Томас только вздохнул.
– Ну ты и болтун, Мик!
– Фергюс вчера вечером кое-что слышал. Кое-чье предложение руки и сердца, – парировал Майкл, хитро улыбаясь.
Фергюс фыркнул, однако отпираться не стал.
Томас обратился к Оэну.
– Под елкой еще одна коробочка осталась. Вон она, видишь?
Оэн живо соскользнул с колен Майкла, подбежал к елке, разглядел коробочку и прочирикал:
– Это мой подарок?
– Можно и так сказать. Тащи-ка ее сюда, малыш.
Оэн бросился выполнять. Миг – и сокровище оказалось на столе перед Томасом.
– Пусть коробочку твоя мама откроет, ладно, Оэн? Ответом был энергичный кивок. С раскрытым ртом Оэн наблюдал, как я разворачиваю обертку и поднимаю бархатную крышечку. Внутри оказались два золотых кольца, одно побольше, другое поменьше. Оэн перевел взгляд на Томаса, ожидая объяснений.
– Это обручальные кольца моих родителей, – заговорил Томас. – Большее принадлежало моему отцу, который умер, так меня и не увидев. Меньшее – матушке, которая снова вышла замуж за очень хорошего человека. Матушка подарила мне другого отца – доброго, заботливого. Он любил меня как родного, даром что на самом деле я не был ему сыном.
– Это совсем как у нас с тобой, Док! – пискнул Оэн.
– Совершенно верно. Оэн, я хочу жениться на твоей маме. Ты не против?
– Сегодня? – Оэн просиял всеми веснушками.
– Нет, не сегодня… – завел было Томас под общий одобрительный смех.
– А чего тянуть, Томми? – подначивал, утирая слезы, Майкл. – Неизвестно, что завтра будет. Время такое. Обвенчайся с Энни. Пусть у мальчугана появится настоящая семья.
Бриджид перехватила мой взгляд, попыталась улыбнуться. Губы задрожали, и она прикрыла рот ладонью. Понятно: муж рано умер, сын погиб во цвете лет, дочь за океаном, два другие сына неприкаянными живут. Я мысленно помолилась за всех Галлахеров.
Томас вынул из коробочки меньшее колечко и вручил Оэну. Тот долго разглядывал его – совсем простенькое, без камушка, резьбы или надписи – прежде чем повернуться ко мне.
– Мама, ты выйдешь замуж за Дока?
На маленькой ладошке лежал золотой ободок. Другое кольцо, с камеей, было для меня фамильной реликвией, никак не связанной с браком. Я не расставалась с ним, но носила на правой руке. Это обстоятельство помогло избежать неловкости. Кольцо, принадлежавшее матери Томаса, буквально скользнуло мне на безымянный палец левой руки.
– Оно впору, – объявила я. – Значит, мой ответ – да.
Оэн закричал «ура», Майкл подхватил его и подбросил к потолку.
– Теперь осталось залучить в дом отца Дарби, – пробормотала я.
Томас кашлянул.
– Энн, давай дату выберем.
– Нынче ночью, после мессы, я переговорил с отцом Дарби, – встрял Майкл.
– Ты?! – опешил Томас.
– Да, я. Спросил, свободен ли он двадцать шестого декабря. Он ответил, что с превеликим удовольствием обвенчает доктора. Сам прикинь, Томми: время – лучше не выберешь. Все в сборе. Продли праздник себе и друзьям! – уговаривал Майкл.
– Верно, – ляпнула я в наступившей тишине и почувствовала, что густо краснею.
Томас, кажется, был потрясен больше всех. Но ему удалось встряхнуться и промямлить:
– Действительно, почему бы нет?
Уже в следующее мгновение Томас сверкнул широкой улыбкой, от которой у меня дыхание перехватило. Он шагнул ко мне, взял мое лицо в ладони и поцелуем скрепил помолвку, прошептав:
– Значит, завтра, Графиня!
Начался веселый кавардак: Оэн визжал от восторга, Майкл, сотрясая дом, бил чечетку, Джо хлопал Томаса по спине. Фергюс, смущенный собственной ролью в устроении венчания, тихо ретировался. Бриджид продолжала вязать. Поздравлений от нее мы не услышали, зато она в кои-то веки улыбалась, причем искренне. О'Тулов мы ждали вечером, к ужину, – тогда и собирались сообщить им новость. А я… я уже считала часы до того мига, когда стану Энн Смит.
Собирая материалы по теме «Борьба за независимость в Ирландии», я наткнулась на воспоминания очевидца о покушении на Майкла Коллинза. Произошло оно в Фёрри-парк, дублинской усадьбе Мойи Ллевелин-Дейвис, во время ужина, на котором присутствовали также несколько соратников Майкла, включая Джо О'Рейли. Название «Фёрри-парк»[52] стойко ассоциировалось у меня с книжкой про Кристофера Робина и медвежонка Винни – представлялся целый лес, населенный плюшевыми зверюшками. Впрочем, мимимишность названия нивелировалась серьезностью происшествия. Некто забрался на дерево и выстрелил прямо в освещенное окно столовой. Телохранитель Майкла (имя его не указано) обнаружил злоумышленника, под дулом револьвера довел до ближайшей канавы и убил.
Потом мне попалось другое свидетельство – якобы Майкл Коллинз в тот день находился вовсе не в Фёрри-парк. Теперь трудно сказать, как всё было, но случившееся в Гарва-Глейб 25 декабря, за праздничным ужином, поражает совпадением подробностей.
Итак, мы только-только сели за стол. Томас на правах хозяина завел: «Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении», и тут щелкнул выстрел. Расстояние приглушило его, но все присутствовавшие синхронно вздрогнули и подняли взгляды, забыв о молитве.
– Где Фергюс? – нахмурился Майкл.
