Поэзия и игра, которые обычно идут рука об руку, сходны еще в том отношении, что они редко кому приносят какие-либо выгоды, кроме тех, кому нечем другим кормиться. Состоятельные люди почти всегда оказываются в проигрыше; и хорошо, если они отделываются более дешевой ценой, чем потеря всего или значительной части своего состояния. Если поэтому вы не хотите, чтобы ваш сын молол вздор перед всякой веселой компанией, без которой подобные франты не находят полного вкуса в своем вине и не знают, как убивать свое вечернее время; если вы не хотите, чтобы он растрачивал свое время и состояние на то, чтобы развлекать других, и презирал те грязные акры, которые оставлены ему предками, то я думаю, что вы не будете сильно заботиться о том, чтобы он сделался поэтом или чтобы школьный учитель посвятил его в искусство стихотворца. Но если кто-нибудь желает, чтобы его сын обладал качествами поэта, и думает, что изучение поэзии разовьет в нем фантазию и способности, то он должен согласиться, что для этой цели чтение превосходных греческих и римских поэтов гораздо полезнее, чем сочинительство плохих собственных стихов на чужом языке. А тот, кто желает отличиться в английской поэзии, навряд ли, я думаю, усмотрит путь к этому в том, чтобы первые свои опыты делать в форме латинских стихов.
Хотя во времена Локка читателей латинской поэзии было еще немало во всей Европе, он предпочитает, чтобы поэты писали по-английски. Это связано с важной идеей «красоты языка»: нужно было доказывать, что национальный язык не хуже латыни, потому что на нем можно выразить все. Здесь поэты как раз были нужны, они показывали, какие нюансы душевных движений и какие метафоры возможны на родном языке, который таким образом оказывался не менее гибким, чем латинский, чья литературная история намного дольше и почтеннее.
§ 180. Арифметика – это легчайшая форма отвлеченного мышления; и поэтому она обыкновенно раньше других оказывается доступной уму, и с нею он раньше всего свыкается; притом она настолько общеупотребительна при всех обстоятельствах обычной и деловой жизни, что навряд ли можно что-либо делать, не прибегая к ее помощи. Относительно нее, бесспорно, никогда нельзя сказать, что человек знает ее слишком много и слишком хорошо. Поэтому упражнения в счете следует начинать возможно раньше, лишь только ребенок становится способен к ним; и заниматься этим следует понемногу каждый день, пока он не овладеет вполне искусством счета. Когда он освоится со сложением и вычитанием, его можно повести дальше в географии; и после того как он ознакомится с полюсами, поясами, параллельными кругами и меридианами, нужно объяснить ему, что такое долгота и широта, научить его пользоваться с их помощью картой и по числам, поставленным по ее бокам, определять относительное положение стран и, обратно, отыскивать последние на земном глобусе.
Научившись легко с этим справляться, он может перейти к небесному глобусу и снова рассмотреть все круги, познакомиться более подробно с эклиптикой и зодиаком, чтобы с полной ясностью и отчетливостью запечатлеть их в своем уме, а затем усвоить фигуры и положение некоторых созвездий, которые можно сначала показать ему на глобусе, а затем уже на небе.
Эклиптика (с греческого буквально «упущение, ущерб, исчезновение с горизонта») – большой круг видимого движения солнца, показывающий уклон оси вращения земли относительно прямого движения по орбите, благодаря чему и возможна смена времен года. Иначе говоря, изучение астрономии связано также с климатологией, ориентированием на местности и даже экономикой.
После того как все это усвоено и мальчик достаточно хорошо ознакомился с созвездиями, можно сообщить ему некоторые сведения о нашем планетном мире; для этой цели неплохо сделать ему чертеж системы Коперника и по этому чертежу объяснить положение планет, их относительные расстояния от Солнца, центра их вращения. Это наиболее легкий и естественный путь для подготовки его к пониманию движения и теории планет. Ибо, так как астрономы больше не сомневаются в движении планет вокруг Солнца, его следует ознакомить с этой гипотезой не только потому, что это простейшая и наименее сложная гипотеза для учащегося, но и потому, что она в то же время и наиболее правдоподобна сама по себе. Однако и в данном случае, как и во всех других частях обучения детей, нужно тщательно стараться начинать с ясного и простого, нужно сообщать детям возможно меньше сведений одновременно и хорошенько укреплять эти сведения в их головах, раньше чем идти дальше и сообщать что-либо новое из этой науки. Дайте им сначала одну простую идею и проследите, чтобы они ее правильно поняли и вполне усвоили раньше, чем перейти к следующей, а затем присоедините следующую по вашему плану и по цели, которую вы себе ставите, и так, подвигаясь легкими и незаметными шагами, не запутываясь и не смущаясь, детские умы развернутся и их умственный кругозор расширится значительно дальше, чем вы, может быть, ожидаете. Когда же мальчик сам научился чему-либо, то нет лучшего способа закрепить это в памяти и поощрить его к продолжению учения, чем заставив его учить тому же других.
