е машут вам (надо бы сюда еще игрушечный поезд!); а теперь скажите, разве не чудесная игрушка? Ах да, ведь здесь Оденсе, родина Андерсена[...Оденсе, родина Андерсена. - Выдающийся датский писатель, автор всемирно известных сказок Ганс Христиан Андерсен (1805-1875), родился и жил в Оденсе.]. Вот почему игрушки живые, коровки помахивают хвостами, кони поднимают красивые головы и фигурки людей передвигаются с места на место, пусть медленно и беззвучно. Вот какой этот остров Фюн.
Ну, а если остров, значит, должно быть и море.
Вон оно, гладкое и ясное, и на нем игрушечные лодки, белые треугольнички парусов и черный дым пароходов.
А поскольку все это игра, давайте поставим наш поезд на корабль и переедем через море, не выходя из вагона. Не говорил ли я вам, что это игра? Вот и на корабле одни только дети; пароход, дымя, везет через Большой Бельт груз детишек - синеглазых, веснушчатых, непоседливых и писклявых мальчуганов, девчонок, рыжих малышей. Они кишат на палубе, как цыплята в птичнике; бог весть, куда везут этот товар!
Чайки со всего Большого Бельта слетелись поглядеть на человеческий выводок и провожают пароход стаей, похожей на огромный, кричащий, трепещущий флаг.
Вон те прямые, узенькие полоски на горизонте - это Дания. За нами Фюн, а перед нами Съеланд, Спрогё и Агерсё. Не верится, что на такой тонкой полоске умещаются люди, коровы и лошади. Видно, вся Дания состоит из сплошного горизонта; зато сколько у датчан неба над головой!
Съеланд - зеленое пастбище для коров, овец и лошадей. Погляди, какая красивая местность, и всюду коровы, коровы. Благословенное коровье царство! На межах - бузина и ветла, на лужайках - ольшаник и ивняк. И над каждым хутором - тяжелые, раскидистые кроны деревьев, могучих, как храмы.
Все- вместе похоже на парк, однако это фабрика масла, яиц и свинины. Но можно подумать, что коровы здесь только для украшения и умиротворенной благости пейзажа. Людей совсем мало. Если и увидишь кого, то разве огородника в соломенной шляпе или белогривого коня, который умным серьезным взглядом провожает поезд. Похоже, что он пожимает плечами: "Куда вы все спешите?" - "Да вот, едем на север, коняга". - "А зачем?" - "Поглядеть, узнать, как там живут люди, лошади и олени"."Олени? А что это такое?" "Это такие рогатые звери, на них надевают упряжь, и они возят сани, как и ты, коняга". - "Я ничего не вожу, человек! Разве ты видел здесь лошадей в упряжке? Мы только пасемся да размышляем, оттого и поседели наши гривы".
Маленькая чистенькая милая страна. Вместо заборов - ряды молодых елок, - как будто хозяйки нарезали бумажных зубчатых салфеточек.
И еще одно: датские леса. Вернее, не леса, а рощи.
Буковые рощи и лесные храмы дубрав, толпы ольшаника, кудрявые рощицы, друидские[Друиды - жрецы у древних кельтов.] капища - тысячелетние лесные великаны. Одни рощи словно созданы для влюбленных, другие - для поклонения, но нет той могучей шумной стихии, которая называется лес. Во всем милая, приветливая, ласковая, спокойная и благопристойная страна. Даже не назовешь ее страной, а скорее большим, хорошим имением, которое сам творец постарался благоустроить и наладил там исправное хозяйство.
КОПЕНГАГЕН
Упитанный крестьянский ребенок со слишком крупной и умной головой вот что такое Дания. Подумать только: миллион жителей столицы на три миллиона населения страны! Столица - красивый королевский город, обновленный, просторный и оживленный. Каких-нибудь сто лет назад Копенгаген запирали на ночь и ключи от городских ворот клали королю на ночной столик. Сейчас городских ворот уже нет, а Копенгаген называют северным Парижем (на Лофотенских островах и на Вестеролене "Парижем севера" счтттают Т-ромсё, но там совсем другие мерила). Нынешний Копенгаген слывет городом легкомысленным и даже распутным, посему ему предрекают плохой конец. В городе есть конная статуя какого-то короля. Она сделана из свинца. Под тяжестью свинцового государя свинцовый конь понемногу прогибается, и его живот медленно, но верно опускается к земле. Говорят, когда он коснется ее, - настанет гибель столицы. Я сам видел, как около этой статуи подолгу, до ночи, сидят на скамейках старые и молодые датчане: видимо ждут этого знамения.
Говоря о Копенгагене, вспоминаешь копенгагенский фарфор. Но там есть много других достопримечательностей, и в первую очередь: 1. Велосипедисты и велосипедистки. Их здесь не меньше, чем в Голландии; целыми стаями, косяками, иногда более или менее тесно соединившись в пары, они шуршат шинами по улицам столицы. Велосипед здесь перестал быть только средством передвижения, он превратился в одну из стихий, как земля, вода, огонь и воздух.
2. Магазины готового платья. Нигде я не видел столько магазинов готового женского платья, как в Копенгагене. Это здесь массовое явление, как трактиры в Праге или кофейни в портах Заполярья.
3. Ни одного полицейского на улицах. "Мы смотрим за собой сами".
4. Королевская лейб-гвардия в огромных меховых шапках. Я видел двенадцать таких гвардейцев - импозантное зрелище! "Перед вами половина нашей армии", - гордо сказал наш гид.
5. Художественные коллекции.
