного «феррари», извлеченные из-под завала. – Смахивает на фрисби…
Владелец заявил об угоне машины. Через пару недель ему позвонили из полиции.
– Сэр, я по поводу вашей украденной машины, – сказал мужской голос.
– Да?
– Хочу сообщить, что мы ее нашли. Можете обращаться в страховую компанию.
– Машина повреждена?
– Да, сэр.
– А где она? Можно ее осмотреть?
– На вашем месте, сэр, я бы этого не делал. Смотреть, в общем-то, не на что.
– Ах так… Где вы ее нашли?
– На автостраде Нимиц. Подозреваемые выехали из города, но угодили в землетрясение, их накрыло мостом. Оба погибли мгновенно.
– Понятно. Их идентифицировали?
– Нет, сэр. Идентифицировать тоже некого, остались лишь две золотые цепочки.
– М-да… А как же теперь прижать их обвинением?
Полицейский, любитель черного юмора, хотел было сказать: «Их и без того хорошо прижало, сэр», но сдержался.