§ 181. После того как он ознакомился с глобусом в объеме, указанном мною выше, полезно попытаться обучить его немного геометрии. Я думаю, что ему достаточно усвоить первые шесть книг Евклида; ибо я все-таки сомневаюсь, чтобы деловому человеку было необходимо и полезно знать больше. Во всяком случае, если у него есть талант и влечение к этой науке, то, пройдя ее в указанном объеме под руководством своего воспитателя, он будет в состоянии продолжать ее изучение самостоятельно, без помощи преподавателя.
Поэтому глобусы надо изучать, и изучать тщательно, и я думаю, что начать это изучение можно рано, если только воспитатель будет внимательно разбираться в том, что ребенок усвоить способен и что – не способен; здесь, пожалуй, может помочь такой критерий: дети могут научиться всему, что воспринимается их чувствами, особенно зрением, поскольку при этом упражняется только их память; таким образом, очень маленький ребенок почти с того самого момента, как он стал распознавать комнаты дома, в котором живет, способен заучить на глобусе, что такое экватор, что такое меридиан и прочее, что такое Европа и что такое Англия, если только не учить его слишком много одновременно и не заставлять переходить к новому раньше, чем он основательно заучит и укрепит в своей памяти то, чем он в данный момент занимается.
Англия в географии того времени считалась частью Британского острова, а Европа – континентом, острова к нему не относились, поэтому Англия, как и Мальта, Крит или Кипр, «Европой» не были, разве что «европейской частью мира».
§ 182. Рука об руку с географией должна идти хронология. Я имею в виду общую ее часть, чтобы мальчик получил представление об общем ходе событий во времени и о некоторых важных эпохах, которые принято рассматривать в истории. Без них, т. е. без географии и хронологии, история, эта великая учительница благоразумия и гражданственности, наука, совершенно необходимая для джентльмена и делового человека, очень плохо удерживается в памяти и приносит очень мало пользы, представляя собою лишь груду фактов, смешанных в кучу и лишенных порядка и поучительности. Только благодаря этим двум наукам дела человечества располагаются по соответствующим отрезкам времени и странам и при этом не только легче удерживаются в памяти, но единственно в таком естественном порядке и способны наводить на размышления, которые делают человека, читающего о них, лучше и способнее.
Под «размышлениями» понимается не столько сравнение событий в разных странах, типология событий, что мы обычно считаем самым поучительным в исторической науке, сколько понимание масштабов событий, а значит, и соответствующие моральные выводы. Так, география позволит понять, проиграл ли полководец в простых или сложных условиях, а значит, сделать выводы, как он должен был себя вести и над чем ему следовало работать в себе.
§ 183. Когда я говорю о хронологии как о науке, которую мальчик должен основательно усвоить, я не имею при этом в виду имеющиеся в ней мелкие контроверзы. Они бесконечны, и большинство из них настолько маловажно для джентльмена, что не стоило бы вникать в них, даже если бы разрешение их не представляло особых трудностей. Поэтому весь этот ученый шум и пыль хронологов нужно целиком оставить в стороне. Самая полезная книга, какую я видел по этой отрасли знания, – это небольшой трактат Страухиуса, напечатанный в двенадцатую долю, под названием «Breviarium Chronologicum», из которого можно выбрать все необходимое, что должен знать по хронологии молодой джентльмен, так как нет надобности обременять учащегося всем, что содержится в этом трактате. Здесь он найдет наиболее замечательные и важные эпохи, приуроченные к юлианскому летосчислению, которое представляет собою самый простой, легкий и верный метод, какой только может быть применен в хронологии. Этот трактат Страухиуса можно еще дополнить таблицами Гельвикуса – книгой, к которой следует во всех случаях обращаться за справками.
Пыль хронологов – расхожее выражение, русский читатель сразу вспомнит его по «Евгению Онегину» Пушкина: главный герой не имел охоты рыться в хоронологической пыли. Имеется в виду необходимость поднять сразу много пыльных хроник, чтобы соотнести события с общепринятым летоисчислением и понять, что в каком году было. Возможно, в этом рассуждении есть и некоторый выпад против Ньютона. Этот ученый в свои поздние годы поставил целью упорядочить всю хронологию мировой истории, но при этом оказался слишком радикален в своем проекте, например, торопился отождествить разные события, представив их как одно, по-разному описанное.
«Краткая хронология» профессора Данцигского (Гданьского) университета Гилеса Страухиуса – карманное справочное издание по основным событиям мировой истории. Страухиус ставил целью создать справочник, соотносящий события библейской и мировой истории, который помог бы будущим проповедникам правильно указывать в проповедях, что когда происходило. Книга стала популярна не только на факультетах теологии, но оказалась востребована самыми разными читателями.