Кто хочет видеть работы французских скульпторов, Фальера[ Фальер Александр (1841 - 1900) -французский художник и скульптор.], Карпо[Карпо Жан Батист (1827--1875)-французский скульптор.], Родена, кого интересуют картины Поля Гогена[Поль Гоген (1848-1903) -французский живописец, особенно известен своими картинами, изображающими экзотическую природу и жизнь на острове Таити.] - пусть едет в Копенгаген. Все это там есть благодаря пиву! Большая часть дохода громадной карлсборгской пивоварни поступает в знаменитый карлсборгский фонд поощрения науки и искусства. Господи, если бы и у нас пили на благо искусства, то-то было бы в Праге изваяний и полотен! Но не в каждой стране рождается Карл Якобсен и его супруга Оттилия[Карл Якобсен и его супруга Оттилия - датские фабриканты, основатели Карлсборгского фонда поощрения наук и искусств.]. Куда там! Это было бы слишком хорошо.
6. Свенд Борберг[Свенд Борберг (1888-1947) - датский литературный и театральный критик.]. Журналист, писатель, танцор, актер и скульптор, женатый на правнучке Ибсена и Бьёрнсона, превосходный человек с худощавым лицом дипломата времен Венского конгресса. Кто побывал в датской столице и не познакомился с Борбергом, тот не знает ничего и понапрасну бегал вокруг Тиволи, от Вестербогад до Амалиенборга. И все-таки сходите в Тиволи, ибо
7. Тиволи - это столица Копенгагена, город качелей, тиров, фонтанов, трактиров и аттракционов, это город детей, влюбленных и вообще - народа, огромный парк отдыха и развлечений, быть может, единственный в мире по популярности, простонародной сер дечности и наивного, веселого, праздничного буйства.
8. Что же еще? Ах, да - каналы и рыбные базары, королевские дворцы и портовые таверны, где до поздней прозрачной ночи не умолкают гармоники, и респектабельные старые дома почтенных негоциантов, и каменные руны, и веселые девушки в пестрых платьицах из магазина готового платья, и толстые, здоровые дети...
9. Да, толстые и здоровые дети, вскормленные на молоке и сыре, как, например, юная жительница Копенгагена Аннеке из светлого датского домика, которую я для наглядности нарисовал...
10. И нигде нет нищих, вообще ни следа грязной нужды; недавно, под рождество, в целой Дании насчитали только шестнадцать бездомных. Никто здесь не смотрит на тебя с недоверием. Закажи в трактире виски, и тебе принесут целую бутылку: пей, потом скажешь, сколько рюмок ты себе налил. Что и говорить, хорошо бы здесь пожить, но, ничего не поделаешь, друзья, мы здесь только мимоходом, так будьте же здоровы!
11. Прозрачной северной ночью пройдемся в последний раз по Лангелинии, полюбуемся на сияющие огнями пароходы, что идут в Гётеборг или из Мальме.
Странное дело, почему-то всегда завидуешь отходящему пароходу и удаляющемуся берегу.
Еще мы увидим Хельсингёр - гамлетовский Эльсинор[ Гамлетовский Эльсинор - старинный замок, место действия трагедии В. Шекспира "Гамлет".], и замок Кронборг. Мы минуем датские пляжи на перламутровом взморье, коттеджи, сплошь увитые ползучими розами, буковые рощи и стада бурых коров. И вот он, Кронборг, или Эльсинор. Правда, трудно себе представить, чтобы он мог повергнуть принца в меланхолию - разве что своими громадными размерами; на бастионе, где орудовал призрак, теперь стоят восемь орудий, и одинокий датский солдатик грозно поглядывает на противоположный шведский берег. Когда-то тут взимали морскую пошлину, а теперь только дают салют, если мимо проходит военный корабль. Битвам тут уже не бывать.
Вон та синеватая узкая полоска впереди - это уже шведский берег. Попрощаемся же с милой и приветливой Данией по датскому обычаю: это значит надо поднять рюмку, стать очень серьезным, губы поджать и сосредоточить взгляд, словно в эту минуту у вас рождается глубокая мысль. Затем выразительно, горячо, почти влюбленно, взглянуть в глаза Свенда Борберга, воскликнуть "Skale!"["Ваше здоровье!" (нор.)] и с грациозным поклоном опрокинуть в себя содержимое рюмки. Это довольно трудно, особенно если проделывать такую церемонию неоднократно и осушать рюмку до дна.
И долго еще добросовестный путешественник будет вспоминать единственные горы в Дании, которые он преодолевал стеная, в поте лица: горы еды.
НА ТОЙ СТОРОНЕ ЭРЕСУННА
От Дании до Швеции буквально два шага, особенно, если вы делаете эти шаги от Копенгагена до Мальме или от Хельсингёра до Хельсингборга. Тем не менее, высадившись на шведской земле, вы должны заполнить пространную анкету: кто вы, где и почему родились и что вам вообще нужно в Швеции.
Вероятно, власти хотят официально удостовериться, что вы отнюдь не датский король, приплывший завоевывать лены нижней Швеции, как это когда-то бывало в обычае.
Ибо в давние времена датчане владели обоими берегами пролива Эресунн и собирали здесь упомянутую пошлину с купеческих кораблей. И местность по обе стороны сунна почти одинакова: гладкая, приятная для глаза равнина, чуть волнистая, ровно настолько, чтобы нельзя было сказать: плоская, как коровий блин. На пастбищах стада пегих коров, сквозь кроны деревьев видны зубчатые башенки церквей, крылатые мельницы и белые домики, обширные усадьбы, прикрытые от ветра вековыми дубами. Полные вымена, тучные нивы и сочные луга - и здесь обилен божий дар. Потом вдруг вмес