Бриджид неловким движением задела чашку, та упала и, естественно, разбилась. В следующий миг Бриджид, подхватив юбки, метнулась к дверям.
Майкл резко отодвинулся вместе со стулом, но Томас скомандовал:
– Всем оставаться на местах. Я сам разберусь.
– Я с вами, доктор Смит. – Робби О'Тул вскочил с места. В единственном глазу сверкнула холодная ярость.
– Нет, Робби! – взвизгнула Мэгги.
Получилось нелепо: Робби был уже не мальчик. Но и Мэгги можно понять – совсем недавно она чуть не потеряла старшенького.
– Мам, я пойду. Я ж всех местных как облупленных знаю. Может, от меня доктору Смиту будет польза, – возразил Робби.
В напряженном молчании, уставившись каждый в свою тарелку, мы ждали. Оэн забрался ко мне на колени, спрятал мордашку у меня на груди.
– Пустяки. Не о чем волноваться. Давайте-ка лучше есть, – произнесла Мэгги и для убедительности хлопнула в ладоши.
Покосившись на меня, все представители клана О'Тул повиновались с истовостью, свойственной людям, которым не понаслышке известно, что такое голод. Я отправила Оэна на место, наполнив его тарелку. Младшие О'Тулы переговаривались за едой, в то время как Дэниел и Мэгги молча работали челюстями. Зато по их лицам было видно, что они ловят каждый шорох из холла.
– Энн, почему миссис Галлахер выскочила как ошпаренная? – спросил Майкл, понизив голос.
– Я думаю, причина может быть только одна: Бриджид боится, что замешан ее сын.
– Фергюс просто так, без причины, палить не станет, – заметил Джо О'Рейли.
– Значит, причина была, – прошептала я. Кусок не лез мне в горло.
– Боже Всемогущий! – выдохнул Джо.
– Значит, Лиам и Бен не с нами, – покачал головой Майкл. – Увы, не они одни.
Я-то думала, Фергюс ему не только о нашем объяснении рассказал, но и о споре Томаса с Беном и о возмущении Бена тем фактом, что в Гарва-Глейб приглашен «предатель» Коллинз. Оказалось, нет – Майклу явно не приходила в голову мысль о враждебности братьев Галлахер.
Вернулась Бриджид – очень бледная, но вполне владеющая собой. Извинилась самым спокойным тоном, добавив:
– Не знаю, что это на меня нашло.
Других комментариев от нее не последовало.
Ужин был съеден, Оэн давно играл в шарады с О'Тулами, а Томас и Робби всё не возвращались. Мне стало невмоготу, да и Майклу с Джо тоже. Втроем мы вышли из дому и почти сразу заметили Томаса и Робби – мокрых по самые бедра, трясущихся от озноба, мрачных. Они двигались с восточного берега, где Лох-Гилл граничит с болотом.
– Что случилось и где Фергюс? – спросил Майкл.
– Следом идет, скоро будет, – заверил Томас. – Давайте-ка все в дом.
– А стрелял кто? – не отставал Майкл.
– Слава богу, он был не местный. Никому в Дромахэре не придется нынче оплакивать отца или сына. – Томас отвечал с неохотой, в голосе слышалась горечь. Мокрой, грязной рукой он потер глаза. – Фергюс говорит, у него была снайперская винтовка. Он в окно столовой целил. Видно, долго в засаде сидел, дожидался.
– Меня? – уточнил Майкл ровным голосом.
Единственное веко Робби дернулось, по всему телу прошла судорога.
– Мистер Коллинз, я этого парня видал с Лиамом Галлахером. Он добровольцам оружие поставлял. Называли его Броуди, а вот имя это или фамилия – не знаю. Неважнецкие у них дела, у Лиамовых ребят.
– Как так? – спросил Майкл.
– В июле черно-пегие Мартина Карригана убили, а теперь вот Броуди на пулю нарвался. Они с нами не в одном строю, но всё ж таки сторону нашу держали, мистер Коллинз. – Робби мотнул головой, словно пытаясь себя самого убедить в истинности этих слов.
– Нашу сторону! – усмехнулся Майкл. – Такие времена настали, что каждый мечется, бегает туда-сюда, пока его не подстрелят, когда он в самой середке окажется.
– Энн, Мартин Карриган имел белокурые волосы и носил бороду, – с нажимом, глядя мне в глаза, сказал Томас. – Полагаю, именно он был вместе с Лиамом на барже. Броуди подходит под твое описание третьего контрабандиста. Мне эта мысль только сейчас явилась, когда Робби сообщил, что оба были с Лиамом.
– О чем ты, Томми? На какой еще барже? – удивился Майкл.
Робби ничего не ответил, Томас тоже: он ждал, пока я сложу вместе все детали пазла.
– Томас имеет в виду, что сегодня мишенью были вовсе не вы, Майкл.
На этой фразе я ощутила, что близка к обмороку.
– Что?! – Джо О'Рейли ушам не верил.
– Возможно, этот Броуди целился в меня, – прошептала я.
26 декабря 1921 г.
Сегодня мы с Энн поженились. Она больше не напоминает мне Энн Деклана, несмотря на неоспоримое внешнее сходство. Теперь она – МОЯ Энн, и точка. На венчание она надела фату Бриджид и свадебное платье Энн Финнеган Галлахер, уподобившись рождественскому ангелу. Я хотел купить новые вещи, но Энн с улыбкой возразила, не каждой, дескать, невесте достаются прапрабабкина фата и прабабкино платье. В руках она держала ветки остролиста, и по контрасту с кроваво-красными глянцевыми ягодами ее руки казались еще белее. Волосы Энн распустила по плечам, и как же восхитительно они кудрявились на фоне белого платья, полускрытые фатой. Поистине, Энн была прекрасна.